Гарольд Роббинс - Торговцы грезами
Слегка склонив голову, он вежливо улыбнулся.
— Я польщен, мадам, — сказал он, стараясь выглядеть польщенным и одновременно заинтересованным.
Женщина радостно улыбнулась.
— Мне так нравится ваш голос, мистер Крейг. Он такой… — Она запнулась, подыскивая подходящее слово. — Такой поставленный. Многие из актеров вообще не владеют дикцией, — сказала она победным тоном.
— Благодарю вас, мисс… мисс… — Он посмотрел ей в глаза.
Подняв руку, она машинально поправила прическу.
— Какая же я глупая! — воскликнула она, весело рассмеявшись. — Я забыла, что вы здесь новичок и не знаете, кто я такая. — Выдержав паузу, она протянула руку. — Я Мариан Эндрюс.
Он, подняв бровь, изобразил на лице восхищение.
— Сама Мариан Эндрюс! — сказал он, беря ее за руку и наклоняясь над ней. — Я действительно польщен, — сказал он, — и очень удивлен.
Женщина засмеялась.
— Чем же вы удивлены, мистер Крейг?
— Вы гораздо моложе, чем я думал, и уже — известнейший репортер, — сказал он. Он уже слышал, что ей нравилось, когда ее называли репортером.
— Вы так галантны, — сказала она, хитро прищурившись, — и, хотя я привыкла к лести, ваш комплимент я принимаю, Уоррен. — Она посмотрела на него. — Если, конечно, я могу вас называть по имени, — добавила она. — Мы здесь, в Калифорнии, не особо жалуем официальность. Можете звать меня Мариан.
Он снова улыбнулся.
— Формальности, конечно, нужны, Мариан, — сказал он, — но не для тех, кто собирается стать близкими друзьями.
Она продолжала щебетать.
— Я только что говорила с Джонни Эйджем. Он так счастлив, что вы согласились сниматься в его картине «Свидание на рассвете». Как это чудесно — играть в картине вместе со своей очаровательной двоюродной сестрой Далси!
Он рассмеялся.
— Да, Мариан, — ответил он, — это действительно прекрасно. Я давно собирался сняться в кино, но решился на это лишь несколько недель назад. Джонни давно подбивал меня попробовать.
— Я знаю, — сказала она, улыбаясь в ответ. — Я все думаю, как романтично встретился Джонни с Далси. Это правда, что они встретились в вашей артистической уборной?
Он кивнул.
— Да, это случилось именно там.
В ее глазах мелькнул расчет.
— А что говорит по этому поводу ваша очаровательная жена? — спросила Мариан. — Она не собирается сниматься с вами в кино?
Он внимательно посмотрел на нее.
— К сожалению, нет, Мариан, — ответил он. — Синти придется вернуться в Нью-Йорк, чтобы начать репетиции новой пьесы. — Подняв глаза, он увидел, что к ним приближается Синти. Он снова посмотрел на Мариан. — Кстати, а вот и она сама. Вы можете обо всем спросить у нее.
Синти подошла к ним.
— Синти, — сказал он, улыбаясь, — познакомься, пожалуйста, с Мариан Эндрюс. Она хочет узнать твое мнение о кино.
Синти улыбнулась ей.
— Кино, Уоррен? — спросила она с удивлением на лице.
— Правда, трудно подобрать слова, чтобы описать, как это чудесно, что ваш муж снимается в своей первой картине вместе со своей двоюродной сестрой? — спросила Мариан.
Синти поглядела на Уоррена и, улыбнувшись, повернулась к Мариан.
— Это, конечно же, прекрасно, — сказала она с сарказмом. — Если, конечно, подбирать слова.
Мариан она сразу понравилась. Видно, что она любит говорить правду и не боится репортеров, что уже само по себе редкость. Ее улыбка была искренней.
— Я понимаю, что вы имеете в виду. — Мариан протянула ей руку. — Думаю, что мы будем друзьями.
Лоренс Ронсон покидал свою первую голливудскую вечеринку с чувством разочарования. Он ожидал настоящей вакханалии с танцующими гуриями. Ронсон глянул на Билла Бордена, о чем-то возбужденно беседующего с друзьями. Он был рад, что наконец их дело закончено и он может возвращаться домой.
4— Я рад, что все закончилось, — сказал Питер, со вздохом усевшись в кресло.
Эстер посмотрела на него и улыбнулась.
— Ты рад? — спросила она. — Думаешь, я не рада? Кто вынужден был всем заниматься в то время, как ты корчил из себя знаменитость?
Питер тепло посмотрел на нее.
— Конечно, ты, мама, — сказал он умиротворенно. Он нагнулся расшнуровать ботинки. — Но мои ноги меня доконают. — Освободившись от туфель, он надел шлепанцы, затем встал и развязал галстук. — Знаешь, я подумал, что стоит построить дом побольше, здесь нам тесновато.
Она как раз снимала платье.
— А чем тебя не устраивает наш дом, хотела бы я знать? — спросила она.
Он повернулся к ней.
— Да в общем-то все нормально, но он слишком маленький и старомодный, вот в чем дело. Не забывай, что мы построили его перед войной. — Он сделал рукой широкий жест. — Я приметил одно шикарное местечко на Беверли-Хиллз. Мы можем построить бассейн, теннисный корт, и у нас еще останется много места.
Она повернулась к нему спиной.
— Расстегни мне корсет, — попросила она. Он наклонился, чтобы расшнуровать его. — Так, значит, нам нужен бассейн? — спросила она. — Ты что, умеешь плавать? А теннисный корт? Ты не слишком стар, чтобы становиться спортсменом?
— Это не для меня, Эстер, это для детей. Представляешь, как они себя будут чувствовать, если у всех будут бассейны, а у них нет?
— Пока я не слышала, чтобы они жаловались, — сказала Эстер, поворачиваясь и глядя на него. — Так кому нужен дом побольше, тебе или им?
Он кротко посмотрел на нее и заулыбался.
— Тебя не проведешь, а? — сказал он, обняв ее за плечи.
Она шутливо оттолкнула его.
— Вспомни, сколько тебе лет, Питер, — напомнила она.
Он, простодушно улыбаясь, смотрел на Эстер.
— Я еще не так уж стар, — возразил он.
Она вновь улыбнулась ему.
— Конечно, не старый, если хочешь построить плавательный бассейн, не умея плавать.
— Но, послушай, — запротестовал он, — я, владелец крупной компании, живу в доме, меньшем, чем у моих подчиненных! — Он начал расхаживать по комнате, расстегивая рубашку. — Это же просто смешно! Люди могут подумать, что я нищий.
Она отвернулась, чтобы скрыть улыбку. Иногда он вел себя как сущий ребенок.
— Ну давай мы построим дом побольше, кто же против?
— Значит, все в порядке? — сказал он, подходя к ней.
Она кивнула.
Из-за окна раздался шум подъезжающего автомобиля, Питер подошел к окну и выглянул.
— Интересно, кто бы это мог быть? — заинтересовался он.
— Может быть, Марк? — предположила она. — Дорис сказала мне, что он был у Джорджа Полана.
Питер, вытащив часы, взглянул на циферблат.
— Но уже четвертый час! — сказал он. — Придется поговорить с ним утром. Не дело приходить домой так поздно.
