Харуки Мураками - О чем я говорю, когда говорю о беге
В августе, пока я жил на острове, у меня была возможность тренироваться ежедневно, но в сентябре мне предстоит поездка в Японию и затем обратно в Бостон. При этом в Японии я буду слишком занят, чтобы тренироваться так же интенсивно, как на Гавайях. То есть мне надо каким-то образом устроить все так, чтобы при минимальных затратах времени на бег обеспечить максимальную эффективность подготовки.
Вообще-то мне не очень приятно об этом говорить (была бы это вещь, я бы, наверное, засунул ее в самый дальний угол шкафа), но когда я последний раз бежал марафон – это был кошмар. Я участвовал во множестве забегов, но никогда до такой степени не ощущал собственного бессилия. Дело происходило в префектуре Тиба.
Первые тридцать километров я пробежал в довольно-таки сносном темпе и даже решил, что смогу показать неплохое время на финише. Сил у меня оставалось предостаточно, и я был уверен, что до конца дистанции уже не снижу темпа. И как раз в тот момент, когда я думал о чем-то таком позитивном, ноги вдруг перестали меня слушаться. Мышцы свело дикой судорогой, так что бежать я уже просто не мог. Я попытался расслабить их, но в ответ на все мои попытки они только жалобно подрагивали, а ноги и не думали меня слушаться. Было так больно, что я не мог стоять и опустился на землю у обочины дороги.
Судороги во время забега бывали у меня и раньше, но обычно мне хватало пяти минут, чтобы привести мышцы в норму и вернуться на дистанцию. А тут время шло и шло, а боль не отступала. В какой-то момент мне показалось, что вроде бы отпустило, и я побежал, но уже через минуту судороги возобновились. В итоге километров пять трассы мне пришлось идти обычным шагом. Впервые в жизни я не бежал, а шел во время марафона. До этого случая я всегда гордился тем, что никогда – как бы тяжело ни было – не переходил с бега на шаг. Все-таки этот вид спорта называется «марафонский бег», а не «марафонская ходьба».
Но в тот раз, о котором я рассказываю, я и идти-то толком не мог. Я даже начал подумывать, может, бросить все и попроситься в один из автобусов, что сопровождают забег. Ведь и так уже ясно, что результат будет хуже некуда. Зачем же зря мучиться? Но потом я понял, что сходить с дистанции – это уже слишком. «Пусть ползком, но до финиша я доберусь», – решил я.
Меня один за другим обгоняли другие участники, а я с перекошенным от боли лицом еле-еле ковылял к финишу. Электронные часы на руке продолжали неумолимо отсчитывать время. С океана дул прохладный ветер, и в мокрой от пота футболке я продрог насквозь. Забыл сказать, дело-то было зимой. Когда в шортах и футболке едва плетешься по продуваемой зимним ветром дороге – холодно безумно, уж поверьте! На бегу, разгоряченный и стремительный, холода как-то не замечаешь. Замедлившись и вдруг осознав, какая вокруг холодрыга, я впал в полушоковое состояние. Но еще сильнее, чем холод, меня мучило уязвленное самолюбие. Мысль о том, каким жалким я, из последних сил хромающий по трассе, кажусь со стороны, была невыносима.
За два километра до финиша боль отпустила. Я снова смог бежать. Первые пару минут я бежал трусцой, но как только почувствовал, что мышцы в порядке, припустил изо всех сил. Но это, разумеется, меня не спасло – результат, как я и предполагал, был хуже некуда.
Причина моего провала очевидна: я мало тренировался. И кроме того, я мало тренировался. И еще – я мало тренировался. Это если так, вкратце. Я почти не делал комплексных упражнений, я не сбросил лишний вес. Да что тут говорить? Сам не знаю, откуда во мне взялось это идиотское самодовольство, но я отчего-то решил, что могу пробежать сорокадвухкилометровую трассу, особо не заморачиваясь с тренировками. Как говорится, от здоровой уверенности до нездоровой самоуверенности – один шаг. В молодости я действительно пробегал марафон, «особо не заморачиваясь». Мне не нужно было изнурять себя тренировками – тогдашнего физического «капитала» вполне хватало, чтобы показать совсем неплохие результаты. Но, увы, я уже давно не молод. В моем возрасте за все надо платить полную цену.
В тот несчастливый день я дал себе слово, что такое никогда не должно повториться. Чтоб я еще когда-нибудь так замерз и так опозорился? Нет уж, увольте! Решено – к следующему марафону я начну готовиться с азов, с самого начального уровня. Я буду терпеливо и упорно заниматься до тех пор, пока не буду стопроцентно готов к забегу. Я стану закручивать развинтившиеся гайки, одну за другой, и подтягивать слабые болты. Надо попробовать – посмотрим, что получится. Примерно что-то в этом роде я думал, пока тащился, дрожа на холодном ветру и глядя на спины обгоняющих меня бегунов.
Как я уже писал, я не из тех, кто рвется к победе любой ценой. Я отдаю себе отчет, что в некоторых ситуациях проигрыш неизбежен. Нельзя все время выигрывать – это никому не под силу. Скажем так, если жизнь – автострада, все время ехать в самом быстром ряду не получится. И все-таки я категорически не желаю совершать одну и ту же ошибку дважды. На ошибках нужно учиться, извлекать из них уроки и применять полученный опыт на практике. Пока такая возможность есть.
Думаю, что именно по этой причине я и пишу все это теперь, во время подготовки к Нью-Йоркскому марафону – моему следующему забегу. Одно за другим всплывают в голове воспоминания более чем двадцатилетней давности. Я вспоминаю подробности своей тогдашней жизни – жизни начинающего бегуна; перечитываю свой дневник (меня никогда не хватало на то, чтобы вести обычный дневник, но у меня был «беговой журнал», в который я аккуратно записывал все, что касалось бега) и все это преобразую в текст, в рассказ, в эссе.
Я делаю это для того, чтобы, во-первых, переосмыслить пройденный мною до сегодняшнего дня путь, а во-вторых, чтобы еще раз почувствовать то, что чувствовал тогда. Эти записки служат для меня одновременно и предостережением, и поощрением. Как звонок будильника, они призваны поднять на ноги мою мотивацию, в какой-то момент заснувшую крепким сном. А с другой стороны, можно сказать и так: я пишу для того, чтобы собраться с мыслями. В конце концов – хотя кто его знает, что там будет в конце концов, – у меня вполне могут получиться своего рода мемуары, объединенные одной сквозной темой – темой бега.
Однако гораздо больше, чем личная история, меня сейчас занимает Нью-Йоркский марафон, до которого осталось два месяца. Самый важный вопрос: как бы мне его пробежать с мало-мальски приличным результатом? Соответственно, основная задача – всесторонне обдумать процесс подготовки.
Двадцать пятого августа я снимался для американского журнала «Раннерс уорлд» («Мир бегуна»). Молодой фотограф по имени Грег прилетел из Калифорнии и снимал меня целый день. Сразу было видно, что он настоящий энтузиаст своего дела – вместе с ним на Кауай прилетел чемодан, доверху набитый фотоаппаратурой. Фотографии были нужны для интервью, которое я дал этому журналу некоторое время назад. В мире не так уж много писателей, которые бегают марафон (не то чтобы совсем не было, но и впрямь очень мало), и журнал я заинтересовал прежде всего в качестве представителя этого редкого вида. «Раннерс уорлд» очень популярен в среде американских бегунов, так что не исключено, что, когда я окажусь в Нью-Йорке, коллеги-бегуны будут со мной здороваться. Эта мысль не дает мне покоя. Я нахожусь в постоянном напряжении, обдумывая, как бы мне не опростоволоситься во время забега.
Вернемся в 1983 год. Duran Duran вместе с Холлом и Оутсом – на пике популярности. Хорошие были времена. В июле 1983-го я поехал в Грецию и там сам по себе пробежал марафонскую дистанцию – от Афин до Марафона. Вообще-то «в оригинале» гонца послали из Марафона в Афины. Но я решил бежать в обратном направлении, потому что в таком случае мог выбежать из Афин ранним утром, до часа пик (и до того, как загрязнение воздуха превысит допустимые нормы), и добраться до Марафона, избежав неприятностей с дорожным движением. Это был индивидуальный забег, в котором, кроме меня, никто не участвовал, так что трудно было себе представить, что машины вдруг начнут по доброй воле уступать мне дорогу.
Ну и зачем же, спрашивается, я поехал в Грецию и пробежал там в полном одиночестве эти сорок два километра? Дело в том, что редакция одного мужского журнала обратилась ко мне с просьбой написать отчет о путешествии в Грецию (то бишь путевые заметки). Речь шла о так называемом медиатуре, организованном при содействии греческого Министерства по туризму. Мероприятие спонсировалось разными печатными изданиями и включало в себя стандартный осмотр достопримечательностей (руины и т. д.), круиз по Эгейскому морю и много чего еще в том же духе. Билет у меня был с открытой датой, так что после окончания тура я мог при желании задержаться в Греции. Организованные туры меня никогда не привлекали, но идея остаться и помотаться по стране одному мне понравилась. Ведь Греция – родина марафона, и мне не терпелось побывать там и увидеть все собственными глазами. Я сразу подумал, что наверняка у меня будет возможность частично пробежать ту самую, историческую трассу. Для такого новичка, как тогдашний я, это обещало стать исключительно волнующим переживанием.
