Джеймс Олдридж. - Дипломат
До сих пор ничто не выдавало близости города, а тут вдруг сразу засверкали городские огни и потянулись мимо фабричные корпуса. Мак-Грегор разбудил Эссекса, и они вместе стали смотреть, как вокруг них вырастают темные очертания Москвы, ее неосвещенные здания, широкие улицы, бульвары с обнаженными деревьями. Покуда они не доехали до центра, Москва казалась им похожей на всякий другой город, только немного просторнее и темнее. Машина катила по булыжной мостовой вдоль трамвайной линии, мимо ярких светофоров.
– Просторно здесь, – сказал Эссекс, глядя на большую, запорошенную снегом площадь, по краю которой тянулась кремлевская стена.
Мак-Грегор никогда не видел такой большой городской площади и спросил пилота по-русски, не это ли Красная площадь. Пилот ответил, что нет, Красная площадь будет сейчас. Машина, поднявшись по короткому отлогому склону, уже въезжала в широкий четырехугольник.
– Вот она, – сказал пилот. – Вот Красная площадь.
Пока машина мчалась по площади, они успели взглянуть на кремлевские башни, увенчанные яркими рубиновыми звездами. На миг промелькнул темный мавзолей Ленина, обрамленный голубыми елями; затем храм Василия Блаженного – небольшая затейливая церковь с витыми куполами. Машина миновала мост современной конструкции, свернула на набережную, покатила вдоль белой, скованной льдом реки и въехала в открытые ворота британского посольства. Как только она остановилась, на ступеньки подъезда, потирая руки, вышел человек в летных сапогах.
– Лорд Эссекс? – спросил он.
– Да.
– Моя фамилия Мелби, сэр. Сэр Френсис просил меня передать вам сбои извинения, что он вас не дождался, но мы не знали точно, когда вы приедете. Русские сообщили нам только, что вы на пути сюда – и больше ничего. Мы приготовили вам комнату. Вы не пострадали, это верно?
– Нет, Мелби, мы, как видите, уцелели. Знакомьтесь, это Мак-Грегор. – Мак-Грегор и Мелби пожали друг другу окоченевшие пальцы.
– Для вас, Мак-Грегор, приготовлена комната в моей квартире, – сказал Мелби.
Вещи сняли с машины, и русский солдат внес в подъезд три чемодана и плоский металлический ящик с документами. Пилот попрощался с ними за руку и извинился за аварию и причиненные ею неудобства. Мелби повел Эссекса наверх, а Мак-Грегор остался ждать в теплом, обшитом панелью холле.
– Благодарю вас, Мелби. – сказал Эссекс, окинув взглядом бледноголубую спальню. Потом он внимательно посмотрел на Мелби, стараясь определить, что тот собой представляет. Это был сорокалетний мужчина, с брюшком, не старавшийся казаться моложе своих лет. Он тоже разглядывал Эссекса сквозь толстые стекла роговых очков, а Эссекс прикидывал в уме, кто он такой: первый секретарь, второй секретарь или один из советников.
– Ванная вот тут, – сказал Мелби, показывая на узкую дверь в углу.
– Мне очень совестно, что вы из-за меня не ложились, – сказал Эссекс.
– Пустяки, сэр. Я не хотел, чтобы сэр Френсис засиживался слишком поздно.
– Разумеется. Я очень рад, что сэр Френсис не дожидался меня.
– Вам больше ничего не нужно?
– Нет.
– Тогда спокойной ночи, сэр.
– Спокойной ночи, Мелби.
– И добро пожаловать в Москву, лорд Эссекс.
– Спасибо.
Мелби вышел и бесшумно притворил за собой дверь. Эссекс открыл свой американский чемодан, бросил на кровать шелковую пижаму и расстегнул молнию на сумке с туалетными принадлежностями, которую его лакей Эванс предусмотрительно положил на самый верх. Он достал зубную щетку, почистил зубы и умылся горячей водой, наличие которой было весьма приятным сюрпризом, а затем с удовольствием улегся на тонкие бредфордские простыни и заснул.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Пока сэр Арчибальд Кларк-Керр ездил в Румынию и в Лондон, английское посольство в Москве возглавлял сэр Френсис Дрейк, полномочный представитель в ранге посланника. Он пригласил Эссекса и Мак-Грегора к завтраку и теперь молча стоял перед камином в библиотеке, помещавшейся на первом этаже, и поджидал Эссекса. Мак-Грегор, умытый и приглаженный, уже сидел на диване возле камина и грыз себя за то, что пришел точно в назначенный час, до появления Эссекса. Конечно, это пустяки, но все-таки он чувствовал бы себя лучше в этой типично английской комнате, приди он сюда вместе с Эссексом.
Мак-Грегор никогда в жизни не бывал ни в одном посольстве, но он ожидал увидеть именно такую комнату – просторную, теплую, с двумя высокими окнами. Книг было ровно столько, сколько требуется, чтобы оправдать название «библиотеки». Обшивка из полированного дуба сплошь покрывала стены – от застланного ковром пола до потолка, который поддерживали тесаные дубовые балки. Камин тоже был облицован дубом, а внутри выложен белым мрамором. На стенах висели большие портреты трех или четырех поколений английских королей, по крайней мере, так показалось Мак-Грегору. Впрочем, он был не совсем в этом уверен, ибо знал в лицо только короля Георга и королеву Марию. Он медленно, внимательно рассматривал каждый портрет и чувствовал, что сэр Френсис Дрейк смотрит на него так, словно только сейчас заметил его присутствие. Когда Мак-Грегор вошел, Дрейк пожал ему руку, сказал несколько вежливых слов – и все. Мак-Грегор перевел взгляд с портретов на Дрейка, любопытствуя, почему тот за ним наблюдает. Дрейк отвел глаза и продолжал стоять неподвижно, чистенький и аккуратный, в черном пиджаке, брюках в полоску и галстуке бабочкой. Мак-Грегор искренне обрадовался, когда в комнату вошел Эссекс.
– Хэлло, Френсис, – бодро приветствовал он Дрейка. – Рад видеть вас.
– Доброе утро, Гарольд, – чинно проговорил Дрейк. – Как вы себя чувствуете?
Они крепко пожали друг другу руки.
– Превосходно, – сказал Эссекс.
– Вы не пострадали?
– Да нет же, бог мой.
– Я так и знал, что рано или поздно какой-нибудь «Дуглас» разобьется. Русские летают, как сумасшедшие. Может быть, теперь они разрешат нам привезти наши английские самолеты.
– Сомневаюсь, – сказал Эссекс. – Я вижу, вы уже познакомились с моим помощником.
– Да. – Дрейк даже не взглянул на Мак-Грегора. – Давайте вспомним, Гарольд, когда мы с вами виделись в последний раз? Кажется, в Париже, в тридцать восьмом, я был там проездом по пути в Мюнхен.
– Разве мы встретились тогда? – сказал Эссекс. – Что-то не помню.
Мак-Грегор наблюдал, как Эссекс завладевает комнатой и становится ее хозяином вместо Дрейка. Он расхаживал взад и вперед, рассматривал портреты, открывал книжные шкафы, переставлял безделушки. Вид у Эссекса был самый домашний: скромный костюм из плотной шерстяной ткани, узенький галстук и простые, грубые башмаки. Дрейк, седовласый, подтянутый и корректный, являл собой образец респектабельности. Он был ниже Эссекса ростом, и Мак-Грегор спрашивал себя, не потому ли Дрейк стоит так прямо, высоко подняв голову, или, может быть, это оттого, что Эссекс хозяйничает в его владениях.
