Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 6 2012)
Андрей Немзер. Памяти Станислава Рассадина. — «Московские новости», 2012, на сайте газеты — 21 марта.
«Он был одним из самых ярких критиков своего поколения. По мне — с середины 70-х, когда я начал Рассадина читать, — просто лучшим. И терпеть не мог, когда его аттестовали „критиком”. Пытаясь определить „свое место”, он написал: „Говоря без амбиций и без самоуничижения, я, надеюсь, достаточно квалифицированный — и уж, без сомнения, опытный — читатель, надо полагать, научившийся за долгие годы внятно излагать свои мысли. Передавать свои ощущения”. Именно таких читателей нам не хватало как полвека назад, так и сейчас».
Андрей Немзер. Ждать у моря Гоголя. Давно уже наша литературная ситуация непрестанно день ото дня хужеет. — «Московские новости», 2012, на сайте газеты — 23 марта.
«<...> ожидание книги (фильма, спектакля, художественного проекта) возможно лишь при наличии общего смыслового (и вкусового) пространства, системы приоритетов, некотором (относительном, конечно) единомыслии. Ничего подобного у нас давным-давно не наблюдается. Мозаичность литературной вселенной почитается непререкаемой аксиомой, а отстаивание (навязывание) своих (мыслящихся общезначимыми) ценностей — архаичным дурновкусием. Чего, скажите на милость, при такой погоде можно ждать? Еще одного опуса Пелевина — дабы узнать, в каких декорациях будет разыграна все та же история о неизбывной пошлости бытия, могуществе бабла, фиктивности любых „идей” и „чувств”, скотской низости человекообразных персонажей и неколебимом величии вожделенной пустоты? Еще одного артефакта из нон-стоп-проекта „Фандорин и компания” — дабы ощутить изыск нового псевдонима Чхартишвили? Еще одной журнальной подборки кого-то из лауреатов премии „Поэт” — дабы удостовериться, что Кушнер и Лиснянская предлагают стихи крупными порциями, а Чухонцев и Гандлевский — минимализированными? Еще одного сочинения Маканина — дабы удовлетворенно отметить, что за „новомирской” публикацией неизбежно случится „знаменская”? Простите, но это не ожидание. При любом отношении к исчисленным выше литераторам (для меня отнюдь не одним миром мазаным!) и их собратьям по цеху. Потому и расплывается смысл эффектного слогана на обложке незнакомого романа, что мы, по сути, ничего от наших писателей не ждем. Мы почти уверены, что опытный (известный) автор выдаст в лучшем случае старую погудку на новый лад, и предпочитаем не знакомиться с незнакомыми».
Владимир Новиков. Чуковский придумал первый фейсбук, а Василий Розанов мог стать блогером-тысячником. Беседу вела Мария Раевская. — «Вечерняя Москва». Портал городских новостей, 2012, 15 марта < http://vmdaily.ru >.
«Все меньше студентов начитанных — которые не просто знают творчество любимого писателя, но и представляют себе картину литературы в целом. Они все хуже понимают скрытые цитаты, шутки. Про таких Булгаков говорил: „Вы человек девственный”. Зато они острее воспринимают многие вещи, которые раньше были очевидными. Их поражают судьбы писателей, о которых я рассказываю в курсе „История новейшей отечественной литературы”. Они не застали цензуры, не представляют себе, что власть могла так грубо вмешиваться в работу, а то и в жизнь художников. С круглыми глазами слушают про казненных Исаака Бабеля и Бориса Пильняка, про постановление о журналах „Звезда” и „Ленинград”...»
«Зощенко говорил: „Фраза у меня короткая. Доступная бедным”. Вот так и желательно писать в газетах. Цитаты в рецензиях тоже должны быть короткими — чтобы читатель мог их с ходу запомнить. В тексте должна быть ключевая фраза, которую можно было бы выделить курсивом. Текст состоит из заглавия, первой и последней фразы и… всего остального. Я, например, сначала придумываю заглавие. Потом выключаю компьютер, иду гулять — на сегодня работа сделана. Придумал первую фразу — снова отдыхаю. Потом придумываю последнюю и заполняю пространство между ними».
Одна дома. Мария Маркова не понимает, что значит быть профессиональным литератором. Беседу вел Игорь Панин. — «Литературная газета», 2012, № 9, 7 марта.
Говорит Мария Маркова: «Вот уже почти год прошел [после премии Президента РФ], а мне до сих пор не дает покоя мысль, что я недотягиваю до своего прежнего уровня. Больше похоже на какой-то детский комплекс. Вот сделаю здесь ошибку, и меня будут ругать — ах, какой стыд, как страшно. Читатели тоже нет-нет да и напишут, что раньше мой голос был другим. Я читаю и вздрагиваю. Хочется спрятаться и совсем замолчать, удалить все аккаунты, уйти из Интернета. Но я много думала об этом и решила, что даже такая форма побега — это проявление слабости, а мне не хочется быть слабачкой».
Надя Плунгян. История одной дискредитации. — «Неприкосновенный запас», 2012, № 1 (81).
«Право на жизнь или высказывание (что для медиа почти одно и то же) в российском публичном пространстве определяется деньгами или степенью приближенности к правящим кругам. Совершенно ясно, что эти радары Перельмана вообще не индексируют. Есть у него деньги или нет? Если есть, он по праву попадает в разряд «вип», но попадает таким, каков он есть , — рядовым сотрудником НИИ, человеком, погруженным в науку и не связанным с властью никакими обязательствами лояльности. Дезориентированные СМИ пытаются задним числом приписать ученому эту лояльность (приклеивая к фотографии костюм) или же, чувствуя смутные опасения, выставить его самозванцем, который обманным путем проник в верхний слой, а потому заслуживает разоблачения. Следуя этой беспорядочной логике, в видеоинтервью журналу „Сноб” Гессен называет книгу детективом , а свою работу над ней — расследованием , как если бы ее герой совершил какое-то преступление и обрезал контакт с журналистами, пытаясь уйти от ответственности».
«Что ж, Перельман действительно нарушил законы российского истеблишмента и сделал это дважды. Во-первых, он получил статус, на который не имел „права”, как человек, далекий от мира элиты. Во-вторых, он не просто отклонил этот статус, но еще и отказался признать тот факт, что отмена статуса лишает его социальной защиты. Он попытался утвердить границы между собой и существующим в данный момент общественным договором, а этой возможности рядовой российский гражданин бесповоротно лишен. Хотел этого Перельман или нет, все его действия стали политическим жестом, после которого другие нестатусные люди могут тоже начать предъявлять власти собственные условия и автономии».
Григорий Ревзин. Проповедение. — «Коммерсантъ/ Weekend », 2012, № 8, 7 марта < http://www.kommersant.ru/weekend >.
Среди прочего: «Русский мат позволяет выразить очень разные содержания, но, скажем, фразу „Непоколебимой основой внешней политики Советского Союза являются ленинские принципы мирного сосуществования государств с различным социальным строем, неустанная борьба за упрочение мира, за дружбу и сотрудничество между народами” (Леонид Брежнев, „Ленинским курсом”, т. 1, стр. 8) матом пересказать невозможно, и это несомненное доказательство, что смысла в этой фразе нет вообще».
«Русские остановят прогресс». Писатель Эдуард Лимонов рассказал о том, каково быть Сверхчеловеком. Беседу вел Кирилл Решетников. — «Взгляд», 2012, 23 марта < http://vz.ru >.
Говорит Эдуард Лимонов: «Сейчас скоро уже нужно будет останавливать прогресс (начал обосновывать в свое время еще Мальтус, вы помните). Так вот, русские — на мой взгляд, именно русские как ни одна другая сила, ну, может, еще исламский мир — самой судьбою избраны для остановки прогресса. Идея безлимитной эксплуатации Земли будет убита нами».
«Мимо меня нельзя было пройти в любом случае. Но я удачливый тип и вот удостоился европейского признания при жизни. Впрочем, сейчас они пока еще упиваются парадоксами моей неординарной биографии. Но неизбежно впитают и мои антиевропейские книги».
Ольга Седакова. Дело Данте. — «Православие и мир», 2012, 18 марта < http://www.pravmir.ru >.
«Данте был одним из первых, защищавших идею „разделения властей”, духовной и светской: иначе говоря — одним из отцов секуляризма. Этот проект, осуществившийся в Европе много позже, после Просвещения, предполагает, что общественная жизнь управляется не теократическими законами, а универсальными законами разума и морали, общими, как предполагалось, для всех людей и заключенными в самой человеческой природе. <...> Теперешнее требование запретить Данте исходит как раз от секуляризма в той его форме, которую он принял к нашим дням. Итак, Данте обвиняется в антисемитизме, исламофобии и гомофобии».
