Дэвид, Вебер - Факел свободы
- Заплати Йозефу за потерянные услуги от его троих парней. Экс-парней. Только, чтобы удержать его от необходимости обижаться.
Чуаньли кивнул.
- А МакРей?
- Он готов говорить дальше? Или он держит обиду?
- Да, конечно. Хладнокровный убийца, будь он проклят, босс. Он, наверное, понял, что мы устроили все это, но он вовсе не страдает из-за какого-либо ущерба. Он должен есть, как и все - не говоря уже о сохранении этой большой блондинки счастливой. А для этого он должен получить какую-то работу.
Дусек поджал губы. Оставшийся вопрос, который должен был быть рассмотрен, состоял в том, не является ли этот МакРей на самом деле агентом...
Это не было бы любое государственное агентство или служба безопасности корпорации. Не, по крайней мере, любого правительства или корпорации, которыми Дусек был знаком. Этот парень был просто слишком убийственен.
Но еще оставалась возможность Баллрум. Вряд ли, но это не может быть полностью исключено. У Дусека не было никакой лояльности к Мезе, но он также не был дураком. Эта планета была его местом бизнеса - очень прибыльного, к тому же - и сохранение этого бизнеса и работы, требовало от него избегать мочиться на власть имущих.
Тройное убийство, когда мертвые мужчины сами были головорезами и не имели важных покровителей или союзников, не будет касаться мезанских властей. Не тех, которые состояли в этом районе. Но если есть была любая связь Баллрум, официальное невмешательство закончится внезапно. Дважды в своей жизни Юрген видел, что происходило, когда Меза снимала перчатки и действительно приходила после этого к кому-то в районах вторсоров. Не имело смысла шуметь о "должном процессе" и "разумной силе". Они ничего не думали бы о сравнивании с землей целых городских кварталов и разделки всех в них просто, чтобы убить одного человека, который им был нужен.
Тем не менее...
Дусек полагал, что он, вероятно, может игнорировать эту проблему, пока Инес Клотье нанимает МакРея и быстро убирает его с планеты. Это действительно не было похожим, в конце концов, на то, что человек из бывшего внутреннего круга Госбезопасности будет иметь что-то общее с Баллрум. Правда, хевениты всегда был против генетического рабства. Ну и что? Одна вещь, которая была общей у каждого бывшего госбезопасника, с которым Дусек когда-либо сталкивался, это то, что они были наемниками. И что же Баллрум должен был им предложить?
- Так что же вы хотите сделать с МакРеем? - спросил Чуаньли.
Дусек принял решение.
- Просто оставь кого-то следить за ним. Это не должно быть какой-либо сложной операцией с хвостом, Чуаньли. Это стоит реальных денег. Просто поставь кого-то следить за его квартирой. Чтобы мы знали, когда он уходит, когда он возвращается, его повседневную жизнь.
- Мы не сможем найти информацию, куда он ходит, не следя за ним, босс.
- Кто, черт возьми, озабочен тем, куда он ходит? Мы ни капли не заинтересованы в этом парне, Чуаньли. Он - плохая новость. Исчерпывающий психопат - и хорош в этом. Чем раньше он уберется с планеты, тем лучше. Мы просто хотим получить от него хорошую прибыль, вот и все. Для этого нам не нужно ничего знать, кроме того, что мы уже знаем. Он законный госбезопасник, это все, что имеет значение. Достаточно хорош для этого рынка.
Глава 43
Джек МакБрайд сидел в своем уютном офисе, наблюдая за умной стеной напротив своего стола, и волновался.
Стена была настроена на отображение вида с высоты птичьего полета из потолочных датчиков безопасности, разбросанных по всему объекту, за который он нес основную ответственность. Судя по этим видам, несведущий наблюдатель никогда бы не догадался, что весь Гамма-Центр был погребен под более чем пятьюдесятью метрами грунта планеты Меза. На самом деле, он был похоронен под фундаментом одной из башен в коммерческой зоне, которые также были бахромой окраины Зеленых Сосен. Их оригинальная конструкция удобно скрывала всю остальную деятельность в строительстве Зеленых Сосен, в первую очередь, и это было достаточно далеко от жилого района, что у него не было "полного рабочего дня", чтобы соседи заметили в нем что-то особенное.
Еще лучшим, пожалуй, был тот факт, что башня, высившаяся над ним была заполнена специализированными магазинами, финансовыми офисами, поставщиками медицинских услуг, а также более чем десятком различных правительственных и корпоративных офисов, которые предоставляли широкое прикрытие для приездов и отъездов работающих в Центре семисот с лишним ученых, инженеров, администраторов и людей службы безопасности, ответственных за слежку за ними.
Согласование, однако, давно поняло, что существование троглодитов не способствовало получению самых лучших из творческих людей. Именно поэтому подземные палаты Центра хвастались удивительно высокими потолками и большими, просторными помещениями и офисами. Коридоры были шире, чем они должны были быть, с их умными стенами, сконфигурированными для обеспечения удивительно убедительной иллюзии открытых лесных полян или - на втором этаже - залитых солнцем, бело-сахарных пляжей. Потолки в общественные местах также были разработаны, чтобы давать впечатление, что люди в них на самом деле были снаружи, но отдельные рабочие места и офисы исследователей были настроены как внутренние комнаты, так как довольно многим людям, казалось, что трудно сосредоточить все свое внимание на работе под рукой, когда они были "снаружи".
С другой стороны, решение, как именно настроить рабочую область любой команды оставалось членам этой команды, и большинство из них сделали выбор в пользу "окна", глядя на те же декорации, которые были представлены в их общественных коридорах. Более, чем в половине из них были добавлены большие "световые люки", чьи небесные пейзажи соответствовали очевидному времени дня коридоров, которые, в свою очередь, были согласованы с реальным временем суток за пределами Центра.
Результатом была производственная среда, в которой избежали впечатления запертых внутри бункера (несмотря на то, что это так и было) и одновременно сохраняли психические и физические часы исследователей, установленные по остальным часам Мезы, когда они, наконец, отправлялись домой по окончании работы каждый день.
К сожалению, этого было недостаточно, чтобы держать всех их целенаправленными и продуктивными, мрачно размышлял МакБрайд, и нажал виртуальную клавишу, которая выбрала обзор команды Херландера Симоэнса, принеся ее в центр стены его кабинета, и увеличив гипер-физика.
В некотором смысле, Симоэнс на самом деле выглядел лучше, чем он был во время своего первого разговора с МакБрайдом, почти шестью стандартными месяцами раньше. Он больше заботился о себе с его уходом, сейчас, по крайней мере, и, насколько МакБрайд мог сказать, он на самом деле и спать стал больше. Но приступы депрессии все еще были. Они, казалось, были менее частыми, но, по мнению его терапевта они были еще глубже и темнее, чем были, и МакБрайд сам заметил в течение последних нескольких недель, что эти случайные взрывы бешеного темперамента Симоэнса - которые никогда не были частью его дружелюбной, добродушно-веселой личности перед смертью его дочери - стали более неистовыми.
Он не допускал - пока - приближения к точке фактического поднятия рук на любого из своих коллег, но его красное лицо, злобные вспышки, часто нагруженные глубоко личной ненормативной лексикой, полностью чуждой его сотрудникам. Многие из них были близкими друзьями его и его жены перед смертью Франчески, и некоторые из них, казалось, пытались поддерживать с ним по крайней мере степень личного контакта, но даже они отступили за защитный барьер формальности. Другие члены его команды, однако, несмотря ни на какие симпатии, которые они, возможно, чувствовали, избегали его всякий раз, когда это было возможно удалиться.
Когда они не могли избежать его, они ограничивались минимально возможным количеством слов. Было болезненно очевидно, что они списали его, и трое из них явно выказывали мнение, что они не сочувствуют ему. Лучшее, что МакБрайд мог сказать об этих трех было то, что они по крайней мере, старались избегать соглашаться с решением Совета в случае Франчески Симоэнс там, где, скорее всего, Херландер мог подслушать их. С другой стороны, он сомневался, что любой из них был бы в особенном отчаянии, если ему придется услышать.
Их настоящий проект близился к завершению, каковое было и хорошим и плохим. Улучшение "полосного двигателя", которое может возникнуть в результате их НИОКР, будет существенным плюсом, конечно. И то, что Симоэнс оставался в основном функциональным во всех отношениях было большим плюсом, как лично, так и профессионально, для Джека МакБрайда. Но горькая правда была в том, что несмотря на свои прошлые характеристики, и, несмотря на его очевидные способности, Херландер Симоэнс не был однозначно важен для исследовательских программ Согласования. Он не был незаменимым - не в долгосрочной перспективе, независимо от разрушительного влияния, которое могло бы роняться на текущие проекты своей команды. И у МакБрайда не было никаких иллюзий о том, что должно было случиться с Симоэнсом, по крайней мере, насколько его работа в Центре была затронута, как только эти текущие проекты можно было бы все спокойно положить в постель.
