Олег Рой - Паутина лжи
Однако когда он узнал Лизу получше, она совсем не показалась ему ни заносчивой снобкой, ни хищницей, жаждущей подороже продать свою красоту. При дальнейшем общении у него быстро сложился образ скромной, не слишком уверенной в себе девушки, немного наивной, очень естественной и романтичной. Он видел, что, выросшая в провинции, к тому же в бедной семье, Лиза робела перед обеспеченными москвичками, но, с точки зрения Стефана, и столичные жительницы, и его соотечественницы-швейцарки во многом проигрывали ей. Девушка не была избалована судьбой и с юности привыкла, что все достается тяжелым трудом. При этом она совсем не знала жизни – жизни с ее светлой, яркой стороны, привычной для людей, которые питаются в ресторанах, а не закупают продукты в дешевых сетевых магазинах, одеваются в бутиках, а не на рынках и отдыхают не на дачных шести сотках, а на модных курортах. Лизе было все ново, все интересно, она, как ребенок, могла радоваться самым обыкновенным вещам вроде вкусного угощения или новой кофточки. А самое главное – Лиза была способна на настоящие искренние чувства. Пообщавшись со Стефаном некоторое время, она всей душой влюбилась в него и решилась сама признаться ему в любви. Да как! Написала письмо – настоящее письмо, не электронное, на бумаге, на аккуратно вырванном из тетради в клетку двойном листочке округлым, почти детским почерком.
«Вы наверное будете смеяться надо мной когда получите это письмо, – писала она. – Наверное подумаете что я глупая восторженная и старомодная дурочка. Но что мне делать если я действительно такая? Знаете мне очень трудно жить в этом мире в котором все такие испорченные и циничные и в котором для людей важны только деньги а не имоции и чувства. И что мне делать раз я так влюбилась в Вас? С тех пор как я Вас увидела я не могу думать ни о чем другом, Вы мне каждую ночь снитесь и даже на работе из-за этого проблемы. Вы уж простите, что я пишу Вам об этом, но я просто больше не могу…»
«Девочка моя…» – с нежностью прошептал Стефан, прочитав письмо. Смешно сказать – дожил до сорока лет, а ни одна женщина еще ни разу в жизни не признавалась ему в любви. Тем более в письменной форме. Даже в школе он любовных записок от девчонок ни разу не получал. А тут – целое письмо в стиле пушкинской Татьяны. Стефан был так тронут, что простил Лизе и ошибку в слове «эмоции», и то, что она явно не дружила с запятыми.
Их роман развивался стремительно. Стефан был очарован Лизой, ее милыми нежными посланиями по эсэмэс, которые она постоянно слала ему, когда они не были вместе. И ему становилось смешно, когда окружающие, те же Саша со своей женой, пытались убедить его, что Лиза на самом деле совсем не тот человек, каким он себе ее представляет. Что они понимали? Кому, как не ему, было знать, какова на самом деле девушка, которую он любит и которая – в этом Стефан был уверен – без памяти любит его!
Теперь Стефан мечтал только об одном – никогда не расставаться с Лизой. Как можно скорее уладив все формальности, он, счастливый до потери рассудка, повез в Лугано свою невесту, чтобы уже в Швейцарии сделать ее женой. Впереди было только самое светлое и радостное. Стефан не сомневался, что его семья станет не менее благополучной и гармоничной, чем у Саши с его новой супругой.
Типичность как гарантия семейного счастья
Отправляясь в Москву, Саша был почти на сто процентов уверен, что вскоре вернется в Швейцарию. Однако время шло, а планы не спешили осуществляться. Прежде всего, конечно, отвлекали дела. Бизнес, да еще таких масштабов, к которым стремились они со Стефаном, требовал постоянного и пристального внимания. Владелец холдинга – это вам не рантье, который положил себе в банк крупную сумму денег и живет на проценты, ничего не делая и ни о чем не заботясь. У предпринимателя все по-другому, ему приходится день и ночь работать, и работать много и тяжело, и чаще даже не только для того, чтобы получить прибыль, но просто чтобы удержаться на плаву и не обанкротиться. Недаром друзья так часто вспоминали цитату из «Алисы в Зазеркалье» Льюиса Кэрролла: «Приходится бежать со всех ног, чтобы только остаться на том же месте. Если же хочешь попасть в другое место, тогда нужно бежать по меньшей мере вдвое быстрее». Именно этим они и занимались. Стефан координировал работу компании в Швейцарии, Саша же вел все дела по эту сторону границы, постоянно мотался в командировки и фактически принимал все важные решения. Приходилось все время быть начеку – в той обстановке нестабильности, которая царила в стране в девяностые годы, нельзя было расслабляться ни на минуту.
Впрочем, находил он в том времени и положительную сторону – отчаянную бесшабашность. В «лихие девяностые» многие жили так, будто завтра умирать (впрочем, нередко так и случалось), и потому отрывались на полную катушку. Казино, стриптиз-бары, ночные клубы с танцующими на столах отвязными девчонками, сауны, бордели, которым тогда не было никакой нужды маскироваться под отели и рестораны, – все это не оставалось без внимания Саши. Молодость его была бурной и веселой, а подружек имелось столько, и менялись они так часто, что он не всегда давал себе труд запомнить их имена. Родители только вздыхали, когда речь заходила о личной жизни сына. Мама постоянно заводила шарманку на тему «тебе уже скоро тридцать, пора наконец остепениться, я внуков хочу понянчить», но Саша только отшучивался, мол, нет уж, дорогие предки, я там, в смысле в браке, уже был, второй раз меня в семейное счастье и палкой не загонишь.
Все изменилось после того, как он встретил Юлю. Хотя на самом деле эта расхожая фраза «он встретил ее» тут не совсем уместна, потому что встречал Юлю Саша неоднократно. Примерно через год после возвращения из Швейцарии он купил себе хорошую квартиру в одном из новых домов на Якиманке, но бывал в ней не так уж часто – то дела и поездки по стране и за границу, то нужно было навестить родителей. Для их семьи настал тогда трудный период – отец сначала долго болел и потом скончался от инфаркта, мама захандрила, тоже обнаружила у себя целую кучу недугов, как реальных, так и мнимых, и постоянно просила сына приехать. Саша не возражал и, когда находился в Москве, старался бывать у нее если не через день, то через два-три точно.
Юлю он впервые увидел еще до смерти папы. Был вечер выходного дня, Саша отлично пообедал, был несколько навеселе и в прекрасном расположении духа – и, разумеется, войдя в подъезд, не мог не обратить внимания на симпатичную блондинку в белой шубке, которая ожидала лифт.
– А я и не знал, что в нашем доме живут такие красотки! – кокетливо произнес он.
