Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 6 2006)
А между тем если справедливо утверждение о том, что в каждом поэтическом творении, как в капле воды, отражается вся история национального стихотворства, то в детской поэзии можно увидеть квинтэссенцию национального поэтического сознания: стихи Миллера, Кудашевой, Чуковского, Маршака, Барто и многих других авторов сопровождают нас от „первой книжки” до „последних песен”. Стихотворения героев „Незнайки” могут быть рассмотрены как энциклопедический свод явлений, относящихся сразу к двум сферам культуры. Это демонстрация основных разновидностей детского стихового творчества и в то же время — своего рода краткая история русской детской поэзии XIX — XX веков, в которой вдобавок выявлены наиболее глубокие, фундаментальные черты этой области литературы. Вероятно, Цветик, Семицветик и уж тем более Незнайка были бы крайне удивлены тем, что их творчество укоренено в столь масштабном культурном контексте!..”
О реминисцентно-сатирической составляющей пишет в работе “Игра в сатиру, или Невероятные приключения безработных мексиканцев на Луне” Илья Кукулин. Оставим остроумные и квазиправдоподобные наблюдения над пересечениями Носова с Брэдбери и перейдем сразу к сатире: “…Если начать внимательно приглядываться к текстам романов о Незнайке, в них можно обнаружить образы и эпизоды, которые воспринимаются как своеобразные „семантические мины”, подрывающие структуру повествования. Так, в романе „Приключения Незнайки и его друзей” описано настоящее подслушивающее устройство — „бормотограф”: некий писатель тайком оставляет его в гостях и записывает происходящие там разговоры, чтобы — по уверениям Носова — перенести потом в свои романы, так как не имеет воображения, чтобы придумывать такие разговоры самому. Гости же, поняв, что забытый писателем чемоданчик все фиксирует, намеренно „наговаривают” в микрофон разнообразную чепуху. Всякий взрослый интеллигентный житель СССР <...> понимал, что именно описано в этом пассаже”.
Кукулин делает важнейший вывод:
“Парадоксальная и даже уникальная особенность произведений Носова — в том, что наращивание идеологичности в его произведениях происходило одновременно с нарастанием гротескности и элементов языковой игры, что подрывает „официально заявленную” концепцию обоих романов.
Вероятно, Носов по своему характеру не мог бы последовательно реализовать в произведении для детей какое бы то ни было идеологическое задание — просто потому, что слишком хорошо представлял себе своих читателей”.
Детей то есть.
Стареть по-русски. — “Отечественные записки”, 2005, №3 (24) <http:// magazines.russ.ru/oz>.
Номер посвящен теме старения и старости.
“Существуют две основные гипотезы, объясняющие мрачные особенности российского старения. Одна — приземленно-экономическая — гласит, что природа проблемы сугубо материальная <…> у российских стариков просто нет денег.
Другая гипотеза апеллирует к сфере нематериальной, в которой лежат такие неизмеряемые и невзвешиваемые вещи, как национально-психологические особенности, культурная традиция, религиозно-философские предпосылки, последствия семидесятилетнего социального эксперимента. В целом, согласно этим доводам, ущербность старения по-русски кроется не в финансовом положении стариков, а в их моральных установках и ожиданиях. То есть разруха таки в мозгах, а не в собесах, и россиянин стареет грустно и стремительно, потому что не умеет по-другому и вообще не затронут глубоко западными гуманистическими идеалами, которые, между прочим, предполагают еще и уважительное, и даже любовное отношение к себе. А наши старики слеплены-отформованы другим временем, так что никому не приходит в голову изумляться, к примеру, что человек, рожденный в СССР, считает пропавшим тот день жизни, к концу которого ему не удалось довести себя до полного изнеможения, духовного и физического. <…> В ходе работы над номером мы сделали для себя несколько открытий. Одно из самых удивительных заключалось в том, что в России — стране, где до сих пор яростно спорят о том, что же нам делать с нашими стариками (лозунги спорящих варьируются в диапазоне от социал-дарвинистского „пусть вымрут поскорей” до коммунистического „каждому по потребностям”), — никем из условно ответственных лиц и ведомств никогда не была подсчитана простая „цена вопроса”” (из предисловия к номеру).
Среди исследований, объединенных, как всегда, в тематические мини-блоки (“Время и возраст”, “Возраст нации”, “Общество и старики”, “Экономика старости”, “Старость в разных культурах” и проч.), отмечу реферат замечательной книги известного американского психолога Мэри Пайфер — “Иная страна. Как не заблудиться в эмоциональном мире пожилого человека”: “…Главная беда стариков — ощущение постепенной утраты сил и способностей. Можно найти в себе силу посмеяться над собственной слабостью, как знаменитый американский поэт У.-Х. Оден на своих последних лекциях: „Если кто-то на задних рядах меня не расслышит, пожалуйста, не подымайте руку, я все равно не увижу, у меня жуткая близорукость”, но ощущение, что ты уже не можешь делать то, с чем легко справлялся вчера, становится причиной все более и более глубокой депрессии. Чем меньше у человека сил, тем больше он нуждается в общении. Не случайно в штате Небраска, где живет автор книги, старики с горьким удовольствием рассказывают такой анекдот. Пожилой мужчина увидел на дороге лягушку, а она ему и говорит: „Поцелуй меня, и я обернусь прекрасной принцессой”. Поднял он ее и посадил себе в карман. Лягушка спрашивает: „Ты что, не хочешь поцеловать меня и заполучить красавицу принцессу?” Старик отвечает: „Знаешь, в моем возрасте я, пожалуй, предпочту говорящую лягушку”. Подспудно в этой шутке скрыта и еще одна драма пожилого человека, мужчины прежде всего, — потеря сексуальной силы и притягательности. Потому старикам так свойственно рассказывать о своих прежних „подвигах”, о том, как красивы, сильны и жизнерадостны они некогда были.
С потерей сил сужается и окружающий мир, порой он ограничивается порогом собственного дома. Все, что за его пределами, постепенно становится опасным, а главное, чужим и непривычным, поскольку именно там происходят стремительные перемены. Дом старого человека — это поистине его крепость, в которой он все еще чувствует себя сильным и защищенным, и именно поэтому так неохотно пожилые люди идут на всякое обновление своего жилища, а переезд и вовсе кажется им крушением всей жизни. Окружающий мир не просто сужается, он еще и стремительно пустеет. Все те, с кем была прожита жизнь, — близкие, одноклассники, друзья и даже враги, — один за другим уходят, и стариков неизбежно настигает чувство одиночества…”
Это, пожалуй, самый “собеседнический” текст в более чем объемном номере.
Елена Фанайлова. Лесной царь. Стихи. — “Знамя”, 2006, № 2.
В редакционной сноске: “Редакция сочла целесообразным представить рискованную лексику авторского текста в более нейтральном варианте”. Более нейтральный вариант — это когда одну букву в матерном слове заменяют точкой. По-моему, появляется какая-то дополнительная дурная двусмысленность и лучше никому не становится: ни автору этих жестких текстов, ни журналу, ни тем, ради кого эту точку ставят.
Впрочем, это не моя чашка чая: на анкетный вопрос, как я отношусь к сквернословию в стихах, — поставил бы прочерк, и все.
Олег Хлебников. Памятник. Поэма с героем. — “Континент”, 2005, № 4 (126).
Как часто у О. Х. — болевая (но и сатирически-игровая) вещь. Помню, как он ее написал, лет десять тому назад, как “лениво” зашифрованные имена в ней вроде “красавца Левы Франкенштейна” или “Бахыта Компотова” вызвали у меня то, что принято называть “сложными чувствами”. Как привлекал трогательный образ героя (“…пора вернуть родную лиру, / конечно, — Хлебникову. Только / теперь отнюдь не Велимиру...”), редкая самоирония с горчинкой.
И тогда и сейчас я думаю, что это один из самых откровенных автопортретов не только Хлебникова, точнее, его alter ego, коему и посвящено, — но и важный приговор-оправдание какой-то особой части его поколения, состоящей из одиночек, одетых в — извините за “военный” образ — невидимые такие гимнастерки. Стиснутые зубы. Беспощадная надежда.
В этом же номере “Континента” — большая статья Станислава Рассадина об Олеге Хлебникове (“Легко ли быть?.. или Интеллигент-почвенник”).
Ольга Чернорицкая. Энтропия NET. (Публицистика в Сети). — “Вопросы литературы”, 2006, № 1.
