Север и Юг - Гаскелл Элизабет

− Почему, Бесси, неужели жизнь совсем не радует тебя?

− Полагаю, моя жизнь ничем не хуже, чем у многих других. Только она меня потрепала, а их − нет.

− Но что это значит? Ты знаешь, я здесь чужая, поэтому я не сразу понимаю, что ты имеешь в виду, я ведь не знаю, как вы живете здесь, в Милтоне.

− Если бы вы пришли к нам домой, как вы когда-то сказали, я бы могла рассказать вам. Но отец говорит, вы точно такая же, как и другие − с глаз долой, из сердца вон.

− Я не знаю, кто эти другие. Но я была очень занята и, по правде говоря, забыла о своем обещании.

− Вы сами предложили это! Мы никого не звали.

− Я забыла, что говорила в тот раз, − тихо продолжила Маргарет. − Я бы обязательно вспомнила о своем обещании, если бы была меньше занята. Можно я пойду сейчас с тобой?

Бесси бросила быстрый взгляд на лицо Маргарет, чтобы убедиться, что та говорит искренне. Напряжение в ее взгляде сменилось задумчивостью, когда она заметила сожаление в глазах своей собеседницы.

− Мной никто так много не интересовался. Если вам интересно, можете прийти.

Они пошли вместе, храня молчание. Когда они свернули в маленький двор, выходящий на грязную улицу, Бесси сказала:

− Вы не пугайтесь, если отец дома, он поначалу будет разговаривать грубо. Он вспоминал вас, вы понимаете, и сдается мне, он тоже волновался и гадал, придете вы или нет.

− Не бойся, Бесси.

Но когда они пришли, Николаса не оказалось дома. Крупная неопрятная девушка, немного моложе Бесси, но более высокая и крепкая, занималась стиркой. Прачка она была неумелая, и так гремела корытом, что Маргарет поежилась и от души посочувствовала бедной Бесси, которая буквально упала на стул, полностью вымотанная своей прогулкой. Маргарет попросила у сестры Бесси стакан воды, и пока та бегала за водой (задев кочергу и опрокинув стул на своем пути), Маргарет развязала ленты шляпки Бесси, чтобы та могла отдышаться.

− Вы думаете, такая жизнь стоит того, чтобы о ней заботиться? − едва слышно прошептала бедная девушка.

Маргарет не ответила, но подержала стакан воды у ее губ. Бесси сделала долгий жадный глоток, затем откинулась назад и закрыла глаза. Маргарет услышала, как она бормочет про себя: «Они больше не будут ни голодать, ни испытывать жажду. И солнце не будет палить их, и свет не будет их тревожить».

Маргарет наклонилась и тихо сказала:

− Бесси, не торопи свою смерть и не отказывайся от жизни, какой бы она не была… или могла бы быть. Помни, кто дал тебе жизнь и предопределил твою судьбу.

Она вздрогнула, услышав голос Николаса. Он вошел, незамеченный ею.

− Нет нужды поучать мою девочку. Пусть она идет туда, куда ее зовут, к золотым воротам, украшенным драгоценными камнями. Если это ее забавляет, пусть так и будет, но я не собираюсь морочить ей голову всякой чепухой.

− Но конечно, − ответила Маргарет, поворачиваясь к нему, − вы верите в то, что я сказала, что Бог дал ей жизнь и предопределил, какой она должна быть.

− Я верю в то, что вижу, и не более. Вот, во что я верю, молодая леди. Я не верю всему тому, что слышу…нет! Ни капли. Я слышал, как одна молодая девица громко обещала, что навестит нас. А моя девочка потом дни и ночи думала об этом, вскакивала каждый раз, заслышав звук незнакомых шагов, она не знала, что я за ней наблюдаю. Но вот вы, наконец, пришли, и вам здесь будут рады, если, конечно, вы пришли не ради нравоучений.

Бесси умоляюще смотрела на Маргарет, сжимая ее руку в своих.

− Не сердитесь на него, − попросила она тихо. − Здесь многие думают, как он. Если бы вы их услыхали, вы не сердились бы на него. Он − очень хороший, правда… но, − и в ее глазах мелькнуло отчаяние, − когда он говорит такие вещи, это заставляет меня желать смерти больше, чем обычно, мне так хочется много знать, и меня волнуют эти чудеса.

− Бедная девочка… бедняжка, я не хотел расстраивать тебя, но мужчина должен говорить правду, а когда я вижу, что народ становится хуже день ото дня, и все вокруг приходит в упадок, я говорю себе: почему бы не оставить весь этот разговор о религии и не заняться тем, что понимаешь и знаешь. Это ведь так просто − говорить о том, что знаешь и делать то, что умеешь.

Но девушка повторяла с болью в голосе:

− Не думайте о нем плохо, он − хороший человек, правда. Я буду грустить даже в Граде Божьем, если отца там не будет, − лихорадочный румянец появился на щеках Бесси, а в глазах − лихорадочное пламя. − Но ты будешь там, отец! Ты будешь! О! Мое сердце! − она приложила свою руку к груди и мертвенно побледнела.

Маргарет обняла девушку и положила ее голову к себе на грудь. Она убрала тонкие и мягкие волосы Бесси с висков и смочила их водой. Глаза Николаса были полны любви и печали, и даже сестра Бесси притихла, наблюдая за двумя обнявшимися девушками с напряженной нежностью. Через некоторое время спазм прошел, и Бесси поднялась и сказала:

− Я пойду лягу, это лучше всего. Но, − она невольно схватила Маргарет за платье, − Вы придете снова… я знаю, вы придете… просто скажите это!

− Я приду завтра, − пообещала Маргарет.

Бесси прильнула к отцу, он собрался отнести ее наверх. Но как только Маргарет поднялась, чтобы уйти, он с видимым усилием произнес:

− Если бы Бог существовал, я бы попросил его только об одном − благословить вас.

Маргарет ушла от них очень грустная и задумчивая.

Она опоздала домой к чаю. В Хелстоне опоздание к столу миссис Хейл расценивала как тяжелый проступок, но теперь подобные вольности, казалось, перестали раздражать ее, хотя в глубине души Маргарет страстно желала, чтобы мама отчитала ее, как в добрые старые времена.

− Ты нашла служанку, дорогая?

− Нет, мама, эта Энн Бакли никогда бы не согласилась.

− Полагаю, теперь моя очередь изображать из себя принца, примеряя милтонским девушкам туфельку служанки, − сказал мистер Хейл. − Вы обе потерпели поражение, как знать, может удача улыбнется мне.

Маргарет едва смогла улыбнуться в ответ на эту маленькую шутку, так она была подавлена тем, что увидела в доме Хиггинсов.

− Что ты собираешься сделать, папа? ― спросила она

− Ну, я мог бы обратиться к какой-нибудь уважаемой женщине, чтобы она порекомендовала мне девушку, хорошо известную ей или ее слугам.

− Очень хорошо. Но сначала мы должны найти такую уважаемую женщину.

− Вы ее нашли. Я уже завлек ее в ловушку, и вы поймаете ее завтра, если постараетесь.

− О чем вы говорите, мистер Хейл? − спросила его жена с интересом.

− Ну, мой идеальный ученик (как Маргарет зовет его) сегодня сказал мне, что его мать собирается навестить миссис и мисс Хейл завтра.

− Миссис Торнтон! − воскликнула миссис Хейл.

− Его мать, о которой он нам рассказывал? − спросила Маргарет.

− Я полагаю, у него только одна мать, и ее имя миссис Торнтон, так что вы обе правы, − ответил мистер Хейл.

− Я бы хотела посмотреть на нее. Должно быть, она − необычная женщина, − добавила миссис Хейл. − Возможно, у нее на примете есть девушка, которая устроила бы нас и согласилась бы у нас работать. Она представляется мне бережливой, экономной женщиной, думаю, что она мне понравится.

− Моя дорогая, − сказал мистер Хейл встревоженно. − Прошу вас, не обольщайтесь прежде времени. Я полагаю, миссис Торнтон такая же по-своему высокомерная и гордая, как и наша маленькая Маргарет. И думаю, она не любит говорить о своем прошлом, о своих прежних невзгодах и об экономии. Я уверен, лучше не подавать вида, что мы знаем ее историю.

− Но, папа, кажется, мне не свойственно высокомерие. Хотя ты постоянно упрекаешь меня в этом, я не могу согласиться с тобой.

− Я не знаю, высокомерна ли миссис Торнтон. Но из того, что я узнал от ее сына, полагаю, что так оно и есть.

Однако характер миссис Торнтон не слишком занимал Маргарет. Ей лишь хотелось знать, должна ли она присутствовать при этом визите, поскольку это помешало бы ей пойти навестить Бесси в первую половину дня. Однако, поразмыслив, она решила, что в любом случае должна остаться дома и помогать матери.