Вячеслав Миронов - День курсанта
Смотритель кладбища показал место. Мало места вокруг. Тесно. Эх! Начали! Снег в сторону! Очистили площадку, взмокли. Работали по очереди. Места мало. Мало места. Потом ломами взламывали ледяную твердь земли, промерзшую глубоко. По сантиметру вынимали грунт.
Кто был свободен, выходили на центральную аллею, рассматривали ближайшие памятники на могилах.
— Жаль, что нет зимой на могилах ничего. Ни водки, ни закуски! То ли делом летом!
— Летом либо бичи сожрут, либо вороны. Вон, смотри!
На кладбищенских деревьях сидели десятки ворон, некоторые с интересом наблюдали за нами. Все сидели молча. Иногда взлетали, сделав круг, другой, усаживались снова на ветки.
— Ждут, сволочи, что когда кого-нибудь помянут, а они потом нажрутся от пуза.
— Как-то странно, что не каркают. Жутко.
— Знаешь, если бы они каркали на кладбище — тоже было бы жутко.
— Вороны! Кар-кар! Кладбище! Покойники ходят! Привидение! Паночка, стоя в гробу выписывает фигуры высшего пилотажа!
— Ага! Командир эскадрильи имени Вия покойников! И на атаку заходит над пришедшими! Пикируют. Карусель крутят. Один отбомбился черепами или конечностями из анатомички, и свечкой в небо! За ним следом другой!
— Ковровое бомбометание!
— Лучше тогда черепометание!
Так болтая ни о чем, мы коротали время. Меняли друг друга. Попутно обсуждали, что бы утащить в казарму шутки ради. Кто-то бросил клич найти могилу с фамилией Бударацкого, да притащить ему и прикрутить на кровать. Но не нашлось таких могил, да, и тащить с кладбища было нечего. Просто за время учебы у всех выработался стойкий рефлекс, что нужно что-то утащить в казарму. Надо — не надо — потом разберемся! Даже то, что на первый взгляд и ни к чему через месяц окажется, что очень нужная фиговина!
Женька Поп заинтересованно рассматривал покореженные памятники, выброшенные на свалку.
— Ну, что, Женек, присматриваешь?
— Не были бы они такие помятые, можно было взять, чтобы скребки для снега сделать. А так с ними возиться долго придется. Пока выправишь, потом лопату сваришь. Да, и металл тонкий. Был бы хоть «тройка» металл. А, так! — Поп бросил железяку — Ржавчина сплошная. Не пойдет. Провозишься, а он потом рассыплется в прах.
Постепенно вгрызаясь в землю, мы углубились. Земля уже пошла незамерзшая, мягкая. Из могилы валил пар. Теперь уже чтобы согреться, да побыстрее закончить, мы сами торопили друг друга.
— Устал?
— Вылазь!
— Давай скорей! А то до ночи провозимся!
— Только не сильно далеко землю откидывай! Надо будет еще закапывать. Где они потом землю найдут?
— Главное, чтобы снег не пошел. А то ночью все завалит. И могилу, и землю.
— Надо будет венков с помойки притащить, укрыть яму и землю.
— Их там много?
— Немного будет — с могил соберем. Только ленточки оторвать надо, а то потом начнется шухер. Нас же самих за жабры возьмут.
— Да, как-то с могил… Венки чужие брать…
— Правдоха! Смотри на вещи рационально! Венок — это предмет, который может выполнять и иные функции, кроме как стоять на могиле с надписью от кого или чего умер покойник. «От любимой тещи», «От коллектива завода «Красный хрен». Они же в могилу и загнали. А покойному уже все равно, есть на высоте двух метров над его головой венок или нет. Когда завтра придет другой курсант, то ему не надо будет снег из могилы выгребать. А опустили гроб, зарыли, прощальный салют, прохождение торжественным маршем и на поминки. Так что, давай, шевелись!
До наступления темноты сумели закончить.
Весна продолжала свое победоносное шествие. Все сложнее приходилось бегать на лыжах, выполняя «500 сибирских километров». И снега меньше, и лыжня становилась скользкой. Стоишь на месте буксуешь в горку. Хоть песка подсыпай.
И вот после очередного забега воскресного, пока все приходили в себя, в училище случился большой переполох. Начальник училища и его первый заместитель вышли на центральную аллею. Два полковника неспешно прогуливались. Тепло, солнышко греет. Огромные сугробы тают.
Но не дай Бог попасться на глаза этим полковникам. В лучшем случае отделаешься пятью нарядами. А так могут и на «губу» закатать за не начищенную бляху. Поэтому в училище началась паника. Они же могут и в казарму зайти. А уж в казарме… короче — свинья везде грязь найдет. Сотни глаз из укрытий смотрели, куда же они пойдут. И все молились, чтобы только не в нашу казарму, лучше в соседний батальон, там бардака больше.
Армейский Бог услышал наши мольбы и направил сапоги полковничьи в общежитие, где жил первый батальон — четвертый курс.
А жили, как и положено им, спокойно, расслабленно, не торопясь. Скоро же они станут офицерами и свое, вроде, как отбегали, отсуетились.
И никто не ждал в общаге полковника Панкратова и Бачурина. И знали четверокурсники, что командованию училища плевать на все воззрения курсантов старших курсов. И точно так же могут загреметь на гауптвахту, как и все училище.
И поэтому, когда они вошли на первый этаж, все курсанты с верхних этажей, как стадо раненых бизонов, кинулись на второй этаж. Не для того, чтобы встречать командиров горячим приветствием, а только для того, чтобы выпрыгивать из окон в огромные сугробы, что были на газонах. На это зрелище сбежалось смотреть все училище. Наблюдали издалека, не привлекая к себе внимание.
Те, кто стоял в окошках, в очереди прыгать, шепотом кричали своим товарищам, которые совершили этот мужественный поступок:
— Ну, как?
— Нормально? Мягко?
— Ноги сгибай, да на бок заваливайся сразу!
— Давай, уходи скорей!
Задние напирали, не давая собраться с духом, прыгунам. Их просто выталкивали, всем бы лишь поскорее покинуть здание.
На третьем этаже распахнулось окно. Показалась фигура.
— Ты что, очумел?
— Высоко!
Шумел народ внизу.
— А пофигу!
Все замерли, когда он прыгнул…. Высота на самом деле была очень приличной. Очень. Примерно, как четвертый этаж в нормальной пятиэтажке.
Вопль «Бля» сопровождал его полет. Он вошел вертикально в огромный сугроб на углу здания. Вошел, как горячий нож в масло. Воткнулся и полностью скрылся в сугробе. Не видно ни головы, ни рук. Только облако снега взметнулось вверх и опустилось… И тишина…
— Допрыгался!
— Пиздец курсанту.
— Говорили же — высоко. И сугроб неизведанный!
Кто был рядом, пробираясь по сугробам, обегая газон, рвались на помощь своему собрату. Ну, же!!!! Ну!
Человек пять почти одновременно начали откапывать сугроб. Вот и руки показались. А потом и тело… Курсант стоял вертикально в сугробе… Все-то думали, что все — хана… А тело, что постепенно извлекали из снежного плена, отчаянно материлось. Он просто не мог выбраться. Снег его засасывал все глубже. Откопали, отряхнули. И ладно!
