Евгений Клюев - Андерманир штук
Так-так-так… посмотрим тогда, куда это мы попали – и, главное, как это мы сюда попали, товарищ Мордвинов, Владимир Афанасьевич? Шли себе, значит, шли – и вот тебе раз… не узнаем родной столицы? Новое, значит, время – новые тайники, или как тут у вас? Небось, и тайники креативные – вроде самого времени? А мое время, говорите, прошло?
Вот я вам покажу сейчас, как оно прошло!
И – зашагал Мордвинов, чеканным военным шагом зашагал: вперед и вперед, как учили. Плевать, что у них тут ангары, плевать, что лабиринт, – принцип-то старый, знакомый: один временной срез от другого изолировать! Он вам не лох какой-нибудь, он в свое время из существующей Москвы в несуществующую и обратно только так ходил – смеясь над чайниками, которые у какого-нибудь незнакомого перекрестка глазами хлопали и глазам – не верили. На сто восемьдесят градусов разворачивались – и давай отсюда: дескать, чур меня, не было здесь никакой улицы, не должно быть, а значит, и нет! Он-то, Мордвинов, эту Москву сразу понял: коварный город, да только не для таких калачей тертых, как он. Его-то уж Москве заморочить не удавалось, он все ее хитрости за версту видел и твердо знал: есть седьмая улица Соколиной горы – значит, и шестая есть, не на того напали… И – находил шестую, и гулял по ней, как у себя дома: ишь, говорил, чего надумали: его, Мордвинова, от всех земных благ изолировать – врешь, не обманешь! Уж если тогда – всей этой секретной громадой – не обманули, то теперь-то – новыми райончиками нарождающимися – и подавно.
Мордвинов протискивался между ангарами, проползал на животе какие-то бесконечные трубы, расковыривывал кровоточащими пальцами трещины, раскидывал завалы камней… Стиснув зубы и вращая глазами, он ломился из этой новой теремочной Москвы без окон, без дверей, давя ступнями в носках всех мышек-норушек, лягушек-квакушек, сильными руками сворачивая шеи петушкам-золотым-гребешкам и разрывая на куски лисичек-сестричек, волков-зубами-щелков… и кто тут еще у вас поселился в этой вашей Москве, снова огородившей себя и от общей, и от моей Москвы!
И – никакого мне чтоб тут Раменского!
Через несколько часов, ближе к вечеру, Мордвинов вышел в знакомые места – вышел возле Казанского, у киосков, и победоносно сверкнул глазами назад: видели, дескать? Наша взяла! Он даже не очень отличался от обычных тут нищих и бомжей: подумаешь, рваная рубаха в крови да болтающиеся лохмотьями штаны! Видавшие виды менты и ухом не вели – проходя сквозь него, слово он призрак, и в упор его не замечая. Слава Богу, на метро можно было не ехать – пешком доковылял Мордвинов до дома на Немецкой улице, ввалился в подъезд, потребовал запасные ключи у полуобморочной консьержки («Владимир Афанасьевич… дорогой, кто же Вас так?») а, войдя в пустую свою квартиру, бросился на ковер в прихожей и завыл.
По-собачьему.
КАК УСТРАНЯТЬ ФОКУСНИКА
Встав на небольшой круглый подиум, попросите ассистента принести вам мешок, в котором вы могли бы поместиться.
Ассистент приносит вам по очереди несколько мешков, но размер ни одного из них вас не устраивает: всякий раз вы говорите, что мешок слишком велик. Наконец ассистент, явно разыгрывая вас, предлагает вам мешочек, в каких школьники обычно носят сменную обувь, – и вы, неожиданно для ассистента, говорите, что это как раз тот размер, который вы имели в виду.
Сделайте вид, что внимательно разглядываете мешочек, несколько раз выворачивая его наизнанку и словно прикидывая, годится ли он. Затем, держа мешочек на весу, просуньте туда ногу и выразите удивление, что она не пролезает дальше. Попросите ассистента помочь вам просунуть ногу чуть глубже – разумеется, ассистент со смехом откажется.
Изобразите на лице ярость и сделайте еще несколько попыток – пока ваша нога не начнет уходить в мешочек, словно сокращаясь на глазах публики. Как бы радуясь этому, прижмите к «сокращающейся» ноге вторую ногу и оставьте тело висеть над ареной, после чего поднимите руки над головой и, придерживая одной из них мешочек снаружи, начинайте медленно погружаться внутрь. Когда над мешочком останутся лишь ваша голова и рука, придерживающая мешочек, скажите зрителям: «Прощайте!» – и погрузитесь в мешочек полностью.
Мешочек со стуком упадет на подиум. Пусть якобы встревоженный ассистент подбежит к мешочку и, заглянув внутрь, извлечет из него пару ваших туфель. Кроме них, в мешочке ничего не окажется – и ассистент, поставив туфли на подиум и вывернув мешочек наизнанку, даст публике возможность убедиться в том, что мешочек пуст.
КомментарийЭтот трюк из разряда классических обычно производит сильное впечатление на зрителей.
Удобство его в том, что для него не требуется почти никакого реквизита: достаточно нескольких мешков разного размера и мешочка поменьше, в котором и будет «исчезать» фокусник. Предварительно следует также позаботиться о том, чтобы подиум, где вам придется стоять, был сделан из какого-нибудь крепкого материала: мешочек с обувью должен упасть на него со стуком. Пусть у зрителей возникнет впечатление, будто тело фокусника действительно «ужалось» до размера пары туфель. Кстати, особое внимание при подготовке к показу следует обратить на туфли: это не должны быть туфли на шнурках – лучше всего, если вы обзаведетесь легко снимающимися с ног туфлями на резинках.
Успех фокуса зависит от того, насколько артистично осуществлена вами градуальная телепортация. Точность градуирования степени присутствия тела в видимом для публики пространстве имеет для данного фокуса первостепенное значение, поскольку особенно важно создать у зрителей впечатление, будто вы действительно исчезаете в мешочке, а не просто перемещаетесь на иной план существования. Поэтому, частично телепортируясь поблизости от мешочка, вам ни в коем случае нельзя терять с ним связь – между мешочком и вами не должно возникнуть заметного для публики расстояния, иначе зрители заподозрят вас в том, что ваш трюк основан на обычной, а не на градуальной телепортации.
Особенной артистичности требуют два момента. Первый из них связан с необходимостью оставить в мешочке ваши ботинки. Один ботинок вы снимете уже тогда, когда, держа мешочек на весу, попытаетесь просунуть в него ногу: придерживая мешочек пальцами одной руки, обхватите его снизу пальцами второй и незаметно для зрителя снимите ботинок с ноги, уже находящейся в мешочке. Точно таким же образом вы снимете и ботинок с другой ноги, как только она начнет исчезать в мешочке. Второй момент связан с необходимостью все время держать мешочек на весу: вам придется осуществлять градуальную телепортацию таким образом, чтобы кисть вашей руки оставалась над мешочком – придерживая его – до того момента, пока в нем не пропадет ваша голова. Понятно, что кисть руки должна быть телепортирована вами в последнюю очередь, после чего мешочек, лишившись поддержки, разумеется, упадет на подиум.
Самое важное в этом фокусе, чтобы вы не забылись и по окончании его не вышли на поклон к публике. Иначе иллюзия вашего исчезновения рассеется сама собой.
55. БУДЕТ ЕЩЕ ВРЕМЯ ЗАДУМАТЬСЯ
А еще бытовало мнение, будто все мы значимся в каких-то секретных списках.
Это ведь только так говорится: «в списках не значился», ибо, на самом-то деле, в том или ином списке каждый из нас, конечно, фигурирует. И это только на первый взгляд кажется, что есть безобидные списки, – безобидных списков не существует в природе! Ведь ни один список просто так не составляется: это самому жанру списка противоречит. Любой список для того существует, чтобы по нему человека вычислить можно было: список членов садово-огородного товарищества, например, уж какой безобидный, вроде, а вдумаешься – жуть! По нему ведь любого члена садово-огороднического товарищества найти – делать нечего… Заглянешь в такой список – и сразу ясно: фамилия твоя такая-то и такая-то, садово-огородный участок твой под номером таким-то и таким-то, соток столько-то и столько-то… И все расписано – сколько места под строение, сколько под сад-огород… чего ты там сажаешь, сколько из этого съедаешь, сколько в банки закатываешь – и каким способом! Указаны также сроки хранения банок в закрытом и открытом виде, обозначена скорость поедания продуктов разными членами семьи, в особых графах приведены их, этих членов, вес, возраст и партийное положение. Опять же, места работы указаны, телефоны – домашний и служебный, судимость, имеются ли родственники за границей и, если да, то чем там занимаются, когда эмигрировали и почему. Ну, и, понятно, цвет глаз и волос, особые приметы типа шрамов и родинок… а вы говорите «безобидный список»! Если уж в «безобидном» списке столько всего учтено, то каков же список «обидный»?
Но речь у нас не о садово-огородных товариществах идет с их списками – речь о тайных списках идет, которые есть, а никому не известны. Идешь себе, например, по улице, и вдруг – бабах!.. – застрелили тебя. За что, почему? Оказывается, был в списке.
