Алексей Егоров - Радио Пустота
Потом все кончилось. Я открыл глаза и увидел маму. Она гладила меня по волосам и плакала:
– Это чудо, что ты остался жив, – шептала она, – это чудо.
Я открыл глаза. Голова снова болела. Вдобавок, было очень холодно и болело все тело. Она сидела рядом на лавочке и гладила мои взъерошенные волосы. Наконец я понял что это был только сон и поднялся. Она держала в руках открытую бутылочку коньяка, такую маленькую, но такую привлекательную, что я просто молча отобрал ее и засадил без промедления.
– Знаешь, – начал я без знакомства, – в детстве я однажды попал под трамвай.
– Я знаю, – тихо ответила она и улыбнулась.
Я почему – то не удивился, тепло разлилось по ногам и рукам, – Знаешь, мне тогда сказали что в таких случаях умирают сто процентов, мол, я просто чудом остался жив, представляешь?
– Я знаю, – так же уверенно и улыбчиво ответила она.
– А мне иногда кажется, что я именно тогда и умер. Как то читал в одном научно популярном журнале, что человек совсем не замечает мгновение своей смерти. Представляешь, просто идет себе идет и бац, в какой – то момент он уже умер, а дальше идет уже другой человек. А в это время его уже похоронили, оплакали. Зарыли в деревянном ящичке и все. А я иду себе дальше, только другой, и все вокруг иллюзия. Вчерашний день остался в прошлой жизни, здравствуй новая. И сколько раз я умирал, или ты? Разве кто скажет?
– Я знаю, – тон у нее был деловой и сухой как у меня во рту. Только пахло приятно и дорого.
– А кто ты? – наконец спросил я и поежился от холода.
– Я Вика, меня Сергеич прислал. Сказал что – бы я присматривала за тобой. Что – бы ты капиталы свои не просрал. Понимаешь?
– Ты от него? – сказал я, и вспомнил про волшебную банковскую карту и странного типа с вечной улыбкой на лице.
– Да от него, – сухо ответила она и показала мне жестом, что – бы я поднимался, – нам пора.
– А кто он? – Так же сухо спросил я и поднялся с лавочки. Кости затрещали, и боль пронзила спину насквозь.
– Какая разница, – ответила Вика и пошла в сторону стоящего в стороне Мерседеса, – поехали я отогрею тебя.
– Уууу, – заурчал я, теперь я отчетливо разглядел мою новую благодетельницу. Она была не высокого роста, аккуратно уложенные черные волосы, стройная, юбка карандаш чуть выше колен, белая блузка с заманчивым вырезом, оголяющим краешек ядовито красного бюстгальтера. На плечи небрежно накинутый плащ, болотного цвета. Яркая апельсиновая сумка и такие же высокие туфли. Леди была что надо.
– Виииикааа, – прицедил я сквозь зубы, как дорогое красное вино.
– Что, – отозвалась она?
– Ты правда согреешь мою измотанную душу?
Я уселся на заднее сидение Мерина и приятно оценил весь надлежащий комфорт, – у нас что – то будет? – Нагло спросил я в лоб.
– У нас? – Интригующе спросила он, – да нет, у вас заказан номер в бане, там и отогреетесь, я же займусь делами.
Машина мягко тронулась, она отвернулась от меня и достав телефон начала копаться в нем. Шофер включил радио. Запела Сурганова….Ты не вернешься. Мне стало одиноко и пустота окутала мою больную голову. Мимо мелькали горящие витрины супермаркетов. Я набрался наглости и открыл дверцу на сидение. Здесь был небольшой ларчик. Я выбрал небольшую бутылочку с неизвестным содержимым, надеясь на то, что в такой приличной машине вряд ли будут возить настойку боярышника. Хрустнул крышечкой и одним махом высосал ее содержимое. Кажется это был бренди. А мы все ехали и ехали.
– Вы Герда, – уверенно сказал я.
– Я знакома с вашей классификацией, – ответила Вика, совсем не отрываясь от своего занятия, – Вы же всем женщинам что – то прилепляете. Да и ладно, меня предупредили. Кстати, почему именно Герда?
– Я замерзал в царстве снежной королевы, – ответил я, при этом оценивая еще одну маленькую бутылочку, – а ты пришла и спасла меня.
– Интересно, – сказала она, даже не приподняв глаз, – как бы это звучало в радио эфире?
Мне словно передернуло током, – Блин, мне же на работу нужно!
– Не парься, я провела твое увольнение вчерашним днем, так что там, про Герду?
Я расслабился, меня несло неведомым мне потоком необыкновенной силы, куда? Я пока не знал. Не хотел знать. Пусть все будет, так, как и будет, подумал я и начал:
– Я встретил ее случайно. Хотя, для того что – бы встретить такую женщину, нужно поддаться искушению другой. Возможно, я пошел за ней просто по наитию. Она так же просто прошла мимо и прошептала.
– Я буду любить тебя просто за твои глаза.
И мне стало так тепло. Я впервые поверил. И пошел. И мен было плевать куда и зачем я должен был идти. Лишь бы идти следом за ней. Я даже не заметил того леденящего ветра, что обжигал мои щеки. Мои ноги вязли в грязном снеге, я падал и подымался. Но шел, шел за ней. Рассветы сменялись с плачущими закатами. Мы переходили реки и болота, все шли и шла. Она не говорила не слова. Но я верил, я знал что она настоящая. Она моя. Будь даже она смертью. Не страшно, когда веришь, когда доверяешь.
Но, в один день или мгновение, я потерял ее. Я прилег от усталости. Я правда устал. Она скрылась из виду, а я улегся прямо в снег. Закутался им и закрыл глаза. В голове заговорили голоса. Одни кричали мне, ты замерзнешь здесь навсегда. Другие, молча кивали головами. Мне было тепло. Я решил для себя, что немного отдохну и догоню ее, обязательно догоню. Как вдруг, по моим волосам прошлась чья – то теплая рука. Я открыл глаза. Вот теперь и можно сказать, ее я встретил случайно. Это была она, моя Герда. Она, босиком, по осколкам ледяной пустыни, шла все это время за мной. Моя маленькая девочка. Она так сильно поранила свои замерзшие ножки. Я обнял ее и заплакал.
– Очень обворожительно, – прервала мое повествование Вика, – а потом она взяла такого сильного, его, и понесла на своих слабых плечах в новую жизнь, так?
– Пошло, – отозвался я, – между прочим мужчина то же человек.
– Приехали, мужчина, – властно заявила она, – не парься, просто погрейся, а я заеду через час. У нас самолет.
– Не парься? – смешливо переспросил я, – а как же плоцкие утехи?
– Чеши давай, – улыбнулась она, – я тебе не секс эскорт, а ответственный секретарь.
Я вышел из Мерседеса, прихватив парочку бутылочек, и небрежно бросил через плечо, – Можно я буду называть тебя Гердой?
– Можно, – ответила Вика, – через час буду.
В легкой турецкой бане было тепло и уютно. Весь антураж выглядел как забытый совецкими партизанами блиндаж, где то на границе с Финляндией. Все просто, лаконично и по делу. Полок, каменка… и все.
Я даже разглядел суровые лица этих людей. Как будто сквозь время смотрели на меня партизанские бледно – серые глаза.
– Что тут делаешь? – Грозно, но боязливо спросил один из них. При этом поправил за пазухой топор и нежно погладил маузер на поясе.
– Парюсь, – спокойно ответил я.
– Немец? – В таком же тоне спросил другой.
– А як жжешь? – Попытался сострить я, но увидев промелькнувшую чертовщину в его взгляде, осекся, – Нет конечно!
– Почему, конечно? – Сурово спросил третий и аккуратно достал красные атласные корочки, – аусвайс есть?
Я понял всю трудность своего положения:
– Дяденьки партизанствующие, не губите почем за зря. Я же свой, то есть ваш, советский в доску. Бля буду!
– Брешет, – констатировал тот, что с маузером, – по всему видно что не наш.
– Или финн беглый, или румын, – подтвердил второй.
– Агент Абвера, – скромно сказал третий, и все трое достали оружие.
– Как же это вы распознали? – Раздухарился я.
– Расстрелять!
– Да у меня дед на втором белорусском, знаете… да вы что мужики, да что родненькие?! Да я вам денег дам!
Партизаны переглянулись. Зашептали, убрали свои пуколки и вынесли вердикт:
– Сколько денег с собой?
– У меня вот, и я протянул одному из них золотую карту. Он повертел ею в воздухе и аккуратно вложил в свои красные корочки.
– Банкомат нужно найти, – строго сказал он тому, что с топором за пазухой и подал знак на выход.
– Фу, – выдохнул я, – спасибо граждане коррумпированные душегубы.
– А, кстати, – обернулся один из них, достал гранату и бросил ее на каменку, – с легким паром.
Грохнуло так, что уши заложило. Я открыл глаза. В дверь сильно стучали. Я опять уснул.
– Ваше время закончилось, – орали с той стороны. Я приоткрыл дверь и увидел того самого партизана. Внимательно оглядел его, и не обнаружив топора и маузера, мотнул в ответ головой, мол сейчас буду. С выпивкой нужно было заканчивать.
Я наспех проверил карту. Она лежала на месте. Я облегченно выдохнул, умылся холодной водой и начал одеваться.
– Это вам передали, – крикнул из за двери банщик – партизан, и просунул в приоткрытый створ какой то пакет.
Я развернул его и обнаружил черный костюм, рубашку, галстук и туфли.
