Йоханнес Зиммель - Любовь — последний мост
Первый пилот вертолета подошел и взял у него из рук чемоданчик.
— Благодарю, — сказал Филипп. Он посмотрел на Карлсона — так вот каков преемник Паркера! Руку он наверняка потерял при исполнении служебных обязанностей.
Оглушительный рев заставил его вздрогнуть. Он оглянулся. По взлетной полосе разгонялся самолет компании «Свисэйр». Напряженно гудели двигатели, до них доходили волны разогретого воздуха. Самолет все ускорял ход, и вот он уже оторвался от земли и круто пошел ввысь, чтобы несколько секунд спустя исчезнуть за низкой стеной облаков. К стоянке медленно приближался «боинг» «Люфтганзы».
— Я подумал… — начал было Филипп.
— О чем вы подумали, господин Сорель? — Карлсон внимательно смотрел на него сквозь поблескивающие стекла очков.
— Я думал, что аэропорт закрыт. Я в этом нисколько не сомневался.
— Из-за катастрофы?
— Да, конечно.
— Нет, нет, здесь все идет по расписанию, и взлеты, и посадки. Мюнхен к этому несчастью отношения не имеет. Это подтверждено и первыми контрольными данными. «Аэробус» из Зальцбурга пролетел над Мюнхеном только потому, что здесь проходят воздушные пути на север.
Опять оглушительный шум на земле, а потом и в небе. Стартовал самолет «Люфтганзы», а его место на стоянке заняла машина «Эр Франс».
Когда шум от взлетевшей машины утих, Филипп услышал вдруг женский крик. Боковым зрением он увидел, как солдаты закрыли одну из дверей в здание аэровокзала. Только сейчас он заметил, что все здание плотно окружено солдатами федеральной пограничной службы.
— Что это было? — спросил он.
— Надо думать, родственница одного из погибших, — проговорил Карлсон голосом еще более низким и хриплым, чем при знакомстве. — Там, в здании аэровокзала, собрались родные и знакомые пассажиров, которые должны были прилететь на «боинге» из Нью-Йорка. Они уже оповещены о происшедшем. Но некоторые надеются еще, что те, кого они ждут, выжили… Сейчас им никто ничего определенного сказать не может. Под Ингольштадтом ад кромешный, скоро вы сами все увидите. А сейчас посадка пассажиров проходит через терминал Ф, который отрезан от остальных и строго охраняется. С ожидающими работают психологи и врачи… — он пожал плечами. — Но чем они могут помочь? Они, конечно, делают все, что в их силах. Мы сконцентрировали здесь много сотрудников полиции и офицеров бундесвера… во избежание паники, которая может охватить отчаявшихся людей… Представляете, что здесь может начаться… Вы сами видели, как одной из этих бедных женщин почти удалось прорваться к взлетному полю… Пойдемте, нас ждут в Ингольштадте!
Они один за другим поднялись в вертолет. Только Филипп был в светлом плаще, все остальные в темных пальто и плащах. Один из двух пилотов связался по рации с башней управления полетами, лопасти вертолета уже начали кружиться, все быстрее и быстрее. Вертолет оторвался от земли и начал набирать высоту.
«О криминальоберрате Паркере не произнесено ни слова», — подумал Филипп, когда вертолет заложил левый поворот и, удаляясь от здания аэровокзала, взял курс на север.
9
Прошло десять минут.
Вертолет летит на высоте трехсот метров над автострадой А-9 Мюнхен-Нюрнберг. Карлсон сидит рядом с Филиппом, у него на коленях разложена карта. Пилоты ведут машину к месту катастрофы. Сейчас внизу под ними на обоих берегах Дуная — город Ингольштадт. По автостраде с севера на юг мчатся пожарные машины и машины «скорой помощи» с красными крестами на крышах. Филипп видит на машинах синие проблесковые огни.
Вот дорога расходится в разные стороны. На карте она обозначена как федеральное шоссе В-16. Вертолет перелетает его, возвращается несколько назад и садится в треугольнике между автострадой и федеральным шоссе. Вот где ад кромешный…
Рядом с их вертолетом постоянно садятся другие, а некоторые, наоборот, стартуют, взяв на борт тяжелораненых. Место катастрофы освещено укрепленными на стабильных штативах галогенными прожекторами. Карлсон прокричал Филиппу на ухо, что эти мачты-штативы изобретены в технической академии. Слышно, как постукивают переносные агрегаты электростанции. Карлсон с Филиппом, Ратофом и Нимандом идут по полю к месту падения самолетов.
Повсюду трупы, некоторые из них нагие: одежду сорвало воздушным потоком. Здесь же много людей, получивших тяжелые увечья, около них врачи с носилками, после перевязки санитары относят раненых к вертолетам. Вокруг находятся несколько сот добровольных помощников. Сотни врачей и санитаров. Пожарные, жители из близлежащих поселков и сел, военнослужащие ВВС.
— Они с военного аэродрома Ингольштадт-Манхинг, это совсем рядом… — Карлсон показывает левой рукой направление.
При виде всего этого Филипп оцепенел. Одно событие страшнее другого, и конца этому не видно. Повсюду валяются ошметки человеческих тел, оторванные головы и конечности. Сколько жертв — мужчин, женщин, детей!
И на всем этом «поле после битвы» множество людей в шоковом состоянии. Священнослужители стоят на коленях рядом с умирающими и увечными, причащают уходящих в лучший из миров, благословляют умерших. Операторы телевидения и кинохроники снимают все происходящее на пленку, и то и дело спотыкаясь о трупы или о то, что осталось от тел. Повсюду кровь, очень много крови. Слышатся душераздирающие крики родных и близких, эти возгласы рвутся из самой глубины души. Как страшно!
К ним подходит мужчина в перепачканной защитной одежде. Его бледное лицо в следах крови, движения у него механические, как у заводной куклы. На голове — шлем с надписью «Руководитель спасательных работ». Глаза у него воспаленные, он поскользнулся и чуть не упал, сумев удержаться на ногах в самый последний момент. Вот он остановился перед ними. Говорить связно он не может, голос звучит прерывисто:
— Энглерт, — представляется он Филиппу. — Господин Карлсон… Господин Ратоф… Я… мне… — хрипит он, — никогда… ничего подобного… Если вам это по силам… — кто-то окликает его. — Мне надо туда… Под самолетом трупы… а кран сломался… — Пошатываясь, он идет в сторону одного из обломков самолета. Без конца воют сирены, не прекращаются истерические выкрики, многие громко рыдают.
— Немало пассажиров остались в машинах, — говорит Карлсон. Они снова видят перед собой людей, обезумевших от горя, опять рядом появляются кинооператоры, репортеры и журналисты, кричащие что-то в мобильные телефоны, фотографы. На небольшом поросшем зеленой еще травой клочке земли лежат трупы, их двадцать или тридцать. Подъезжают черные машины. В них переносят трупы. Пилоты и механики с соседнего военного аэродрома помогают санитарам.
Неожиданно к ним снова присоединяется Энглерт.
— Они, наверное, хотели… может быть, хотели… — он дышит с присвистом, — совершить посадку на автостраде… или на военном аэродроме… — И он снова исчез.
Филипп прошел немного вперед по этому скорбному полю. Вот огромные большие обломки одного из самолетов. Несколько санитаров пытаются вытащить из-под кусков разорванного металла с острыми зазубринами двух тяжелораненых. Повсюду валяются клочья порванной верхней одежды, туфли, мягкие детские игрушки, атташе-кейсы, карманные компьютеры «гейм-бой», очки… Чей-то оторванный палец с обручальным кольцом. Ратоф отбегает в сторону — его рвет. Возвращаясь обратно, он спотыкается о труп. Пожарные собирают в большие мешки то, что осталось от погибших. Потом Филипп останавливается перед глубоко врезавшимся в землю обломком «боинга» из Нью-Йорка и обломком поменьше от аэробуса из Зальцбурга. Фюзеляж «боинга» с одной стороны разорван. Яркое фиолетово-белое свечение от горелок газорежущих аппаратов, рассыпающих во все стороны искры. Пожарные в защитных очках, стоя на лестницах или в кузовах грузовиков, пытаются расширить зияющую в фюзеляже самолета рваную дыру, чтобы можно было вынести людей. Оба обломка залиты белой пеной из огнетушителей. Раздаются непрекращающиеся крики и вопли, которые слышны, несмотря на вой сирен и шум садящихся и взлетающих вертолетов.
— В Ингольштадте все больницы переполнены, — говорит Карлсон. — Тяжелораненых доставляют сейчас в Мюнхен, Регенсбург, во Фрайзинг и в Эрдинг. Их так много…
10
Спасательные работы продолжались всю ночь и весь последующий день. Помощники подменяли друг друга с интервалами в полчаса, больше никто не выдерживал. В соседнем Ингольштадте стояла угнетающая тишина, как и в соседнем Манхинге. Не слышно было даже детских голосов на улицах и на школьных дворах. Сотрудники Федерального криминального ведомства, специальной комиссии «12 июля», чиновники из агентства страхования на авиатранспорте и Федерального управления по расследованию авиационных катастроф, сотрудники земельной полиции и эксперты из компаний «Боинг» и «Аэробус Индастриз» приступили к работе в тот момент, когда люди еще искали своих пропавших родственников. Премьер-министр Баварии объявил трехдневный траур. Все останки свозились в огромный ангар на военном аэродроме Ингольштадт-Манхинг, где с помощью врачей делались попытки идентификации личностей. В двадцати семи случаях это не удалось. Безусловно опознаны были двести восемьдесят семь человек, в последующие дни их число возросло до трехсот восемнадцати.
