Бен Элтон - Два брата
— Только подальше отойди! — крикнула Дагмар. — Терпеть не могу, когда кто-то журчит. На музыкальных уроках меня бесило, что вы оба не закрываете дверь в туалет.
Она рассмеялась, но веселью недоставало искренности. Повисло неловкое молчание. Дагмар взглянула на Пауля:
— Утром ты вынул почту. Пришел твой билет?
Пауль нахмурился и молча отвел взгляд.
— Значит, билет. То-то мне показалось, что ты глаза прятал.
— Вовсе нет. Просто… печально и немного страшно… Давай об этом не будем.
— Надо, Паули. Когда едешь?
— В феврале. Все говорю себе — может, удастся отложить? Поменять билет, уехать позже. Но мама злится, а ты ее знаешь — по пустякам она не заводится.
— Злится?
— После Хрустальной ночи все только и думают, как уехать. Все, кто так долго верил, что все образуется. Вот как дед с бабушкой. Теперь-то они все поняли. Но опоздали. На Вильгельмштрассе и в бюро путешествий безумные очереди. Если не уехать сейчас…
— Я понимаю, — тихо сказала Дагмар и отвернулась. — Понимаю.
— Я не хочу покидать тебя, Даг! — взмолился Пауль. — Я этого не вынесу. Даже подумать не могу. Я хотел и хочу быть рядом с тобой.
Дагмар стиснула ему руку, посмотрела в глаза:
— Мне тоже невыносимо думать, что мы расстанемся.
— Если б я мог хоть что-то сделать… — начал Пауль, но не договорил, потому что Дагмар его поцеловала. Перегнулась через скатерку с остатками трапезы и прильнула к его губам.
Руки ее обвили его шею, Пауль обнял ее за плечи.
Все было так неожиданно, что он напрочь смешался.
Как и Отто, появившийся на дюне.
— Эй! — крикнул он. — Чего это вы?
От злости красный, Отто съехал с песчаного бугра.
Вот уже больше трех лет, с той ночи, как уделал штурмовика, он ни капли не сомневался в расположении Дагмар.
Да, она любила Пауля. Как брата. Но была девушкой Отто.
Вне всяких сомнений. Ведь сколько было совместных прогулок, с тех пор как Пауль придумал свой план. Сколько поцелуев, объятий, держанья за ручки и обоюдной досады от невозможности сделать следующий шаг, которого оба желали.
Но вот стоило на пару минут отлучиться, и она уже в объятиях Пауля.
— Присядь, Оттси, — позвала Дагмар. — Я хочу кое-что сказать. Тебе и Паули.
Обескураженный Отто подчинился.
Пауль тоже был растерян.
— Мальчики… — Дагмар глубоко вдохнула.
— Начало угрожающее. — Пауль старался осмыслить произошедшее. Заставить мозг возобладать над бешено колотившимся сердцем.
— Да уж! — буркнул Отто. — Кстати, это был дружеский поцелуй? Со стороны так вовсе не дружеский.
— Хорош, Оттси! — рассердился Пауль. — Мы говорили о моем отъезде. Может, ты удивишься, но Даг огорчена. Что, следовало спросить твоего позволения?
— Ага. Значит, это был прощальный поцелуй?
— Послушай, я не обязан…
— Мальчики! — оборвала Дагмар. — Перестаньте. Выслушайте меня.
Братья умолкли.
— Мы дружим с детства, — сказала Дагмар. — И вы знаете, что вас обоих я люблю больше всего на свете. Вы — моя жизнь. Особенно теперь, когда нет мамы.
Дождь усилился. Капли стекали по ее щекам и бесчисленными крохотными озерцами блестели на обнаженных плечах. Пауль и Отто молча слушали.
— Но мы выросли. Мы уже не дети, и дружба совсем иная, когда ты взрослый, верно? Между парнем и девушкой.
Братья не ответили, но напряженные лица ясно дали понять, что рассуждения эти излишни.
— Вы всегда говорили, что настанет день, когда мне придется выбрать одного из вас.
Дагмар печально смотрела на братьев.
Первым заговорил Пауль, но вышло что-то вроде карканья:
— Я думал, ты уже выбрала.
— Да, — просипел Отто. — Я тоже.
— Я выбрала, но не так, как ты думал. — Дагмар взглянула на Отто: — Вернее, как я заставила тебя думать… Прости.
Дождь полил стеной; с навеса, провисшего под тяжестью воды, на остатки пиршества сбегали ручьи.
— Я люблю Пауля, — выпалила Дагмар.
Братья застыли, в немом изумлении разинув рты.
— Поняла это год назад. Или два. Не знаю. Может, раньше. Я не хотела говорить. Никогда. И сейчас зря сказала.
Голос ее дрожал. Наверное, она плакала, но в дождь не скажешь.
Казалось, сейчас и Отто расплачется.
— Зачем же ты меня целовала, когда я принес тебе пуговицы?
— Мне было четырнадцать, Отт.
— А потом? Сколько раз.
— Я хотела тебя полюбить, Отто. Старалась в тебя влюбиться, потому что знала — рано или поздно Пауль уедет. И его любить мне нельзя. Потому что я останусь одна, а жизнь моя и без разбитого сердца — кошмар и ад.
Отто сердито отер глаза.
Дагмар хотела коснуться его ладони, но он отдернул руку.
— Ты хороший, Отт. Я тебя люблю, — ласково сказала Дагмар. — Правда. Ты же знаешь. Но Пауля люблю иначе…
Голос ее угас. Она взглянула на Пауля, будто ждала его слов.
— Но почему ты… молчала? — проговорил Пауль.
— А как ты думаешь? Потому что у тебя есть шанс, которого у меня нет! Я молчала, чтобы тебе не мешать. Я знала, что ты меня любишь. Если б год или два назад я призналась, стала твоей девушкой, писал бы ты все эти запросы на визу? Рвался уехать? Добивался билета, который получил утром? Если б я была твоей девушкой?
Пауль закусил губу.
— Конечно, нет. Я ж тебя знаю. Вы, братья Штенгель, одинаковые. Верные, смелые, лучшие на свете мальчики, я вас не стою. И теперь вас обоих у меня не будет, потому что все устроилось, все хорошо, все как надо. Тебе нашлось место, у тебя есть билет, ты будешь жить, и ничего другого мне не нужно. Оттси пойдет в армию, а у меня своя судьба, вот и все. И прекрасно — чему быть, того не миновать. Я молчала, Паули, потому что лучше умру, чем встану на твоем пути. Но сейчас все решено, дорожки наши разошлись, и я не могла допустить, чтобы ты уехал, ничего не узнав. Вот. Где бы ты ни был, кого бы ни встретил, знай, что в Германии есть… вернее, была… девушка, которая всем сердцем тебя любила.
Отто вскочил.
— Я ухожу. — Он отчаянно пытался справиться с голосом. Совладать с чувствами. Безуспешно. — Надеюсь, еще увидимся.
— Оттси! — взмолилась Дагмар. — Пожалуйста, останься.
— Не могу, — прохрипел Отто, отвернувшись. — Надо идти.
Он взбежал на дюну, чувствуя, что если еще на секунду задержится, то разревется. Но он не из тех, кто плачет на людях. Особенно на глазах брата и девушки, разбившей ему сердце.
Под навесом повисло долгое молчание.
Пауль глянул в небо, потом на озеро. Казалось, он хочет что-то сказать, но не может найти слов.
