Валерий Примост - Штабная сука
Да и кто будет помнить о своей национальности, когда вокруг — прозрачные стеклянные стены и каждый день надо драться за свою жизнь!
И именно тогда, когда нужно напомнить озверевшему существу в хэбэшке и сапогах, что он еще человек, рахитичная армейская культурная жизнь ставит еще одну подножку человечности и национальному самосознанию солдат. Наша обычная культурная программа состояла из просмотра аэробики утром и программы «Время» иногда вечером, походов в городскую баню и самоволок. Один раз за всю службу нас водили в кино на жуткий фильм о председателе колхоза-миллионера. По воскресеньям мы смотрели «В гостях у сказки» (так в армии называют «Служу Советскому Союзу»), два раза в неделю удовлетворенно дремали на политинформациях и время от времени (наверное, как следствие тихого помешательства на почве наркомании) по вечерам качались в спортуголке (один таджик на моих глазах докачался: влез «по обкурке» на турник, сорвался и — в «ящик»). Библиотеки у нас в корпусе отродясь не было, а гитары в ротах долго не выживали, становясь жертвами странного пристрастия политработников к разламыванию музыкальных инструментов. (Вероятно, по мнению политработников, гитары подрывали боеготовность советских воинов.) Что было делать людям, у которых из расслабляющих факторов остались только план и спиртное? Что было делать людям, которые служили так далеко от своей родины и чье национальное и личностное достоинство не только не щадилось, но еще и глушилось казарменной уравниловкой на каждом шагу?
Украинцы, прибалтийцы, кавказцы прекрасно понимали всю бесполезность своего пребывания в Забайкалье для обороны своей родины, ибо как можно оборонять Украину или Грузию на границе с Монголией и Китаем?
Чувство, что они защищают родину, было только у русских (многие из них — прекрасные ребята, но во всех очень странно проявляется всосанный с молоком матери бытовой великодержавный шовинизм: они считают своей родиной всю территорию Советского Союза и просто не понимают тяги других наций к самостоятельному существованию).
СЕКС
В армии, как и везде, половые сношения бывают гетеросексуальные и гомосексуальные. Гетеросексуальные половые сношения чаще всего имеют место между солдатами и наиболее непривлекательными женщинами-военнослужащими или представительницами местного населения: солдаты изголодались по женской ласке и весьма неприхотливы, потому «непопулярные» женщины охотно этим пользуются и живут последовательно с каждым очередным призывом. Интимная часть этих взаимоотношений такая же, как и у гражданских людей, и единственное ощутимое различие состоит в том, что здесь ночевать к даме порой ходят целым взводом. Во время учений частенько не везет молоденьким (и не очень) жительницам кочевых становий.
Если к кому-нибудь из солдат приезжает девушка или жена, на нее обычно ходят смотреть всем батальоном, и даже офицеры нет-нет да и бросят недвусмысленный взгляд.
Вообще, отношение к женщинам у солдат очень неоднозначное. С одной стороны, в армейской среде принято говорить о подругах в пренебрежительном, наплевательском тоне. Кроме того, солдата мучит вечный сексуальный голод, и поэтому в сексе солдат ненасытен и весьма непереборчив. С другой стороны, солдаты терпеливо ждут писем от своих подруг, и получение письма с сообщением, что его любимая выходит замуж за другого, частенько заставляет солдата совершать множество глупостей (вплоть до самоубийства). И когда к солдату приезжает подруга или жена (впрочем, как и, мать или отец), все вокруг, даже если этот солдат находится в низах казарменной иерархии, становятся к нему очень дружелюбны, стараются не унижать и не гонять его, чтобы не опозорить в глазах близких ему людей. Его даже — вещь небывалая — в этот короткий период времени называют по имени.
Странно, как в солдатах жестокость и черствость уживаются с человечностью.
Однажды к одному нашему духу, Косте С, приехала невеста. Косте дали увольнительную на три дня. Он, обычно столь гонимый, был вызван из туалета, где наводил, порядок, и получил разрешение идти в город. Но сам собраться и привести себя в порядок не мог из-за присущей духам беспомощности. Так вот, к невесте его собирала вся рота. Он был грязен — доброхоты посадили его в ванну и отмывали одежными щетками (по-другому он не отмывался). Он был вшив — ему дали новенькое нижнее белье (солдаты считают «в падлу» ходить к женщине в армейском нательном белье, пусть и новом; старослужащие вообще предпочитают носить трусы и майку, причем явно гражданские): трусы, майку и носки из своих запасов на дембель. У него были «стремные» парадка, шапка и шинель — ребята одолжили ему свое, кто что — все дембельское, высшего сорта
Все стали необычайно щепетильными: когда кто-то заикнулся, мол, «от всех нас невесту обеспечь», на него зашикали и проводили Костю самыми добрыми пожеланиями.
Когда он вернулся, его тут же переодели в грязные и вшивые его обноски, дали по морде, чтобы быстрее в службу входил, и отправили работать дальше.
Старослужащие, иными словами, прекрасно понимают, насколько тяжело близким духа видеть его в униженном состоянии и (не звери же, в самом-то деле) совершенно искренне пытаются как-то скрасить это тягостное впечатление, успокоить родственников духа, когда в этом есть необходимость. Хотя не все. Есть такие козлы, которым все «от винта».
Теперь об отношениях гомосексуальных. Они процветают, в основном, на губе с легкой руки наших восточных братьев, в большинстве своем отличающихся ярко выраженной бисексуальностью. Опускают на губе (и не только там) чмырей за какие-нибудь провинности или просто от скуки. Как правило, функции парашника и педераста совмещаются в одном лице. Нельзя не подивиться выдержке тех, кто опускает: парашник обычно столь грязен и вонюч, что и стоять рядом не сладко. Да и о послеактовой гигиене на губе не позаботишься.
Как только человек становится «профессиональным» педерастом, находиться с ним рядом вообще нельзя: у педерастов от постоянного жестокого воздействия «разбиваются» мышцы заднего прохода и происходит недержание кала. Для педераста достаточно резкого движения или просто напряжения мышц, чтобы сделать пребывание присутствующих в одном помещении с собой попросту невозможным.
В ротах, где люди принуждены жить бок о бок срок, значительно больший, чем срок пребывания на гауптвахте, педерастов рядом с собой терпеть гораздо труднее. Поэтому в ротах в основном предпочитают иной вид «любви». Среди солдат «инструменты» этого вида называются «защеканцами» (от слова «щека). В нашем батальоне тоже был такой защеканец по кличке „Койот“. Вообще-то, желающие обычно скрывались с ним в укромных местах. Но однажды его „оприходовали“ вчетвером прямо в центре расположения. Жуткое зрелище.
