Дэвид Лодж - Хорошая работа
— А если у нас будут одни затраты, — возразила Робин, — тогда что?
Филипп Лоу пожал плечами.
— Университет покроет наши убытки и закроет программу, но штат мы уже не расширим.
— Но потратим впустую уйму времени.
— Да, это рискованно, — согласился Филипп Лоу. Но таково веяние времени. Помоги себе сам. Авантюрный капитализм. Ведь так, мистер Уилкокс?
— Я согласен с Робин, — к ее крайнему изумлению отозвался Вик. — И дело не в том, что я не верю в рынок. Верю. Но вы никаким боком к нему не относитесь. Вы можете только поиграть в капитализм. Занимайтесь лучше тем, что умеете делать.
— Как это — поиграть в капитализм? — не понял Филипп Лоу.
— Вы не понесете убытков, потому что вам их покроет Университет, — объяснил Вик. — Вы не получите реальной прибыли, потому что, насколько я понял, у вас не будет личных стимулов. Допустим, в порядке бреда, что Робин предложит вам коммерческий проект для Английской кафедры — скажем, консультации по профессиональному заводскому жаргону.
— Между прочим, неплохая мысль, — обрадовался Филипп Лоу и сделал пометку в блокноте.
— Допустим также, что это окажется очень прибыльным делом. Она получит премию? Ей повысят зарплату? Будет ли она продвигаться по служебной лестнице быстрее, чем мистер Сатклиф, которому, насколько я понял, нечего предложить?
— Конечно нет, — признался Филипп Лоу, — но… — торжественно добавил он, — в этом случае она безусловно останется в штате.
— Волшебно! — воскликнул Вик. — Она будет вкалывать ради того, чтобы сохранить свою нищенскую зарплату, а Университет получит прибыль, чтобы платить тунеядцам вроде Сатклифа.
— Я протестую! — возмутился Сатклиф.
— Будет больше смысла, если она станет давать эти консультации частным образом, — подвел итог Вик.
— Но я не хочу быть консультантом, — возразила Робин. — Я хочу преподавать в университете.
На столе Филиппа Лоу зазвонил телефон, и ему пришлось повернуться спиной к собравшимся, чтобы снять трубку.
— Я же сказал, Пэм, никаких телефонных звонков, — возмущенно произнес он, но быстро посерьезнел. — А-а. Хорошо. Соедините. — Он слушал, казалось, целую вечность (а на самом деле всего пару минут), ничего не отвечая, кроме «ох», «понятно» и «о господи». Ведя этот односторонний разговор, он все больше и больше наклонял свой стул, словно под гипнозом собеседника. Робин и все остальные в ужасе ждали, когда стул потеряет равновесие. Само собой разумеется, когда Филипп Лоу повернулся, чтобы положить трубку, он упал, угодив головой в корзину для бумаг. Все вскочили и бросились его поднимать. — Ничего, ничего, — уверял он, потирая лоб. — Пришло письмо УГК. Боюсь, в нем плохие новости. Нам урежут финансирование на десять процентов. Вице-канцлер считает, что на будущий год мы лишимся еще ста научных должностей.
Говоря это, Филипп Лоу старался не смотреть в глаза Робин.
— Ну вот, — сказала Робин, когда они вернулись в ее кабинет. — Это был последний шанс сохранить работу.
— Мне очень жаль, — вздохнул Вик. — У тебя это действительно здорово получается.
Робин печально улыбнулась.
— Спасибо, Вик. Интересно, можно ли считать тебя судьей?
Капли дождя стучали по оконному стеклу, замутняя взгляд, как слезы. Хорошая погода, с которой начался семестр, продержалась недолго. Сегодня на лужайках уже не резвилась молодежь, только несколько человек торопливо шагали по дорожкам, прячась под зонтиками.
— Я хотел сказать, — продолжил Вик, — что ты прирожденный педагог. Вот, например, твоя лекция про метафору и метонимию. Теперь я слышу все это по телевизору, в журналах, в том, как разговаривают люди.
Робин обернулась и с улыбкой посмотрела на него.
— Мне очень приятно это слышать. Если даже ты это понял, значит, это поймет кто угодно.
— Большое спасибо, — ответил Вик.
— Извини, я не хотела тебя обидеть. Просто это значит, что Чарльз ошибался, когда говорил, будто мы не должны учить тех, кто ничего не читал. Это ложное противопоставление. По-моему, нет на земле человека, который прочитал бы меньше, чем ты.
— За последние несколько недель я прочитал больше, чем за все годы после окончания школы, — сказал Вик. — «Джен Эйр», «Меркнущие высоты» и «Дэниела Деронду». Точнее, половину «Дэниела Деронды». Еще вот этого парня, — он достал карманное издание «Культуры и анархии» Мэтью Арнольда, которому был посвящен сегодняшний семинар, и помахал им в воздухе, — и Теннисона. Как это ни смешно, Теннисон мне понравился больше всего. Никогда не думал, что стану читать стихи — и вот пожалуйста. Я даже выучил кое-что наизусть и читаю сам себе в машине.
— Вместо Дженнифер Раш? — поддела Робин.
— Что-то я устал от Дженнифер Раш.
— Отлично!
— У нее слова плохо рифмуются. А вот Теннисон рифмует первоклассно.
— Это точно. А какие отрывки ты выучил?
Глядя ей прямо в глаза, Вик продекламировал:
Так уж вышло — упорхнула полюбившая меня,
И один я с моей тенью на обломках корабля.
— Весьма симпатично, — сказала Робин после некоторой паузы.
— Мне показалось, что очень к месту.
— Неважно, — отрезала Робин. — Откуда это?
— Разве ты не знаешь? Называется «Локсли Холл шестьдесят лет спустя».
— По-моему, я такого не читала.
— Ты хочешь сказать, что я читал что-то, чего не читала ты? Поразительно. — Он обрадовался как ребенок.
— Что ж, — сказала Робин, — раз ты пристрастился к поэзии, Теневой Резерв не прошел для тебя даром.
— А для тебя?
— Я научилась быть благодарной судьбе за то, что не работаю на заводе, — ответила Робин. — Чем скорее появятся те заводы без электричества, о которых ты говорил, тем лучше. Люди не должны зарабатывать на жизнь, делая все время одно и то же.
— А как они тогда будут зарабатывать?
— Они вообще не должны этого делать. Пусть лучше учатся. А работать и производить ценности будут роботы.
— Значит, ты признаешь, что кто-то все же должен этим заниматься?
— Я понимаю, что университеты не растут на деревьях, если ты об этом.
— Что ж, это уже кое-что.
В этот момент раздался стук в дверь, и вошла Памела, секретарь кафедры.
— Вам звонят, Робин.
— Привет, — услышала она в трубке голос профессора Цаппа. — Как поживаете?
— Хорошо, спасибо, — ответила Робин. А вы? Где вы?
— У меня все отлично, я дома, в Эйфории. Сейчас теплая звездная ночь, я выбрался из-за письменного стола, взял свой радиотелефон и любуюсь на залив, делая несколько звонков. Слушайте, я прочитал вашу книгу. По-моему, это потрясающе.
