Журнал «Новый мир» - Новый мир. № 2, 2003)
«Каверин и теперь открыт для творческих контактов».
Михаил Панин. Камикадзе. Роман. — «Звезда», 2002, № 10.
Летчик упал, но не разбился. Отменилась старая жизнь — с ее старым сознанием, старыми чувствами, старой оболочкой. Память осталась, но изменилась. А объявление в газете начиналось словами «ушел из дома и не вернулся…».
Лиля Панн. Сезам по складам. Вопрошая посветлевшие чернила Марины Цветаевой. — «Звезда», 2002, № 10.
«Если бы хоть одно из Евангелий содержало текст вроде „О путях твоих пытать не буду…“! Вероятность более гармоничной цивилизации в этом случае, уверена, далеко не нулевая». Кажется, этому горю уже не поможешь.
Вадим Перельмутер. Записки без комментариев. — «Арион», 2002, № 2, 3.
«Читая книгу, обыкновенно не обращают внимания на ее последнюю страницу, где помещены так называемые „выходные данные“ — столбик нонпарели со всякими „технологическими“ сведениями: „Сдано в набор…“, „Подписано в печать…“ etc. Между тем и это подчас бывает фрагментом книги, способным сообщить любопытные подробности о ее судьбе. Например, именно таким образом можно обнаружить, что верстка вышедшей в 1972 году книги Вацуро и Гиллельсона „Сквозь ‘умственные плотины’“ — о цензуре и разнообразных способах ее обойти в пушкинские времена — около полутора лет пролежала… в цензуре».
Письма Р. В. Иванова-Разумника к А. Л. Бему (1942–1944). Публикация, вступительная заметка и комментарии Жоржа и Лилии Шерон. — «Звезда», 2002, № 10.
Первые письма еще из лагеря в Западной Пруссии, потом из Литвы, куда автора писем выпустили вместе с женой к родственникам. Начало их переписки также совпало с сотрудничеством Иванова-Разумника в берлинском полуфашистском «Новом слове» — единственной доступной писателю русской газете.
Из письма 1944 года: «Не сговариваясь с вами, я последовал вашему примеру — перечитал в июле и августе (вероятно — последний раз в жизни) „Капитанскую дочку“, „Войну и мир“. Каждое потрясает по-особому, и чтобы рассказать об этом — надо писать не письмо, а книгу. Что касается „Войны и мира“ — она всегда была связана для меня с „Евгением Онегиным“ <…> глубокой родственностью отношения к миру, общим „мироощущением“; но об этом в двух словах не расскажешь.
Но вот рядом с серьезным и смешное: скажите, отмечены ли в литературе о „Войне и мире“ три lapsus ’a, не замеченные Толстым, хотя роман и переписывался семь раз; полагаю, что такими мелкими глупостями критика не занималась. Lapsus первый: княгиня Лиза Болконская беременна 14 месяцев. Второй: надетый княжной Марьей на брата образок в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы обращается под Аустерлицем в золотой образок на мелкой золотой цепочке. Третий: Наташа целует на руке матери косточки верхних суставов пальцев и их промежутки, приговаривая: январь, февраль и т. д., — и заканчивает кость мизинца июнем вместо июля…
О более серьезном в письме не напишешь».
Поэзия и гражданственность. Максим Амелин, Татьяна Бек, Олеся Николаева, Дмитрий Пригов, Евгений Рейн, Лев Рубинштейн. — «Знамя», 2002, № 10.
Рубрика «Конференц-зал». «Возможно, гражданский подвиг поэта сегодня — его работа с русским языком, расчистка его от грязи, мусора и прочих ненужных наслоений предшествующих эпох. Меня лично более чем устраивает та незаметная роль „ассенизатора и водовоза“, которая отведена поэту в современной России. Дело не в невозможности пережить то или иное общественное событие как собственное, личное, частное. Гражданским стихам требуется публичность. Нет никакого смысла писать их в стол или издавать тиражом 100 экземпляров. Современная поэзия не имеет ровным счетом никакого общественного звучания и значения, общество остается глухо к ней, и сегодня, как прежде, хотя и по совершенно другим причинам,
Мы живем, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны…
Кстати, Мандельштам, по свидетельству Ахматовой, перед тем как прочитать ей это стихотворение, сказал: „Стихи сейчас должны быть гражданскими“.»
«Есть ли у гражданской поэзии в России будущее? — Не исключаю, что да» (М. Амелин).
Евгений Рейн. «Вся жизнь и еще „уан бук“». Беседу вела Татьяна Бек. — «Вопросы литературы», 2002, № 5, сентябрь — октябрь.
Огромное, двухэтапное интервью обо всем на свете. Это не первая публикация разговора двух друзей и поэтов. Градус беседы подскакивает, когда речь заходит о прозе Анатолия Наймана или поэтической и жизненной судьбе Бориса Рыжего.
См. также: Татьяна Бек, «Центральный защитник. Штрихи к портрету Евгения Рейна» — «Литература», 2002, № 42, 8 — 15 ноября <http://www.1september.ru>
Михаил Синельников. Главы из воспоминаний. — «Вопросы литературы», 2002, № 5, сентябрь — октябрь.
На сей раз это: грузинские поэты; история о том, как Тарковский переводил стихи тов. Сталина; главы «Страх» и «Вера». Все очень интересно, потому что изнутри, от себя. Я споткнулся в одном месте: «Тарковский был благосклонен к людям, в которых ему чудилось нечто созвучное его грезе (это о тяге поэта к „благодатному состоянию“ нищенства. — П. К.). Жалкому Григорию Корину были подарены „Цветочки“ св. Франциска Ассизского».
Кажется, я понимаю, что в определение «жалкий» воспоминатель вкладывал старое, жалостливое значение. Однако не читается. Работает «на понижение», а в Корине никакого понижения нет: бытие его убого, а дух высок и радостен. Это и по стихам видно.
Александр Твардовский. Рабочие тетради 60-х годов. Публикация В. А. и О. А. Твардовских. Подготовка текста О. А. Твардовской. Примечания В. А. Твардовской. — «Знамя», 2002, № 10.
«2. VII.67. П<ахра>
Маша говорит, что забывчивость и т<ому> п<одобное> у нее оттого, что она занимается хозяйством „без удовольствия“. А редактировать ж<урна>л без удовольствия — это уж вовсе беда и мука. А покамест так оно и есть и в перспективе — только так видится.
С куда большим удовольствием, рабочим подъемом, неизменным обращением мысли к предмету и т. д. я занимаюсь пересадкой елочек, поливкой весенних и прежних посадок, заготовкой дров, хотя их для камина с избытком года на три. Вчера поймал себя на том, как углубленно обдумывал сооружение новой помойной ямы взамен нынешней, которую нужно зарыть, какой находкой было соображение об использовании в сан<итарно>-гигиен<ических> целях битума.
И все же возможно, что при всех наихудших вариантах решения „дела“ что-то позволит или заставит оставаться на месте, хотя — нет, нет, нельзя. Нельзя что-нибудь делать стоящее, не стыдное, примирившись с этой позорной историей. Солженицын, каков бы он ни был сам по себе, сейчас фокус, в котором судьба не только ж<урна>ла, но, как я это всегда понимал, всей нашей литературы. Либо — перелом, либо на долгие годы (а не до конца юбилейного года) мрак и уныние…»
«8. IX.67. П<ахра>
В первый раз видел Кондратовича таким приунывшим и подавленным от сознания, что журналу приходит конец. „Пусть бы меня так-сяк гоняли, но почему моя жена должна терпеть — не берут на работу: жена зама „Нового мира“…“
Лакшину позвонили из „Совписа“: должны будем возвратить вам рукопись сб<орни>ка статей. — Интересно, как вы будете мотивировать отклонение рукописи, находящейся у вас два года и уже принятой к печати, после того, как были выполнены ваши требования? — Постараемся сделать это убедительно…»
Начало публикации см.: «Знамя», 2000, № 6, 7, 9, 11, 12; 2001, № 12; 2002, № 2, 4, 5, 9.
Сергей Чупринин. После драки. Урок прикладной конспирологии. — «Знамя», 2002, № 10.
«Мне все нравится в этой истории [с „Гексогеном“]. Во-первых, она подтверждает, что в жизни по-прежнему есть место чуду и что у каждой самой забубенной Золушки, если ее, конечно, навестит Лев Пирогов, может появиться шанс проснуться в хрустальных туфельках…»
Игорь Шайтанов. Подмалевок. — «Арион», 2002, № 3.
О том, как «пиарят» современную поэзию. Исходные данные — антологии «Плотность ожиданий» (2001) и «Черным по белому» (2002); лауреаты премии «Дебют» и участники Второго международного фестиваля поэтов. «Если быть совсем точным, то это не стихи, а тексты (это об одном молодом поэте, сюда, думаю, подходит много имен. — П. К.). Для меня разница достаточно определенна: стихи — это то, что предполагает голос, тексты — немы. Они для чтения. Даже не вслух, а глазами. Это совсем не обязательно худшая, а просто другая поэзия, со своими достоинствами и своими подводными камнями. Об эти камни и разбилось немало текстовых творений. <…> Прекрасно, что есть премия „Дебют“. Замечательно, что она не только награждает, но и издает. Однако глупо и опасно убеждать более или менее способных молодых людей в том, что они пришли, чтобы восстановить „поэтический ресурс“. Может быть, кто-то из них и восстановит этот ресурс, если его оставят в покое и не станут искушать преждевременными или несбыточными посулами».
