Диана Сеттерфилд - Тринадцатая сказка
Отложив в сторону записи, я гладила Призрака и смотрела на огонь, тоскуя по какой-нибудь нормальной истории, где все спланировано с самого начала, где сюжет запутан исключительно для моего развлечения и где я всегда могу узнать, далеко ли до развязки, определив на ощупь примерное число остающихся страниц. Здесь же я не представляла, сколько еще страниц потребуется, чтобы завершить историю Аделины и Эммелины; более того, я не знала, будет ли она завершена вообще, ибо время стремительно истекало, и его просто могло не хватить.
Даже будучи поглощена своими записями, я не переставала удивляться отсутствию мисс Винтер. Джудит на мои вопросы давала один и тот же ответ: она сидит с мисс Эммелиной. А вечером она принесла мне записку от самой мисс Винтер, которая справлялась о моем здоровье и интересовалась, не смогу ли я немного почитать ей вслух перед ужином.
Явившись в ее спальню, я обнаружила на столике у кровати отобранную для прочтения «Тайну леди Одли». Я открыла роман на заложенной странице и начала читать, но, добравшись до конца главы, остановилась, чувствуя, что мисс Винтер хочет мне что-то сказать.
— Что на самом деле произошло той ночью, когда вам стало плохо? — спросила она.
Обрадованная тем, что мне наконец-то представилась возможность объясниться, я начала говорить, торопливо и нервно.
— К тому времени я уже знала, что Эммелина живет в этом доме. Я слышала ее пение по ночам. Я видела ее в саду. Я нашла ее комнату. И в ту ночь я привела к ней одного человека. Эммелину это потрясло. Меньше всего я хотела ее напугать, но наш приход застал ее врасплох, и она… — Я запнулась.
— Не терзайте себя, тут нет вашей вины. Ее вопли и нервные срывы не новость для меня, Джудит и доктора — мы видели все это уже много раз. Если кого и винить, так это меня: мне следовало раньше сказать вам, что она живет в доме. Это все моя скрытность и привычка перестраховываться. Я поступила глупо, держа вас в неведении. — Она сделала паузу. — Вы можете сказать мне, кого вы приводили сюда в ту ночь?
— У Эммелины был сын, — сказала я. — Это он приходил со мной. Он же был тем самым репортером в коричневом костюме.
Теперь, выложив все, что мне было известно, я не устояла перед искушением задать ей вопросы, ответов на которые у меня пока не было, рассчитывая на встречную откровенность.
— Что Эммелина искала в саду? Когда я ее впервые увидела, она пыталась что-то раскопать. Мне известно, что она делала это много раз. Морис ссылался на лисиц, но я знаю, что это пустая отговорка.
Мисс Винтер хранила молчание и полную неподвижность.
— «Мертвые уходят в землю», — процитировала я. — Вот что она мне сказала. Кто, по ее мнению, закопан в саду? Ее ребенок? Эстер? Кого она разыскивает в земле?
Мисс Винтер что-то пробормотала себе под нос. Сказано было очень тихо, но я тотчас вспомнила скрипучую фразу, произнесенную в саду Эммелиной. Тот же самый набор звуков!
— Это вы слышали? — спросила мисс Винтер. — Она это сказала?
Я кивнула.
— На языке близнецов? Я кивнула еще раз.
Мисс Винтер взглянула на меня с интересом.
— Вы делаете успехи, Маргарет. Признаться, тут вы меня удивили. Однако мы должны сохранять последовательность в изложении истории, а это становится все труднее. Мы непозволительно забегаем вперед. — Она помолчала, взглянула на свою больную руку, а потом на меня. — Я обещала рассказать вам правду, Маргарет. И я это делаю. Но прежде, чем я расскажу вам все до самого конца, должно произойти одно событие. Оно произойдет непременно, надо только дождаться.
— А что должно…
Она покачала головой, не дав мне закончить вопрос.
— Предлагаю вернуться к леди Одли и ее тайне.
После этого я читала еще около получаса, но мне было трудно сосредоточиться на романе; да и мисс Винтер, как мне показалось, слушала не очень внимательно. Когда настало время ужина и Джудит постучала в дверь с этим известием, я закрыла книгу, а мисс Винтер произнесла таким тоном, словно наш разговор и не прерывался чтением:
— Если вы не очень утомились, может, этим вечером зайдете проведать Эммелину?
СЕСТРЫ
После ужина я направилась в апартаменты Эммелины. Я впервые появилась там в качестве приглашенного гостя, и первой же отмеченной мною деталью стала какая-то особенная вязкость тишины. Я остановилась в дверях — они обе меня еще не заметили — и теперь поняла, что это вязкое ощущение на самом деле создавалось их шепотом. Они общались на пределе слышимости, когда воздух едва задевает голосовые связки. Слабые взрывные звуки угасали, не пролетев и несколько метров, а приглушенные шипящие вы легко могли бы принять за шум крови у себя в ушах. Временами мне казалось, что их беседа завершена, но вскоре мой слух улавливал новую почти беззвучную тираду — это напоминало зудение мелкой мошки, то подлетающей к самому уху, то отлетающей прочь.
Я кашлянула.
— А, Маргарет… — Мисс Винтер, сидевшая в кресле-каталке у изголовья сестры, жестом пригласила меня занять стул по другую сторону кровати. — Очень мило с вашей стороны.
Я вгляделась в лицо Эммелины на подушке. Она почти не изменилась с момента нашей первой встречи: та же смесь красного с белым — пятна от ожогов, рубцы и шрамы; та же упитанная припухлость; те же спутанные пряди седых волос.
Взгляд ее вяло блуждал по потолку; она никак не среагировала на мое присутствие. Но какая-то перемена в ней все же произошла — неуловимая и не поддающаяся четкому определению. Физически она была по-прежнему сильна. Ее рука, лежавшая поверх одеяла, крепко сжимала ладонь мисс Винтер.
— Как вы себя чувствуете, Эммелина? — спросила я, сильно нервничая.
— Ей плохо, — ответила за сестру мисс Винтер.
Сама она тоже изменилась за последние дни. Однако в случае с мисс Винтер болезнь, иссушая ее тело, одновременно все больше открывала ее истинную сущность. С каждой нашей встречей она выглядела все более тонкой, хрупкой и прозрачной, но при том все явственнее был виден заключенный внутри нее стальной стержень.
При всем том ее рука казалась особенно слабой и немощной по контрасту со сжимавшим ее пухлым кулаком Эммелины.
— Может, мне почитать? — спросила я.
— Да, конечно.
Я прочла вслух одну главу.
— Она спит, — прошептала мисс Винтер.
Глаза Эммелины закрылись, дыхание стало глубоким и ровным. Она отпустила руку сестры, и мисс Винтер тут же принялась ее растирать, восстанавливая кровообращение. На ее пальцах начали образовываться синяки.
Уловив направление моего взгляда, она спрятала руки в складках шали.
