Эдвард Эбби - Банда гаечного ключа
Были и другие события. Оба брата Лава оставили поисково-спасательную команду. Бедный Редкий Гость, уже в ранге осужденного преступника, развелся со своей первой женой и тут же со второй; только Сьюзан, девушка из Грин Ривер осталась верна ему. После получения известия из окружной тюрьмы Сан Хуан Смит, он попытался отнестись к этим проблемам несерьезно, сказав:
— Я надеюсь, они быстро выйдут замуж снова, потому что тогда я буду знать, что как минимум двое мужчин будут жалеть о том, что меня посадили, — после паузы, — но что, черт побери, я должен делать с этими двусмысленными приговорами, Док?
— Не вешай нос, — сказал Док, — ответ в Боге.
Доктор Сарвис продал свой дом в Альбукерке. Он и миссис Сарвис выбрали город Грин Ривер (население 1200 человек, включая собак) в качестве новой резиденции. Док купил шестидесятифутовую баржу — дом и пришвартовал ее на берегу возле фермы Смита. Он и Бонни в течение недели переехали, после отбытия срока приговора. Бонни разводила в плавучем огороде марихуану, который можно было в случае необходимости легко отправить вниз по реке, просто отвязав веревку. Док посещал в течение года каждую среду вечера в обществе взаимного совершенствования, ходил в церковь (в течение полутора лет) каждое воскресенье, даже пытался носить официальную мормонскую нижнюю рубашку, хотя его настоящим желанием было стать джек — мормоном, как Редкий. Его жена отказалась менять веру, предпочитая оставаться единственным евреем — не мормоном в Грин Ривер. Док снял офис в городе, в десяти милях где вместе с Бонни вел частную практику. Она вела прием, он был врачом. Хотя клиентуры было немного, и по счетам она часто расплачивалсь арбузами, их деятельность была очень высоко оценена местными жителями. Его ближайший конкурент жил в пятидесяти милях в Моаб. Он имел дополнительный доход, делая операции в Солт — Лейк, Денвере и Альбукерке. Им обоим нравилось жить у реки в маленьком городке, наслаждаясь компанией единственных соседей, мистера и миссис Редкий Гость Смит. Док научился работать на сенном прессе, но он отказывался работать на тракторе или водить машину. Он и Бонни ездили в офис на велосипедах.
На этом можно было бы и закончить, но была еще одна посмертная (произошедшая не на земле) деталь.
Случилось это на второй год испытательного срока. Пятеро сидели вокруг самодельного соснового стола и первоклассном салоне в большом и комфортабельном, традиционно оформленном плавучем доме. Было одиннадцать часов вечера. Свет давали две керосиновые лампы Алладина, подвешенные на крюках к потолку. Они слегка покачивались, в такт волнам, покачивающим лодку. Стол был покрыт зеленой скатертью. Пять игроков играли в покер — доктор, миссис Сарвис, мистер и миссис Смит, и офицер по надзору за условно осужденными, молодой парень по имени Гринспен, он был новичком в штате Юта. (В штате Пчелиных Ульев всегда хорошо встречают вновь прибывших, но советуют им перевести часы на пятьдесят лет назад). Их разговор носил практический характер:
— Ставки сделаны. Начали. Десятка. Семерка. Пара двоек. Дама, ну-ка, посмотрите сюда, вы, пара ковбоев.
— Как ты это делаешь, Док?
— Спокойно, друзья, спокойно.
— В смысле, так часто?
— Рука Божья двигает мной. Десятку за короля.
— Господи!
— Козырь.
— Козырь.
— Для вас игры не будет, продавцы обуви.
Пауза.
— А вы? — спросил Док.
— Мы взяли только одну пустую карту в этой игре?
— Да, любимая.
— И ничего необдуманного?
— Ничего.
— Какая глупая и скучная игра.
Смит посмотрел над столом, прислушиваясь. Док тоже что-то услышал. Это был не ветер, не поскрипывание лодки. Это было что-то другое. Он слушал.
— Все путем, сдавай. Что ты смотришь?
— Да, да, сейчас, Редкий.
— Я вне игры, — Смит повернулся, отвлекшись от игры.
— Хорошо. Ставки сделаны, продолжаем, — Док сдавал карты по одной, не глядя, как в старые добрые времена, — четверка, двойка, прости, Бонни, тройка, туз. Короли…
Он слушал, как другие играли, он услышал звуки — топот копыт? Удары сердца? Нет, это в самом деле лошадь. Может быть две лошади. Кто-то или что-то, скачет на лошадях верхом по пыльной дороге между полями, под мерцающими звездами, в сторону реки, в сторону их плавучего дома. Не очень быстро, шагом. Звук был хорошо слышен в тишине.
Игра продолжалась. Док собирал ставки, сдавал Гринспен. Он смешал колоду. Док посмотрел на Бонни, угрюмо уставившуюся на стол. Что-то ей не нравится. Может быть ее положение. Надо будет с ней поговорить сегодня. Игра продолжается уже четыре часа и мы выиграли всего шесть долларов. Гринспен через полчаса должен уйти. Как можно вести такую честную жизнь? Он снова посмотрел на нее; видимо тут что-то другое. Нужно ее выслушать сегодня. Есть несколько вещей, или одна вещь, о которой мы еще с ней не говорили.
Стук копыт приближался, пока Гринспен сдавал. Док посмотрел на Редкого, который смотрел на него. Редкий пожал плечами. Они оба услышали стук подков по старым доскам причала.
Гринспен посмотрел на часы. Ему еще ехать обратно в Прайс, на ночь. Семьдесят миль. Молодой офицер носил щегольский жилет из оленьей кожи, отороченный бахромой и украшенный серебряными ракушками.
— Я открываюсь, — сказал он, — две монеты.
Он толкнул две белые фишки на центр скатерти, где лежали ставки.
Сьюзен Смит была следующей.
— Я остаюсь.
Очередь Бонни.
— Повышаю до двух, — сказала она, удивленно глядя на свою руку. Молодец.
Лодка качнулась на воде, лампы слегка покачнулись в такт. Ветер подул против медленного коричневого течения из Дезелейшн — Каньон. Небольшие волны постукивали снаружи по фиберглассовому корпусу лодки. (Док хотел глинобитную лодку, с балками из желтой сосны, с которых свисали бы гирлянды острого перца, а ля Нью-Мексико. Ни за какие деньги он не смог найти такого. Даже для мексиканского флота перестали делать такие лодки.)
Лошади остановились. Вместо стука подков он услышал топот каблуков со шпорами по доскам причала. Док встал, оставив карты на столе. Он вынул сигару.
— Что случилось? — спросила миссис Смит.
— Я думаю, у нас гость, — Док почувствовал острую необходимость встретить гостя снаружи. До того, как в дверь постучали, он вышел из-за стола. — Простите.
Он подошел к двери и открыл ее, загораживая проход своим большим телом. Поначалу он никого не увидел. Присмотревшись, он разглядел стройную, высокую фигуру, которая попятилась от света.
— Да? — спросил Док. — Кто это?
— Вы доктор Сарвис?
— Да.
— Здесь ваш друг, — голос незнакомца был мягким и низком, но в нем слышалась скрытая угроза, — ему нужна медицинская помощь.
— Мой друг?
Док колебался. Все его друзья сидели здесь внутри, вокруг стола, глядя на него. Посмотрев на них, Док сказал:
— Хорошо, я через несколько минут вернусь. Продолжайте без меня.
Он закрыл дверь за собой и пошел за незнакомцем, который пошел на берег через причал. Лошадь стояла здесь, поводья волочились по земле. Когда его глаза привыкли к темноте, Док подтвердил свое первое впечатление о незнакомце, высоком, но худом человеке одетом в мыльные джинсы Levi's, черную шляпу, и повязку, скрывающую нос и рот. Человек смотрел на него одним глазом, другого, как заметил Док, не было.
— Кто вы, черт возьми? — спросил Док. Он затянулся сигарой, красный огонек загорелся на конце. Дурной знак.
— Вам незачем это знать, Док, но, — человек за маской улыбнулся, — местные называют меня Кемосабе. Пойдемте.
— Подождите, — Док остановился, — где этот мой друг? Где больной?
Пауза, только вздохи ветра слышались над рекой.
— Вы верите в привидения, Док? — спросил незнакомец.
Доктор подумал.
— Я верю в привидения, порожденные человеческим разумом.
— Это не то.
— Да?
— Этот призрак настоящий. Проделал длинный путь.
— Хорошо, — сказал Док, с легкомыслием в голосе, — пойдем посмотрим на этот феномен. Где он?
Снова тишина. Незнакомец кивнул на тропу, ведущую вверх на берег.
— Я здесь, Док, — сказал знакомый голос. Док почувствовал, как мурашки побежали по его шее. Он всматривался в темноту и увидел всадника на фоне Млечного Пути, коренастого загорелого человека, в сомбреро, с улыбкой, сияющей даже при свете звезд. Лошадь его была пять с половиной футов высотой.
— О Господи, — подумал Док. Он осознал, что он не так уж удивлен, что он ожидал его появления эти два года. Он вздохнул.
— Джордж?
— Ага.
— Это ты, Джордж?
— Да я, я, черт побери, кто же еще?
Док снова вздохнул.
