Том Вулф - Я – Шарлотта Симмонс
Джоджо пришлось снова отрицательно помотать головой.
Тренер опять заглянул в каталог.
– И ты представляешь себе, что такое этот самый рационализм и иррациональность, не говоря уж про анимистическую магию?
– Ну, типа того… – замялся Джоджо. – Более-менее.
– Типа того. Более-менее. Это потрясающе. Сразу видно: человек знает, на что идет.
Поток эмоций вдруг захлестнул Джоджо, и он, не выдержав, взмолился:
– Ладно, вы правы, фигня все это, и ни черта я во всей этой философии не понимаю. Смешно даже и прикидываться. Но поймите, я хочу хоть чему-нибудь научиться! Если уж мне все равно положено отсиживать в аудиториях, я бы хотел учиться, а не так, как сейчас – все по верхам, все не по-настоящему. Я уже устал от этого. Я ведь не дебил какой-нибудь, не просто тупой качок, и мне надоело, что ко мне так относятся!
Тренер не обратил внимания на эту тираду и спросил:
– А ты, кстати, знаешь, кто такой этот мистер Марголис?
– Не знаю, но слышал о нем много хорошего.
– Ах, много хорошего, – спокойно и даже как-то задумчиво произнес тренер и вдруг взорвался: – МНОГО, ГОВОРИШЬ, ХОРОШЕГО? ДА ОН И ЕСТЬ ОДИН ИЗ ТЕХ МУДАКОВ, ПРО КОТОРЫХ Я ТЕБЕ ГОВОРИЛ! ЭТОМУ УБЛЮДКУ ТОЛЬКО ВОЛЮ ДАЙ! У НЕГО ЗНАЕШЬ КАКОЙ ЗУБ НА ТАКИХ, КАК ТЫ? ОН ТЕБЯ С ПОТРОХАМИ СОЖРЕТ И НЕ ПОМОРЩИТСЯ! ТОЛЬКО ОШМЕТКИ ВЫПЛЮНЕТ ИЗ СВОЕЙ ГРЕБАНОЙ ПАСТИ! ХРЕН ТЫ У НЕГО КОГДА-НИБУДЬ ЗАЧЕТ ПОЛУЧИШЬ! Век Сократа… Ты, болван, дерьмо собачье, у меня есть новость для тебя. Да будет тебе известно, что этот учебный год будет ВЕКОМ МУДАКА ДЖОДЖО! Ну что, въехал? Просекаешь, что я тебе толкую? ТЫ ДОЛЖЕН НАИЗНАНКУ ВЫВЕРНУТЬСЯ – ВОН ТАМ! – С этими словами он ткнул пальцем в направлении баскетбольной арены. Жест получился таким энергичным, что тренер вздрогнул всем телом и чуть не потерял равновесие. – И ЭТОТ ВЕК МУДАКА ДЖОДЖО ДОЛЖЕН НАЧАТЬСЯ НЕМЕДЛЕННО – ПРЯМО С ЭТОГО УЧЕБНОГО ГОДА! А ЕСЛИ НЕ СПРАВИШЬСЯ – КАТИСЬ ОТСЮДА НА ХРЕН КУДА УГОДНО! Век Сократа… Надо же было такое придумать! ЗАРУБИ СЕБЕ НА НОСУ: ТЕБЯ ТУТ ДЕРЖАТ ТОЛЬКО ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ТЫ ШВЫРЯЛ В КОЛЬЦО КРУГЛЫЙ ОРАНЖЕВЫЙ МЯЧИК! – Для большей убедительности тренер словно перехватил на лету обеими руками воображаемый баскетбольный мяч. – ТЫ ЗДЕСЬ ДОЛЖЕН ИЗУЧАТЬ ОДИН-ЕДИНСТВЕННЫЙ ПРЕДМЕТ – БАСКЕТБОЛ, А ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ ТЕБЕ НА ХРЕН НЕ СДАЛОСЬ!
Раньше Джоджо никогда и не помышлял о том, чтобы выразить свое недовольство словами или поступками тренера на повышенных тонах, но прозвучавшее из уст Бастера Рота «дерьмо собачье» помогло ему сломать извечный барьер, стоящий между учителем и учеником.
– Ну вот, и вы туда же! Вы такой же, как все остальные! Вы все думаете, что я тупой придурок! Вы…
– Я этого не говорил…
– Вы думаете, что кроме баскетбола я больше ни на что на свете не гожусь! Я для вас просто дрессированная зверюга, которая умеет ловить ваш чертов круглый оранжевый мячик и давать пас другой обезьяне, которая…
– Я этого не…
– …Будет забрасывать ваш гребаный оранжевый мячик в вашу долбаную…
– Джоджо! Заткнись наконец и послушай меня! Я вовсе не…
– …Корзину, да еще мочить горилл из другой команды. – Тут до Джоджо дошло, что он, пожалуй, наговорил лишнего. Этого мгновения нерешительности тренеру хватило, чтобы наконец перехватить инициативу и сказать все то, что он считал нужным.
– Джоджо, – начал тренер, словно натягивая воображаемые вожжи, – послушай, хорош орать! Ты же меня сто лет знаешь! Мы же столько времени были друзьями. С того самого вечера – ты хоть помнишь тот вечер? Прошла всего секунда, всего одна чертова секунда после полуночи, и наступило первое июля – и у меня в руках была телефонная трубка, на которой уже был набран номер, кроме последней цифры, – и как только секундная стрелка на моих часах пересекла цифру двенадцать, я нажал эту последнюю цифру – семерку, правильно? – вот видишь, я до сих помню этот хренов номер, – и когда ты ответил, я сказал: «Джоджо, это тренер Рот. Я хочу, чтобы ты выступал за команду Дьюпонтского университета, и никогда еще за всю мою карьеру ни один игрок мне не был нужен так, как ты!» И видит Бог, Джоджо, это была чистая правда, и…
– Ну да, а теперь вы меня называете болваном и дерьмом собачьим!
– …До сих пор это чистая правда! Не хотел я, Джоджо, тут с тобой сюсюкать, но ты для меня всегда был как сын. Как мой первенец. Поверь, такими словами не бросаются, и я сказал это не для красного словца. Мы с тобой настолько близки друг другу, что иногда эмоции перехлестывают, когда мы стараемся доказать каждый свою правоту. Иногда и я, хоть я старше и опытнее, могу сорваться и наговорить тебе всякой ерунды. Но неужели ты подумал, что я имел в виду тебя самого, Джоджо Йоханссена? – С этими словами тренер широко раскинул руки, демонстрируя, какое огромное место занимает Джоджо Йоханссен в его жизни и в целом мире. – Я говорил о том, что твое решение записаться на курс к такому мудиле, как Марголис, совершенно неправильно. Вот и все. Я сорвался, потому что с моей точки зрения это решение недальновидное. Ты его принял впопыхах и с чьей-то подачи. Ты же парень на редкость сообразительный и здравомыслящий. Признаюсь тебе: еще не было среди моих игроков такого умного, как ты. Почему я тебя в разыгрывающие ставлю? Я тебе отвечу. Потому что ты, Джоджо, понимаешь игру. Другие ребята просто играют. А ты, когда выходишь на площадку, не просто играешь, а понимаешь, что происходит на площадке. Ты во время игры думаешь. Понял наконец, о чем я?
Джоджо словно раздвоился. Одна его часть не верила ни единому слову из этой патетической речи. И в то же время… другая часть Джоджо довольно мурлыкала, растаяв от ласковых слов и доверительной интонации.
– Да понял я, тренер, просто не надо меня болваном называть.
Тренер. Теперь уже и Джоджо почувствовал, что его гнев, только что перехлестнувший барьер, разделяющий учителя и ученика, отхлынул назад и уже не может повлиять на их отношения.
– Ну ладно, извини, сорвалось. Но ты и меня пойми: я всегда завожусь, когда речь идет об игроках вроде тебя. Есть у меня такой недостаток – могу вспылить, но понимаешь, Джоджо, дело-то вот в чем: если ты тренер, то для тебя нет ничего важнее, чем возможность тренировать таких ребят, как ты. Помяни мои слова: настанет день – не скоро, еще через много лет, – когда ты решишь, что пришла пора уйти с площадки, и вот тогда ты, может быть, сам захочешь стать тренером. Нет, конечно, у тебя будет полно и других возможностей устроить свою судьбу. Найдешь, чем заняться. Не забудь, кстати, как-нибудь напомнить мне, и я тебе расскажу, чем занимаются сейчас те парни, с которыми я сам когда-то играл. Уж поверь мне на слово, если играть так, как ты, то перед тобой будут все двери открыты, и не только в области спорта, Джоджо. Занимайся чем угодно, работай где хочешь. Но если ты вдруг захочешь стать тренером, то поверь, Джоджо, тренер из тебя получится отличный. И вот когда ты станешь настоящим тренером, настоящим наставником для молодых игроков, – он постучал себя кулаком в грудь, – то поймешь, как много значит для команды такой талантливый и нестандартно мыслящий игрок, как ты.
