Щепа и судьба (СИ) - Софронов Вячеслав
В меру о мерине и остальных четвероногих тварях
Пробуждение мое оказалось достаточно бурным. Даже через закрытые ставни внутрь дома прорывался мощный рев то ли работающего где-то рядом трактора необыкновенной мощи, то ли бурлящие потоки невесть откуда взявшегося в равнинной деревеньке горного водопада, неприятно взрывавшие своим шумом тихое солнечное утро.
Хотя если быть точным, утро еще не наступило, а лишь слабый робкий свет нежно пробивался сквозь парящие клочья уходящего ввысь от земли ночного тумана, и каждый неокрепший лучик, натыкаясь на водяные капельки, преломлялся в них, делясь на радужные оттенки всех цветов. Если бы не звуковая какофония, то в мире пребывала некая первозданность, свойственная всему нетронутому пока энергичной человеческой рукой.
Но мне некогда было любоваться умиротворяющей картиной сельской жизни, а тем более ощутить себя сопричастным к ее гармонии, требовалось срочно выяснить причины надвигающегося Апокалипсиса и в меру сил попытаться приостановить его. Не успел выйти на крыльцо, как в ворота раздался громкий и требовательный стук. На мой вопрос, кому я понадобился в этакую рань, раздалось лишь заунывное ржание, и до меня начало доходить, в чем причина всех испытываемых мной неудобств.
С крыльца мне открывалось зрелище, которое трудно описать в двух словах: вчера еще миролюбивые и ангелоподобные телячьи создания вопили так, что кровь стыла в жилах. Мало того, они дружно бились мощными лбами с только еще проступающими рожками в шаткие жерди загона, а наиболее нетерпеливые пытались еще и перепрыгнуть через него, карабкались на спины соплеменников, поскальзывались, падали, теснили друг друга и орали, орали, орали. Мое счастье, что Алексей наверняка уже покинул пределы своей деревни, а то бы он наверняка услышал призывные крики любимых четвероногих и кинулся к ним на выручку. И мерин его, словно сговорился с запертыми в загоне телками, поддерживал их мощными ударами копыт в мои ворота, где вечером привязал его, дабы был под руками. Таким образом, эти чертеняки не оставили мне выбора, и беснующееся стадо требовалось срочно выпускать наружу, пока оно не разнесло вдребезги весь загон. В результате рушился весь мой хитромудрый план стойлового содержания подрастающего молодняка и, само собой, мое личное время, которое собирался посвятить своим литературным делам. Увы, порой не мы выбираем, а нас выбирают… Как там дальше? Да, точно — привыкаем к несовпаденью! С этим у меня все нормально: полное несовпаденье желаемого с получаемым. На том и стоим!
Злой, без завтрака, не захватив с собой даже сигарет, забрался на тощую лошадиную спину безымянного животного и стукнул по его бокам пятками наспех натянутых сапог, направившись к загону. Пока мы преодолели это незначительное расстояние, конь умудрился с помощью замысловатых движений корпуса сместить меня из седла ближе к тому месту, где росла его забитая репьями грива, и, чуть приостановившись, резко опустил голову вниз. Хорошо, что ноги мои не были вставлены в стремена, и я, словно с горки, соскользнул вниз прямо перед загоном, больно ударившись лбом в его ближайший столб. С другой стороны на меня таращились налитые кровью от испытываемого нетерпения глаза зловредных телок, явно видевших во мне главную причину всех своих мучений. Без раздумий скинул вниз верхнюю доску с ворот, начал вытягивать следующую, но разъяренные особи женского пола едва не сбили меня с ног, выбив ее из рук, и лавиной понеслись на поляну. Мне не оставалось ничего другого, как отступить в сторону и ждать их далеко не торжественного выхода на арену для начинающегося нешуточного сражения.
К счастью, Лешин мерин проявил ко мне некую долю снисходительности и не умчался вслед за ними, а терпеливо стоял чуть в стороне, поводя патлатой башкой, как бы приветствуя и пересчитывая каждую стремглав проносившуюся мимо него телушку. Так же спокойно он позволил мне взобраться в протертое до дыр седло с торчащими из него наружу клочьями старого сопрелого сена, давно превратившегося в обычную труху. На сей раз мои ощущения были достаточно далеки от созерцательных, а приближались по сути своей к тому, что испытывает тореадор, готовясь к бою с разъяренным быком.
Тут я ничуть не преувеличиваю, поскольку отныне все, что относилось к коровам, быкам, а тем более телушкам, приобрело для меня раз и навсегда враждебный окрас, а уж тогда бороться с подрастающим коровьим поколением сделалось печальной необходимостью. В руках же у меня не оказалось не только шпаги, но и кнута, поскольку Алексей им никогда не пользовался, и, как он управлялся со всей непослушной животинкой, ума не приложу. Не оставалось ничего другого, как выломать из ближайшей талины хворостину подлиннее и с ней наперевес устремиться к уже машущему мне хвостами стаду.
Самое удивительное, выпущенные на свободу телушки тут же прямиком рванули к тем самым заповедным посевам, которые мой наставник велел беречь пуще зеницы ока. Врезавшись в их нестройные ряды, я огрел вдоль спины ближайшую ко мне пеструшку, затем другую, еще и еще. Через какое-то время цель была почти достигнута, и раздосадованные скотинки нехотя покинули основательно вытоптанное поле, оставляя там и сям лепешки в качестве визитных карточек пребывания на них. Мне еще подумалось, хорошо бы произвести зачистку этих явных вещественных доказательств моего пастушьего недогляда, присыпав их землей, дабы у Алексея не возникло оснований для волнения. Но тут при очередном ударе хлыст переломился напополам. Попытался выгнать остатки спешно набивавших рты телок с помощью тощего иноходца, с которым, как полагал, мы были заодно, но тот воспротивился исполнять роль тарана и круто повернул в сторону, помчав меня в глубь поля. Когда же наконец удалось его остановить и развернуть в обратную сторону, то мне показалось, будто бы все стадо дружно хохочет над моим неудачным маневром, широко раскрыв свои рты, набитые запрещенными злаковыми побегами.
Пришлось выломать новый прут, а к обеду сменить их не менее десятка, пока стадо наконец послушно направилось по раз и навсегда заданному маршруту: с холма под горку, а там дальше через дорогу на луговину, где, по моим расчетам, можно было хоть слегка перевести дух. Однако на спуске меня ждало новое испытание. По шоссейной дороге двигался груженный бревнами мощный лесовоз. И как только он приблизился к подножию холма, в тот же момент наперерез ему ринулось подгоняемое мной стадо. Задрав вверх новогодними свечками хвосты и вздымая кучи пыли, телушки высыпали на дорогу и встали, с большим интересом разглядывая ранее не виданную ими машину. Лесовоз вынужден был тоже остановиться, дверь кабины приоткрылась, и водитель недвусмысленно выразил свое отношение к происходящему. Не увидев никакой ответной реакции с моей стороны, он тут же принялся нажимать на клаксон и раздраженно посылать прерывистые гудки во всю мощь легких многотонного тягача. Но мои жизнерадостные девушки воспринимали автомобильную трель как призывный рев родственного существа, и вскоре все до одной столпились вокруг автомобиля, а некоторые даже принялись облизывать пыль с капота и бодать чем-то понравившиеся им рубчатые шины колес. Тогда дюжий мужик выскочил на подножку машины и заорал на невинных телок примерно на том же самом языке, хорошо известном мне по выражениям, обычно используемым при разговоре Алексеем. И случилось чудо, те великолепно поняли, чего от них требуют, и, рассыпавшись цепью, побрели в нужном направлении к речной пойме. Мне не оставалось ничего другого, как поблагодарить водителя, небрежно отмахнувшегося от моих признательных выражений, и проследовать вслед за ними.
Теперь моя задача оказалась облегченной до минимума и требовалось лишь обрести устойчивое положение в седле, приняв наиболее удобную позу, и взирать с высоты за мирно пасущимся стадом, что и сделал.
…Речушка, берущая начало из многослойных толщ затерянных в таежной гуще болот, текла возле подошвы песчаного холма, где в свое время очарованный тишиной и живописностью природы я и присмотрел старенький домик, питала не одно столетие жившие здесь когда-то семьи сибирских хлебопашцев. Но, как известно, хлеб требуется не только вырастить, сжать, но еще и превратить его в добротную муку. А для этого нужна мельница. Без нее никак не обойтись. И тогда деревенские умельцы, не мудрствуя лукаво, решили приспособить ближайшую речушку в качестве движущей силы и перегородили ее небольшой плотинкой. Благодаря их стараниям в низине подле холма образовался вместительный пруд, на берегу которого и поставили мельницу.
