Ольга Лукас - Тринадцатая редакция. Найти и исполнить
К сожалению (или к счастью), далеко не каждый из тех, кто может стать Хозяином Места, действительно им становится. Так уж постановили в древние времена шемоборы и мунги, создавшие «Конвенцию борьбы и сотрудничества», в соответствии с которой и по сей день решаются все споры между двумя этими организациями. В частности, утвердить Хозяина Места (попросту назвав его таковым) может только сотрудник не ниже второй ступени (то есть, пользуясь терминологией сотрудников первой ступени, уже умерший). А вторая ступень, не говоря уже обо всех прочих, на Землю наведывается только по делу и вряд ли станет выискивать в толпе подходящего человека, чтобы сделать ему неожиданный подарок.
Считается, что в каждом городе должен быть свой Хозяин Места, поэтому стоит одному покинуть сцену, как ему тут же находят замену. По правде сказать, в Санкт-Петербурге есть уже один такой персонаж, владелец легендарной рюмочной «Петушки», держащей защиту не хуже самого Константина Петровича. Но поскольку не существует правила, по которому Хозяев Места в городе должно быть какое-то строго определенное количество, то прощальный привет Эрикссона никак не отразился на здоровье, благосостоянии или хотя бы настроении хозяина «Петушков».
Любое заведение, которым владеет Хозяин Места, становится нейтральной территорией, на которой защита – в том смысле, в котором это слово используют мунги и шемоборы, – автоматически распространяется на каждого, кто переступил порог и оказался внутри. Помимо защиты, присутствие которой обычный человек даже почувствовать не может, посетитель испытывает здесь целую гамму приятных ощущений. А мунг с шемобором в таких местах могут, к примеру, сидеть за соседними столиками, понимать, с кем имеют дело, и не пытаться причинить врагу никакого вреда. А если даже соберутся с силами и попытаются – то цели всё равно не достигнут. Никаких драк, выяснений отношений, не говоря уже о перестрелке или поножовщине, в таких местах не бывает. При этом посетителей не накрывает блаженная благость, это было бы уж слишком хорошо (и, увы, слишком подозрительно): плохое настроение никуда не исчезает, просто слегка отступает в тень, случаются мелкие ссоры и выяснения отношений, но без травматизма. Именно в таких местах делегации мунгов и шемоборов встречаются для того, чтобы решить какие-то принципиальные вопросы или внести в «Конвенцию борьбы и сотрудничества» новые пункты, подсказанные временем. Ну и конечно, здесь можно проводить тайные собрания и сходки любых организаций: хоть кричи о своём намерении завтра же свергнуть существующий строй, а услышат это только те, к кому ты обращаешься.
О том, кто он такой есть, Хозяин Места может и вовсе не узнать, а может и узнать, если умудрится расположить к доверию своих гостей – от второй ступени и выше. Первоступенцам ведь и самим невдомёк, что это за «место» такое и зачем ему нужен «хозяин». Кастор, к примеру, очень легко убедил питерскую команду в том, что «Петушки» сами поставили защиту, сами её удерживают и могут отпустить в любой момент. Скажи им это кто другой – и его тут же подняли бы на смех: ага, жила была рюмочная, и вдруг обрела сознание, сначала защиту выставила, а скоро и разговаривать станет, привет тебе, белая горячка. Но Кастор – он же знает то, что от смертных сокрыто, так что все его слова принимаются на веру. И он иногда пользуется этим в самых разных, не всегда гуманных, целях. А что в этом такого? Не силой же он их верить заставляет, сами решили довериться – сами расплачивайтесь.
Анна-Лиза обнаружила Джорджа на кухне: встав коленками на барный табурет и плюхнувшись животом на высокий разделочный стол, он набрасывал черновик бизнес-плана на обрывках обёрточной бумаги.
– Я тут же уезжаю из города! – выдержав театральную паузу, объявила она. – Только напомни, где оставался мой джип.
– Угу, – кивнул Хозяин Места, увеличивая сумму на непредвиденные расходы.
– Я сказала – уговоры прочь! Я уезжаю!
– А, ну хорошо, – оторвался от своих расчетов Джордж.
Анна-Лиза посмотрела на него, как на тяжелобольного. Почему он до сих пор не упал к её ногам и не молит остаться? Может быть, она опять что-то напутала в грамматике русского языка?
– Я уезжаю, еду, покидаю, прощаюсь…
– Да, да, я понял. Жалко.
– Так хорошо тебе или жалко?
– А тебе?
– Не знаю…
Джордж решительно подвёл жирную черту под своим бизнес-планом: денег, по всему видать, ему на первое время хватит, даже если какие-то связи из прошлого окажутся утерянными. Главное теперь – не сорваться и не уехать вместе с ней. Потому что прав был бывший владелец этого кафе: он ещё не дал слово – но уже его держит.
– Поднимемся на крышу, похватаем с неба звёзды, – немного помолчав, предложила Анна-Лиза, – а потом я уеду.
– Точно, отлично! Скорее наверх! – вскочил на ноги Джордж. Только не молчать, только не стоять на месте. Говорить, двигаться, забивать голову мыслями – и тогда можно будет расстаться совсем легко, будто играючи.
Забираться на крышу зимой, вдвоём, да ещё и в темноте, – занятие в высшей степени безрассудное. Они вылезли наружу через чердачное окошко, поддерживая друг друга и хватаясь за обледеневшие выступы. К счастью, выход был огорожен неким подобием балконных перил: получилась небольшая смотровая площадка.
– Давай постоим тут, – предложил Джордж. – Темнотища такая, надо было хоть фонарик захватить.
– Фонарей не надо. Сегодня как раз такая ночь, когда по Невскому проспекту во всю прыткость скачет Бедный всадник.
– Кто скачет? – переспросил Джордж.
– Бедный всадник. Который носится по городу в ночи, выкрикивая имя своей возлюбленной утопленницы.
– Какая оригинальная версия. И как зовут возлюбленную Бедного всадника? Какое имя он выкрикивает?
– Её зовут Лиза. В бухте, где она затонула, поставили красивый памятник, похожий на Русалочку. Называется – Медная Лиза. В полнолуние Медная Лиза идёт по городу и ищет Бедного всадника.
– А всадник?
– А он в полнолуние не силён двинуться с места. Когда тонула его Лиза, было так же полнолунно. Но он не спасал её, наоборот, играл в карты со старухой. И выложил на кон свою душу, а потом потерял всё, кроме коня. Конь стоял на улице и видел, как вода скрывает город.
– А конь тогда почему не утонул? – удивился Джордж.
– Я дальше не дослушала, перевернула эту станцию на музыку. Но меня тоже гложет любопытством.
– Я думаю – потому, что он был деревянный. Деревянный шахматный конь – другого-то коня у Бедного всадника быть не может. Он и в карты сел играть только потому, что старуха обещала ему потом устроить партию одновременной игры в шахматы, чтобы он показал высший класс.
