Север и Юг - Гаскелл Элизабет

Элизабет Гаскелл

СЕВЕР И ЮГ

В связи с тем, что эта история впервые должна была увидеть свет в «Домашнем чтении», она была написана в соответствии с некоторыми условиями, обычными для еженедельных публикаций, а именно: разделена на главы строго определенного объема с тем расчетом, чтобы постоянно поддерживать интерес публики. Хотя эти условия были чрезвычайно легкими, автор нашел невозможным развивать историю в той манере, что была присуща ей изначально, тем более, что его заставили ускорить ход событий к концу повествования. В некоторой степени, чтобы исправить эти явные недостатки, были вставлены различные маленькие отрывки, и добавлено несколько новых глав. С этим коротким пояснением рассказ представляется на суд читателя.

ТОМ ПЕРВЫЙ

Глава I

Предсвадебная суета

− Эдит! — тихо позвала Маргарет. — Эдит!

Как и подозревала Маргарет, Эдит уснула. Она лежала, свернувшись на диване, в гостиной дома на Харли-стрит и выглядела прелестно в своем белом муслиновом платье с голубыми лентами. Если бы Титания [1] оделась в белое муслиновое платье с голубыми лентами и задремала на темно-красной дамасской софе в гостиной, она выглядела бы точь-в-точь как Эдит. Маргарет снова залюбовалась красотой своей кузины. Они росли вместе, и окружающие не раз отмечали миловидность Эдит, но Маргарет никогда не думала об этом до последних дней, когда перспектива вскоре потерять подругу, казалось, усилила действие чар, которыми обладала Эдит. Девушки разговаривали о свадебных платьях и церемонии. И о капитане Ленноксе, и о том, как он описывал Эдит ее будущую жизнь на Корфу, где был расквартирован его полк. И еще о том, как трудно поддерживать пианино в хорошем состоянии (эту трудность Эдит, кажется, считала самым ужасным испытанием из всех, что ждали ее в замужней жизни), и о платьях, которые необходимо приготовить для медового месяца в Шотландии. Но шепот под конец стал затихать, и Маргарет после небольшой паузы обнаружила, что, несмотря на гул в соседней комнате, Эдит свернулась в комок из муслина, лент, и шелковых локонов и уснула мирным послеобеденным сном.

Маргарет хотела поговорить и о собственных планах и мечтах, о своей будущей жизни в деревне, в доме священника, где жили ее отец и мать, и где она проводила незабываемые каникулы, хотя последние десять лет дом тети Шоу считался и ее домом. Но за неимением слушателя ей пришлось размышлять о переменах в своей жизни в тишине, как и прежде. Это были приятные мысли, хотя и с оттенком сожаления: ей грустно было расставаться на неопределенный срок со своей доброй тетей и дорогой кузиной. В то время как она с удовольствием размышляла о важных обязанностях, лежащих на плечах единственной дочери Хелстонского священника, обрывки разговора из соседней комнаты достигли ее ушей. Тетя Шоу беседовала с пятью-шестью леди, которые приехали сегодня на обед, и чьи мужья были все еще в столовой. Все они были близкими знакомыми дома, соседями, которых миссис Шоу звала друзьями, потому что ей случалось обедать с ними чаще, чем с другими людьми, а также потому, что если ей или Эдит нужно было что-то от них, или им от нее, они не стеснялись наносить друг другу визиты перед ланчем. Эти леди и их мужья были приглашены на прощальный обед в честь предстоящего замужества Эдит. Эдит сначала была против этого обеда из-за того, что капитана Леннокса ожидали с последним поездом этим вечером. Но, хоть Эдит и была своенравным ребенком, она была слишком беззаботной и ленивой, чтобы настоять на своем, и уступила матери, когда выяснилось, что обед будет довольно скромным, хотя миссис Шоу заказала к нему самые модные в этом сезоне лакомства. Эдит удовольствовалась тем, что откинулась на спинку стула и просто играла с едой на тарелке, смотрела серьезно и рассеянно, пока все вокруг нее наслаждались остротами мистера Грея, — джентльмена, который всегда сидел в конце стола на званых обедах миссис Шоу и просил Эдит поиграть на пианино в гостиной. Мистер Грей был сегодня в ударе, и джентльмены оставались внизу дольше обычного. Благодаря этому Маргарет смогла услышать фрагменты разговора, который вели дамы.

− Я сама слишком много страдала. Нет, я не могу сказать, что не была совершенно счастлива с бедным дорогим генералом, и все же неравенство в возрасте — это помеха для счастья. Единственное, что я твердо решила: в жизни Эдит не должно быть случайностей. Конечно, я предвидела, что мое дорогое дитя может выйти замуж рано. На самом деле, я была уверена в том, что девочка выйдет замуж до девятнадцати лет. У меня было настоящее предчувствие, когда капитан Леннокс… − и здесь голос превратился в шепот, но Маргарет могла легко восполнить пропуск. Истинная любовь пришла к Эдит без всяких затруднений. Миссис Шоу поддалась предчувствию, как она выразилась, и очень настаивала на браке, хотя многие знакомые Эдит прочили для нее, молодой и хорошенькой наследницы, более блестящую партию. Но миссис Шоу сказала, что ее единственное дитя должно выйти замуж по любви, и вздохнула многозначительно, намекая, что ей самой не было даровано подобного счастья. Миссис Шоу наслаждалась мечтами о предстоящей помолвке даже больше, чем ее дочь. Не то, чтобы Эдит не была влюблена, но она, конечно, предпочла бы хороший дом в Белгравии [2] той необыкновенной жизни на Корфу, которую описывал капитан Леннокс. Мысль об обязанностях, которая так воодушевляла Маргарет, приводила Эдит в трепет отчасти из-за удовольствия, которое она получала от уговоров своего нежного возлюбленного, и отчасти потому, что ей действительно не хотелось лишиться привычного комфорта. И все же, появись сейчас перед ней некто, владеющий прекрасным домом, прекрасным имением и прекрасным титулом в придачу, Эдит устояла бы перед искушением и осталась бы верна капитану Ленноксу. Позднее, правда, у нее, возможно, появились бы небольшие сомнения и плохо скрываемое сожаление из-за того, что капитан Леннокс не смог соединить в себе все мыслимые совершенства. В этом она была дочерью своей матери, которая вышла замуж за генерала Шоу, испытывая лишь уважение к его репутации и положению, и многие годы постоянно, хотя и тихо, оплакивала свое существование вместе с человеком, которого она не любила.

− Я не экономлю на ее приданом, − таковы были следующие слова, которые услышала Маргарет. − У нее есть прекрасные индийские шали и шарфы. Генерал дарил их мне, но я их никогда не надену.

− Она − счастливица, − ответил другой голос, который, Маргарет знала, принадлежал миссис Гибсон, — леди, имевшей двойной интерес в разговоре, так как одна из ее дочерей вышла замуж несколько недель назад. − Хелен мечтала об индийской шали, но когда я узнала о непомерной цене, какую просят за нее, вынуждена была отказать моей дочери. Она будет завидовать, когда узнает, что у Эдит есть индийские шали. Какие они? Из Дели? С прекрасной маленькой каймой?

− Маргарет снова услышала тетин голос, но на этот раз он звучал так, как будто она поднялась со своего кресла и всматривалась в полумрак гостиной.

− Эдит! Эдит! − позвала она, а затем затихла, как будто утомилась от произведенного усилия.

Маргарет вышла вперед.

− Эдит спит, тетя Шоу. Я могу что-то сделать для вас?

Все леди заохали: «Бедное дитя!» И крохотная комнатная собачка в руках миссис Шоу начала лаять, как будто тоже разволновалась.

− Тихо, Крошка! Непослушная маленькая девочка! Ты разбудишь свою хозяйку. Я хотела спросить Эдит, не попросит ли она Ньютон принести сюда индийские шали. Может, ты это сделаешь, Маргарет, дорогая?