Людмила Мешкова - Брат или сестра
— Ты это о чем?
— О том, что тебе нужно говорить не убедился, а убедилась.
— Но здесь сейчас кроме нас никого нет.
— А какая разница? Тебе привыкать надо, что бы в другом месте случайно не ошибиться.
— Но я не хочу привыкать.
— Как это не хочу?
— А вот так. Не хочу и все, — осмелел я.
— Но ты слово дал, — не ожидавшая от меня такого, испуганно проговорила сестра.
— Ты меня вынудила, помнишь, как ты раньше меня в школу вчера убежала.
Маша, молча, опустила голову.
— А теперь с этими дырками в ушах мне прикажешь всю жизнь ходить да? — Спросил я сестру.
— Миша понимаешь я, очень хочу стать хоккеистом.
— Ну, хорошо хочешь заниматься спортом, занимайся, но причем здесь я?
— Как ты не понимаешь? Девочки не играют в хоккей.
— Но ты, же не мальчик ты девочка.
— Ну и что.
— Как ну и что? Ты же девочка, понимаешь ты это или нет.
— Я все понимаю, но вот уже несколько дней никто не подозревает что я девочка, даже наши родители, ни о чем не догадываются.
— Ну и что? Если бы не я, то у тебя ничего не вышло.
— Вот я и прошу тебя помочь мне, — сказала Маша.
— Но я не отказываюсь.
— Так помоги мне, — в сердцах выкрикнула сестра.
— Я же согласился тебе помочь, но ты меня обманула.
— Послушай Миш, скажи только честно, ты согласился бы вместо меня в школу ходить?
— Конечно, нет.
— Вот видишь. А ты говоришь, я тебя обманула. Я тебя не обманула, а заранее зная, что ты не согласишься с моим предложением, поступила так специально.
— Но что, же мне теперь делать? — удрученно спросил я сестру.
— Как что? Помочь мне, тем более у тебя сейчас выбора другого нет.
— Почему это у меня выбора нет?
— А проколотые уши, кстати, куда ты дел сережки, которые тебе подарила мама?
Про уши я совсем забыл. От отчаяния я стиснул зубы, да так сильно, что раздался дикий скрежет.
— И одежда, откуда у тебя эта юбка, водолазка? Юля дала?
Вздохнув, я рассказал Маше, как сегодня утром в школе Юля передала мне записку, в которой приглашала меня к себе в гости.
— Ну да там было написано, — Миша я хочу с тобой дружить. Приходи сегодня ко мне домой, я буду тебя очень ждать. Юля, — угадала?
Я удивленно посмотрел на свою сестру, — ты, что нашла записку?
— Нет.
— Тогда откуда ты знаешь, что там было написано?
— Так она почти всем мальчикам пишет такие записки.
— Как это всем мальчикам?
— А вот так. Она ищет того кто может помочь ей избавиться от Витьки Захарова.
— Так ты и это знаешь?
— Конечно, знаю.
— Откуда?
— У нас на тренировке ребята только об этом и говорят.
— О чем? — оторопело спросил я.
— О том, как Юля у себя всех мальчиков сначала целует, а потом предлагает избавить ее от Захарова.
— Не может быть.
— Может, может.
— Как это подло с ее стороны, — еле слышно проговорил я.
— Я смотрю теперь на эту удочку, и ты попался, хотя я не совсем понимаю твой наряд. Неужели ты к ней пошел как девочка?
— Нет, я пошел как мальчик. Просто она на меня случайно опрокинула чайник с горячей водой, вернее не на меня, а на стол, а со стола уже попало мне на брюки. Она любезно предложила мне их постирать.
— Понятно, когда ты их снимал, то забыл, что у тебя под брюками надеты колготки, а она, увидев их, обо всем догадалась.
— Нет, все было не так, — улыбнувшись, сказал я.
— А как?
— Я забыл про сережки. Уже у нее в квартире я успел их снять и положил их в карман брюк, а когда она пошла, стирать мои брюки, то нашла сережки в кармане. Поэтому мне пришлось сказать, что я Маша, а не Миша.
— А она поинтересовалась, почему пришла ты, а не Миша?
— Да.
— И что ты ей сказал?
— Я сказал, что ты специально послал меня к ней на свидание, что бы узнать о том как она относиться к тебе.
— И как она к этому отнеслась?
— Мне кажется, она поверила, потому что просила меня сказать тебе, что она тебя любит.
— Вот и хорошо.
— Что хорошо?
— Что все хорошо закончилось, вот что.
— Но что теперь делать? Ведь я у нее забыла свои сережки.
— Ничего страшного, я завтра с ней сам разберусь, — ответила сестра.
— А как же мама? Она же плачет.
— Ты не переживай, знаешь что, ты давай сейчас ложись спать, а с мамой я сам поговорю.
Сегодняшний день для меня был слишком насыщен всяческими событиями, поэтому, когда, послушав сестру, я разделся и лег в кровать, то моментально заснул.
Утром, открыв глаза, я увидел склонившуюся над собой маму. От неожиданности я зажмурился.
— Доченька ты проснулась? — Спросила она меня.
Видя, что я не отвечаю на ее вопрос, она продолжила сама, — вставай моя хорошая, а то в школу опоздаешь.
Я открыл глаза, огляделся по сторонам, увидев, что кровать сестры пустая спросил, — а где Миша?
— Миша уже ушел.
— Как ушел? Он что опять меня не дождался?
— Он просил передать, что будет ждать тебя на школьном дворе.
— А куда он ушел так рано?
— Он сказал, что хочет зайти перед школой к Юле.
— К Юле? Зачем? — Удивленно спросил я.
— Так сережки твои забрать.
Я с испугом посмотрел на маму, — неужели сестра все ей рассказала? — Подумал я.
— Миша мне все объяснил, поэтому прости меня, пожалуйста, за мое вчерашнее поведение, я не знала.
Ничего не понимая, я продолжал с испугом смотреть на маму.
— Почему она извиняется? О чем ей вчера рассказала Маша?
— Ладно, дочка вставай быстрее, а то действительно опоздаешь в школу, — сказала мама и, поднявшись, вышла из комнаты.
Посмотрев на часы, я понял, что если сейчас не встану, то действительно могу опоздать в школу. Поднявшись с кровати, уже без особого труда оделся в ставшую для меня привычной одежду сестры. Быстро выпив чай с бутербродом я, накинув на себя верхнюю одежду, и схватив сумку с учебниками, выскочил на улицу. Громко цокая каблучками по тротуару, я быстро продвигался в сторону школы. Настроение у меня было приподнятое, мне, как ни странно, начинала нравиться моя новая роль.
Во дворе школы меня поджидала Маша. Подойдя к ней, я с нетерпением спросил, — Миш ты чего маме такого наговорил, что она у меня даже прощения попросила?
— Это не твое дело, — ответила она, — вот возьми лучше свои сережки и не теряй их больше, — сказала Маша и не став меня дожидаться, развернувшись, направилась к дверям школы.
Я, забрав у нее сережки, молча, смотрел ей в след, — чего это с ней такое случилось, — подумал я.
— Маша ты чего стоишь? Решила в школу не идти? — спросила проходившая мимо меня Света.
— Да нет, я сейчас иду, — ответил я ей.
В класс я успел забежать прямо перед носом учительницы математики. Направившись в сторону парты, где сидела Юля, я увидел, что мое место занято, рядом с ней сидела моя сестра, поэтому, развернувшись, я сел к Семену.
— Вы чего это каждый день с места на место скачете? — Спросил меня Семен.
— А тебе какая разница, кто с тобой сидит?
— Мне–то все равно, вот только жалко твоего брата.
— Это почему?
— Потому что Мишка в нее влюбился, а Юльке наплевать на его влюбленность. Она всеми мальчишками нашего класса крутит, как хочет.
— Откуда ты знаешь? Ты что тоже в нее влюбился?
— Да нет, — покраснев, ответил Семен, — просто мальчишки рассказывали.
— Понятно, — медленно проговорила я, подумав про себя, — значит это правда, значит действительно Юля со всеми, или почти со всеми мальчиками встречалась и просила их о том, что бы они разобрались с Захаровым, который пристает к ней.
— Что тебе понятно? — Зло спросил меня Семен.
Я же, не слушая его, решил спросить, — Семен скажи, только честно, Юля тебе писала записку?
— Какую записку?
Достав из портфеля вчерашнюю записку, которую просила передать Юля моему брату, я, показав ее Семену, сказал, — вот такую.
Семен, покраснев, взял ее в руки повертел, осмотрел ее со всех сторон, и тихо сказал, — да только у меня было написано Семен, а не Миша.
— Семенов, Журавлева, долго вы еще будете разговаривать?
Мы оба замолчали и как заколдованные повернулись в сторону учительницы.
— Если вам не интересно, то вы можете продолжить свою беседу в коридоре.
— Нет нам интересно Маргарита Федоровна, мы лучше останемся, — быстро ответил я.
Минут через пять я не выдержал и, улучшив момент, дернув Семена за рукав, спросил, — Семен, а у тебя эта записка осталась?
— Отстань, нас сейчас выгонят, — прошипел Семен сквозь зубы.
— Да не бойся ты, никто нас не выгонит.
— Так мое терпение лопнуло, Журавлева, Семенов, пожалуйста, выйдите из класса, — громко сказала Маргарита Федоровна.
Делать нечего пришлось покинуть помещение. В коридоре Семен язвительно спросил, — ну что добилась своего?
