Йоханнес Зиммель - Любовь — последний мост
— В Париже?
— По телефону. Грегори Грессон, так его зовут, сказал, что понятия не имеет, откуда ему звонил Серж. Говорит, что, судя по посторонним шумам, он мог быть, например, в аэропорту. Серж поинтересовался курсом принадлежащих ему акций и спросил, какие из них выгоднее всего немедленно обналичить. Серж просил его выяснить это как можно скорее, он еще перезвонит ему. Только и всего. Только Грегори хотел спросить, что случилось, как Серж уже положил трубку. После чего Грегори и набрал мой номер телефона. Ну а я рассказала ему обо всем, что произошло, и разговор получился таким долгим.
— Понимаю.
— Нет, ты не понимаешь.
— Ну, почему же, Клод?
— А если и понимаешь, то не по-настоящему.
«Этого я не выдержу!» — подумал он и, схватив ее за плечи, встряхнул:
— По-настоящему! — сказал он, а сам подумал: «Зачем эта ложь?» — А сейчас давай больше не будем об этом, дорогая! Перестань! Пойди, прими душ! А потом позавтракаем…
— Мне кусок в горло не пойдет.
— Кофе, — сказал он. — Кофе будет как раз кстати! А теперь иди!
Она кивнула. В дверях она оглянулась.
— Если он позвонит… — И оборвала себя на полуслове. — Я обалдела, честное слово! Извини!
Он поднял жалюзи в спальне, распахнул окно, чтобы проветрить комнату, снял с постели белье, сложил его в корзину и заправил постель свежим. Потом пошел на кухню, чтобы вскипятить воду для кофе.
3
Через два часа они в машине Клод ехали в галерею. За рулем сидел он, у нее слишком сильно дрожали руки, к тому же она только что приняла таблетки, чтобы успокоиться. Она была в больших солнцезащитных очках, которые запомнились ему с того самого дня «как давно все это было», — подумал он, — когда они вместе сидели в парке перед цветочными часами, и он сказал ей, что надо положить всему этому конец. Положить конец тому, что еще даже не началось. Дома она еще два раза хваталась за телефонную трубку, чтобы проверить, не забыла ли она включить автоответчик.
В галерее несколько посетителей рассматривали снимки из экспозиции Клод. Она о чем-то поговорила с молодым сотрудником Сержа, которого звали Поль, и девушкой-дизайнером по имени Моник. Выставка «Война» закрывалась 15 сентября.
— И потом что? — спросила Клод.
— Закроем залы для демонтажа, — отвечала Моник.
— И дальше?
— Новой экспозиции открывать не будем, — сказал Поль. — Мы с Моник уже обсудили это. До возвращения месье Молерона галерея будет закрыта. Без него мы не имеем права принимать никаких серьезных решений.
— Но мы, конечно, останемся здесь, — добавила Моник. — Мы сделаем все возможное, чтобы найти месье Молерона. Конечно, это будет очень сложно. Но все равно, мы постараемся — и сразу дадим знать вам, мадам Фалькон, если что-нибудь выяснится.
— Спасибо, — сказала Клод.
— А ваша зарплата… — Филипп вопросительно посмотрел на Моник. — Как насчет этого?
— Не беспокойтесь, — сказала Моник. — Деньги нам переводятся автоматически раз в месяц — до расторжения договора одной из сторон. — Она заставила себя улыбнуться. — Мы всегда готовы помочь вам, мадам Фалькон. — Моник поцеловала Клод в щеку. — Извините, — сказала она. — Мы очень сочувствуем вам. Мы понимаем, каково вам сейчас.
4
— Давай-ка навестим Давида, — предложила Клод, когда они вышли на улицу. — Он ведь сказал, что обзвонит знакомых в разных общинах.
Они прошлись немного по улице дю Солель-Левант и заглянули в лавку серебряных дел мастера. Седовласый старик в синей шапочке с узорами из тончайших серебряных нитей встретил их перед стойкой.
— Приветствую вас, друзья мои, — сказал он, когда они поздоровались с ним. — Ничем не могу вас порадовать. Увы, никто Сержа не видел и ничего о нем не слышал. Все обещали навести о нем справки, вот только поможет ли это?
Клод опустилась в одно из кресел. Филипп положил руку ей на плечо. Она этого, казалось, не заметила.
— Я, конечно, буду продолжать поиски. Не пропал же Серж бесследно! Если узнаю что-нибудь, сразу же свяжусь с вами. Будьте здоровы, друзья мои, и не теряйте надежды!
Они неторопливо шли по узкой старой улице, и после бесполезного визита к старику им нечего было сказать друг другу.
— Хорошо, что он не стал утешать нас и говорить всяких жалостных слов, — сказала Клод. Но он надежды не теряет, это точно, и это его чувство передалось и мне.
Филипп кивнул. «Чувства чувствами, но лучше бы он поскорее объявился», — подумал он.
5
Они вернулись в центр города, и Филипп начал уговаривать Клод перекусить где-нибудь.
— Не могу, — отказывалась она.
— Заставь себя, — сказал он. — Ты со вчерашнего дня не ела. А ты должна быть в форме. Мало ли что нам еще предстоит! Тебе и Серж то же самое сказал бы. Опускать руки нам нельзя ни в коем случае! Да что я тебя уговариваю — ты не маленькая…
Он притормозил и с трудом нашел место для машины на переполненной парковке перед отелем «Бо Риваж».
— Не пойду в ресторан в таком виде, сказала Клод. — Ненакрашенная и зареванная…
— Тогда пообедаем в «Набережной, 13», — взяв ее под локоть, он направился в сторону столиков, стоявших прямо перед отелем на набережной Монблан. Свободных мест оказалось предостаточно. Официант поторопился принять у них заказ.
— Вообще-то я здорово проголодалась, — Клод силилась выжать из себя улыбку. — А заметила это только сейчас. Спасибо, друг мой, — сказала она, глядя на него, на озеро, на суда на нем и на сверкающий в лучах солнца фонтан. Восточный ветер приносил мелкие ледяные брызги. Клод положила ладонь на его руку и проговорила:
— Прости меня!
— Не за что мне тебя прощать, — ответил он. — Для этого нет ни малейшего повода. Если хочешь знать, я так же расстроен и обескуражен, как ты.
Ели они молча, и Клод избегала встречаться взглядом с Филиппом; она делала вид, будто разглядывает прохожих. И вдруг она выронила нож и вилку, вскочила, опрокинув кресло, и побежала через толпу в сторону моста Монблан.
— Клод! — крикнул он в испуге. Он видел, как она остановилась перед каким-то мужчиной и заговорила с ним. У незнакомца в черном костюме были черные, вьющиеся волосы. Покачав головой, он продолжил свой путь.
Медленно, волоча ноги, Клод вернулась за столик и села в кресло, которое Филипп успел поднять.
— Что с тобой?
— Этот человек… Ну, тот, что прошел мимо… Мне показалось, будто это Серж. Конечно, я обозналась…
Появился официант, спросил, не желают ли гости чего-нибудь.
— Нет, благодарим, — Филипп положил на стол деньги. — Все было очень вкусно. Но, к сожалению, нам пора.
Он перевел взгляд на Клод, которая смотрела на него, моргая.
— Домой, — сказал Филипп. — Я отвезу тебя домой.
— Но…
— И немедленно! — он пошел к выходу.
Клод торопливо последовала за ним.
Открыв входную дверь, они услышали два телефонных звонка. И стало тихо.
— Автоответчик включен, — воскликнула Клод и поспешила в комнату мимо оторопевшего Филиппа. Несколько раз мигнула красная лампочка на телефонном аппарате. Сняв трубку, она, тяжело дыша, опустилась в одно из черно-белых кресел.
Мужской голос говорил:
— Если я ошибся номером, извините. Я хотел бы поговорить с месье Филиппом Сорелем. Мне сообщили этот номер в отеле «Бо Рива». Меня зовут Гастон Донне. К меня есть информация для месье Сореля. Мы однажды говорили с ним по телефону, он, наверное, помнит. Мы оба дружим с Максом Меллером, сейчас я живу в его доме и присматриваю за кошкой Макса. Примерно с час назад Макс звонил из Пекина. Он просил меня передать его другу Филиппу, что двадцать шестого сентября он собирается вернуться в Ментону…
— Макс! — обрадовался Филипп.
— На всякий случай оставляю вам номер телефона в Ментоне…
Он наговорил этот номер и связь прервалась.
Филипп сразу набрал этот номер.
— Кто это — Макс?
— Нет, его старый друг…
— Алло! Алло, месье Донне! Говорит Филипп Сорель. Я только что получил ваше сообщение. Так, Макс возвращается?
— Как я уже сказал, месье Сорель. Он вернулся в Пекин и позвонил оттуда мне, чтобы я знал, когда он приедет. Я сказал ему, что вы очень хотели поговорить с ним, и он передавал вам привет. Он будет к вашим услугам с двадцать шестого сентября. Просил, чтобы вы связались с ним. И чтобы потом приехали сюда.
— Благодарю, месье Донне!
— Не стоит благодарности, всего хорошего, месье Сорель!
Филипп положил трубку.
«Макс возвращается, — подумал он. — Макс возвращается. И я, наконец, смогу обо всем ему рассказать… о Клод… о Серже… об обеих катастрофах… и об этих вирусах…»
То, что Клод вышла из комнаты, он заметил только когда она вернулась с подносом, на котором стояла бутылка, несколько рюмок, графин с содовой и вазочка со льдом. Все это она поставила на стол.
