Джудит Леннокс - Зимний дом
«А он недурен», — подумала Элен. Мужчина напомнил ей картинку на обложке романа «Ее верное сердце», недавно взятого в публичной библиотеке Эли. Короткие темные волосы, голубые глаза, широкие плечи…
Коммивояжер бросил окурок на землю, затоптал его и презрительно посмотрел на коттеджи, церковь и дом священника, из которых и состоял Торп-Фен.
— А у вас здесь, видно, еще та дыра? Наверно, ни кино, ни танцев?
— Ни электричества, — добавила Элен, с сожалением глядя на глянцевый каталог.
— Как? У вас нет электричества?! Выходит, я даром трачу время?
Но уезжать он не торопился. Только смотрел на нее и улыбался.
— Наверно.
Элен вновь взялась за ручку калитки.
— Послушайте, вы когда-нибудь были в придорожном мотеле?
Элен помолчала, а затем покачала головой.
— Там очень весело. Можно потанцевать, немного выпить и закусить. Я знаю одно симпатичное местечко неподалеку от Болдока.
Сердце Элен забилось так громко, что его стук услышал бы и глухой.
— Что скажете? Может быть, встретимся завтра вечером?
Элен снова покачала головой:
— Ох… Наверно, я не…
— В таком медвежьем углу негде повеселиться. А вы этого заслуживаете.
Девушка хотела еще раз покачать головой, но вовремя спохватилась. Она уже и так упустила множество возможностей. Элен подумала сначала о Джеффри Лемоне, а потом об Адаме Хейхоу. Она не видела Адама и не получала от него вестей почти год. Внезапно Элен стало ясно, что Адам нарушил свою клятву и никогда не вернется в Торп-Фен. Эта мысль повергла ее в отчаяние.
Если отвергнуть и этот шанс, у нее не будет права обвинять отца в том, что тот сломал ей жизнь. Элен сказала себе, что у нее наконец появилась возможность стать взрослой. Сделать то, что для других девушек не составляет никакого труда. Провести вечер с симпатичным мужчиной, на несколько часов вырваться из тюрьмы, которой временами казался ей Торп-Фен.
— В этом нет ничего страшного, — услышала Элен. — Просто немного повеселимся, и все.
Тут она кивнула и прошептала:
— Ну хорошо.
Мужчина улыбнулся:
— Значит, договорились. Я заеду за вами в шесть, идет?
Элен лихорадочно размышляла, сердце колотилось как бешеное. Наконец она сказала:
— В половине седьмого. (В это время отец будет на вечерне.) И не стучите. Я выйду сама.
— Как штык.
Коммивояжер убрал свой каталог и полез в машину. Но потом повернулся и с улыбкой сказал:
— Кстати, меня зовут Морис Пейдж. А вас, мисс…
— Фергюсон. — Элен вспыхнула и протянула ему руку. — Элен Фергюсон.
На следующее утро Элен съездила в Эли и купила в аптеке пудру и губную помаду, умоляя Небо, чтобы ее не увидел никто из знакомых. Когда прислуга ушла обедать, она выгладила подаренное Майей бордовое платье. Для такой погоды оно было слишком теплым, но другого нарядного платья у Элен просто не было.
Элен сказала отцу, что Майя пригласила ее выпить чаю. Когда в шесть часов отец ушел в храм, ее охватило возбуждение и чувство вины. Она поднялась к себе в спальню, надела платье, напудрилась и накрасила губы. Расчесала волосы и уложила длинную светлую косу узлом на затылке, как у героини с обложки романа «Самостоятельная женщина». Собственное отражение в зеркале потрясло ее. Помада подчеркивала полные губы, зачесанные назад волосы оттеняли ее высокие скулы и вздернутый носик с широкими ноздрями. Испуганной девушке захотелось стереть помаду и снова стать прежней Элен, маленькой папиной дочкой.
Но было уже двадцать пять минут седьмого. Времени оставалось только на то, чтобы схватить сумочку, застегнуть ботинки и выскочить за дверь. Добравшись до калитки, она увидела автомобиль Мориса Пейджа, ехавший по проселку в туче пыли. Когда Пейдж остановился и вышел из машины, у него глаза полезли на лоб.
— Вот это да… Потрясающее платье.
Он открыл Элен пассажирскую дверь. Девушка наклонила голову и залезла в машину. Она поняла, что за это время успела поправиться: когда Элен опустилась на сиденье, платье обтянуло ее грудь и бедра и слегка задралось. Когда Пейдж включил двигатель, она незаметно одернула подол.
Пока они ехали на юг, Морис рассказывал ей о себе:
— У меня была небольшая механическая мастерская, но во время Депрессии все полетело в тартарары и я остался без гроша.
Элен сочувственно вздохнула.
— Пару лет мне приходилось несладко, но потом повезло и я нашел эту работу. Не очень получается — люди перестали покупать электротовары. А затем я купил эту малышку, — он похлопал по приборной доске. — «Остин», седьмая модель. Ей всего четыре года. Двигатель работает как часы.
— Красивая. — Машина дребезжала, подпрыгивая на ухабистых проселках. — Должно быть, вам приходится очень много ездить.
— Вы правы. Но зато я сам себе хозяин и знакомлюсь с кучей разных людей.
Морис улыбнулся и слегка прикоснулся к ее бедру. Элен испугалась и замерла на месте; ее сомнения внезапно ожили. Этот человек был ей незнаком; с Адамом, которого Элен знала с детства, она чувствовала себя в безопасности. Как и с Джеффри, отец которого был их семейным врачом. Однако Морис Пейдж гладко говорил и носил костюм с галстуком. Он выглядел джентльменом и должен был вести себя как джентльмен.
Равнинный пейзаж Болот сменился слегка холмистой местностью южного Кембриджшира. Когда они миновали Кембридж, Элен сообразила, что еще ни разу не заезжала так далеко.
— А Болдок в Лондоне? — нерешительно спросила она.
Морис засмеялся и повернул голову.
— А вы, видать, еще та затворница!
Она вспыхнула и сердито ответила:
— Просто я забыла. Я была там тысячу раз.
— Наконец-то кусок приличной дороги, — сказал он. — Показать вам, на что способна моя малышка?
Автомобиль набрал скорость и понесся по тенистому шоссе. Морис ехал так же быстро, как Майя, но Элен поняла, что его автомобиль не такой дорогой; он тарахтел и подскакивал так, что Элен в конце концов затошнило. Она с облегчением перевела дух, когда Морис затормозил.
— Приехали. На стоянке почти нет свободных мест. Вам здесь понравится. Это очень симпатичное местечко.
Придорожный мотель представлял собой новое кирпичное здание, вытянутое вдоль шоссе. Морис втиснул маленький «остин» между двумя большими автомобилями и открыл Элен дверь. В Болдоке было еще жарче, чем в Болотах. Тесное платье с длинными рукавами казалось здесь неуместным.
В баре было чуть прохладнее. Элен осмотрелась, стараясь не выдать растерянности. Она никогда не была в пивной. Ряды бутылок, звон стаканов и слабый запах алкоголя отпугивали и одновременно манили ее.
