Наталья Нестерова - О любви (сборник)
В восемь пришла Тамара Ивановна. Петров обрадовался этой невысокой плотной женщине со строгим лицом, словно посланнице Небес. Он показал медсестре, где находятся дети и их мать, договорился об оплате и ринулся в душ.
Надевая костюм и поглядывая на спящую Зину, он думал о том, что вот его участие в делах этого семейства и закончено. Если Зина не заразна, то ее можно перенести домой: и Тамаре Ивановне будет удобнее, и ему.
Петров зашел в соседскую квартиру попрощаться. Тамара Ивановна переодевала близнецов.
— У них зубки режутся, — сообщил Петров.
— Уже прорезались, — буркнула Тамара Ивановна.
Петров подошел и посмотрел. Действительно, на деснах близнецов появились маленькие белые пятнышки.
— У детей нет еды, — не глядя на Петрова, проговорила Тамара Ивановна.
— Я забыл вам сказать. У меня в холодильнике молоко, его надо…
— Не надо им молока от больной, еще и с антибиотиками. Немного возьму, чтобы резко не переходить, а вы купите детское питание.
— Ага, я купите. Доктор Козлов сказал…
— Много он понимает, этот доктор. Будете детей голодом морить — я уйду. И где памперсы? Я стирать не обязана.
— Детей голодом морить не будем, — медленно проговорил Петров, едва сдерживая раздражение. Рассказывать о вредности памперсов он больше не хотел. — Скажите точно, что купить и где это продают.
Пришлось ехать в гастроном на Мясницкую.
Петров сложил баночки и коробочки в пакет, уже подойдя к машине, чертыхнулся и вернулся за памперсами.
— Теперь я могу быть свободен? — приторно вежливо спросил он дома, передавая покупки Тамаре Ивановне.
Старуха ничего не ответила, отвернулась и ушла.
За что, интересно, она его невзлюбила?
* * *В кабинете президента компании, Юры Ровенского, стоял длинный ониксовый стол с кожаными креслами вокруг, у окон в кадках росли деревца, пол устилал толстый ковер. Здесь проходили их совещания и переговоры. Эта обстановка разительно отличалась от прокуренного зала пивной с народным названием «У брата» на улице Александра Ульянова. Именно там пять лет назад зародилась идея создать фирму по сборке компьютеров. Первые проекты писались на бумажках, залитых пивом и с жирными пятнами от вяленого леща. Теперь перед ними лежали стильные папки с текстами, отпечатанными на лазерном принтере.
В конце 80-х годов многие ринулись заполнять пустующую нишу — привозили в Россию компьютеры из-за рубежа или собирали их на месте. Но многие так же быстро сошли с дистанции. Самые легкие и скорые деньги делались тогда на финансовых пирамидах. Именно они утянули с компьютерного рынка главных конкурентов петровской фирмы «Класс». Название возникло от модного словечка, которым выражали наивысшую похвалу.
Петров и Ровенский заняли жесткую позицию: первые пять лет вся прибыль шла на расширение производства и организацию сети продаж Они не ездили по экзотическим курортам, не покупали шикарных автомобилей, жили в коммуналках, и мало кто догадывался, что они ворочали большими деньгами. И только когда «Класс» вышел на такие позиции, что подвинуть его уже никто не мог, фирма и ее руководители перешли на другой качественный уровень: переехали в современный офис, открыли личные счета в банках, уселись в автомобили последних марок.
Сегодняшнее совещание в определенной мере тоже было судьбоносным — определяли дальнейшую стратегию. Проще говоря — во что вкладывать деньги.
«Класс», как и другие крупные компьютерные фирмы, сам деталей не производил, закупал их в странах Юго-Восточной Азии и в Ирландии. Построить заводы по выпуску микросхем нечего было и мечтать — для этого требовалось две сотни миллионов долларов. Но делать первые шаги в этом направлении, по мнению Петрова, следовало: выпуск корпусов для компьютеров оправдал бы себя уже через шесть лет.
* * *— Мы растекаемся лужей, — говорил он на совещании, — вместо того чтобы стать хорошим озером. Подвернулись попутные выгодные контракты с мебелью — организовали «Класс-мебель», «Класс-авто» тоже постепенно расширяется. Из тридцати пяти филиалов в тридцати чем только не занимаются: и медикаментами, и спортивным инвентарем. Осталось только памперсы производить.
— Или свиноферму открыть, — поддержал его Потапыч. — Звучит: «Класс-свинина». Нас в школе учили — экстенсивный путь плохо. Надо зреть и копать в корень. Ты, Юра, — он обратился к Ровенскому, — предлагаешь открыть учебный центр. А зачем? Зачем садиться в последний поезд, когда первые уже давно ушли и набирают скорость? Конечно, прибыль это принесет, и деньги обернутся быстро. И покатим мы по утоптанной тропе, когда надо рубить свою просеку.
Но остальные их точку зрения не разделяли. В том числе и Ровенский. Журавль в небе — это красиво, синица в руках — надежно.
* * *С Юрой Ровенским Петров учился в математическом интернате при МГУ. С тех пор они и дружили. Петров всегда был умнее Юры: быстрее и оригинальнее решал задачи в школе, больше книжек читал и разбирался в вещах, о которых Ровенский имел смутное представление. Производство наладить, коллектив сплотить и внушить трудовой энтузиазм у Петрова тоже получалось лучше. Но он безоговорочно признавал, что именно Юрка должен управлять фирмой. У Петрова не было бронированности и целеустремленности Ровенского. Юра не шел по жизни, а пёр как танк. Он не обращал внимания на то, что кого-то случайно задавил или обидел, не комплексовал по поводу друзей-неудачников. Я тебе предложил работу — ты не справился, чего же ты хочешь? Юра уволил секретаршу за то, что она выслала машину встречать его не в тот аэропорт и Ровенский проторчал там лишний час. Леночка однажды подвесила петровский компьютер, и он два дня потратил, чтобы восстановить стертую информацию. Лене он задал перцу, но уволить ее ему даже в голову не пришло.
* * *Все явно склонялись ко второму проекту. Ровенский посматривал на Петрова с удивлением — не ожидал, что тот легко сдастся. Петрову напрягаться было лень. То ли давала себя знать суматошная ночь, то ли вообще у него азарта поубавилось. Вначале карьера бизнесмена его отчаянно увлекала. От мысли: завтра делаю вот это — и у нас в кармане десять тысяч баксов — он хмелел как от вина. Но потом он уже столько раз задыхался победителем на финише, что прелесть новизны пропала, тужиться и доказывать свою правоту не хотелось.
Леночка и секретарша Ровенского принесли кофе.
— Подожди минуточку, — задержал Петров Лену.
Он взял листок и написал «Позвони по моему домашнему телефону или последние цифры 23. Должна подойти Тамара Ивановна. Спроси: 1. Как дела? 2. Сцедила ли она Зине молоко? 3. Не надо ли чего-нибудь?»
