Кока Феникс - Люсипаф
— Ну хорошо, хорошо! — Люси подошла и хлопнула дверью, угодив прямо по морде лезшего сверху образовавшейся пробки, дюжего беса. — Тогда открою окно!
«Ну напустила!» — с ужасом разглядывал свои темные углы Маргинальный Морг, и слушая, как бесы там в углах расположились и ворочаются, скрипят, шелестят. — «Ну, как я теперь?! Облепят астральное тело, полетаешь тогда!»
Люси направилась к окну. — Влада сегодня не будет! — объясняла она свой одиночный визит. — Слава тебе Господи! — шептал Маргинальный Морг. — Он исцеляет! — грозно произнесла Люси. — Очень тяжелый случай. Внутренняя порча. Не как у всех на астральном теле, а прямо на земном, представляешь?!
— А-а, — Маргинальному Моргу было уже не до чего.
«Как их теперь извести? Причем столько! У меня и свечей не хватит! И почему они все ко мне? Медом я что ли намазан?!»
А Люси бегала по квартирке, убирая всякий пылящийся мусор, гремела на кухне тарелками, стряпала и что-то кричала Маргинальному Моргу, думая, что веселит его лежачую душу.
Однако Маргинальный Морг ничего не слышал. Он так старательно прислушивался к звукам копошащихся бесов, что не заметил, как его собственное астральное тело выскочило из границ земного, взобралось на высокий подоконник распахнутого окна, откуда влетали в квартиру ароматы Парнаса, и, дразня, вытаскивало черных невидимых бесов из копошащихся углов на свет Божий. Вот, громадная туша одного из них, вероятнее всего главаря, ринулась, как бык на тореадора, на Астрал Маргинального Морга. Легкий вскок! В сторону и туша с шелестом покатилась вниз. А тореадор снова распахнул свой красный козырь и, танцуя на подоконнике, выманивал одного за другим мохнорылых бычков и умело расправлялся с ними, вылетающими, как пробки шампанского, из распахнутого окна Маргинального Морга.
Люси, изготовив брюкву с хрюквой, облизываясь, как перед ребенком, внесла эту стряпню в комнату.
— Ах, вкуснятинка, Юра! — поеживаясь, ставила она на завафленный столик возле лежбища тарелку. — Ах, брюквица!
Маргинальный Морг, увидев жрачку, схватил ложку и пошел на брюкву.
— А чего это так холодит? — оглянулась Люси. — Да шо ж ты, Юра, окно раскрыто, а ты молчишь!
Она дотронулась до лба Маргинального Морга: — Вон ты какой холодный!
Холодный, холодный! — повторял с набитым ртом Маргинальный Морг. — И холодный, и голодный! — Ну, холодный! — Люси умилительно поправила салфетку. — Кушай, кушай, ишь, прохолодался! Маргинальный Морг уплетал брюкву, хрюкву и шотландские рогалики, посыпанные маком и изюмом. Уплетал он их за обе щеки, и шум от этого стоял такой, что если и зашурши сейчас бесы по углам, все одно ничего этого услышать было бы невозможно.
Люси тоскливо отвернулась и обвела комнату взглядом. «Такую квартиру и так засрать!» — негодующе думала она. — «Ну, за шо ему, борову лежачему, такие хоромы! И вонь, какая вонь!»
— Юра, может быть все-таки откроем дверь, ведь ты весь потный! — попыталась что-нибудь изменить Люси.
— Н-н-н, — замотал головой и ложкой Маргинальный Морг.
— Ну ешь, ешь, ладно! — Люси благородно отступила на несколько метров и завернула на кухню.
Астральное тело хотело было мигом выскочить из недр Маргинального Морга и продолжить корриду. Но не тут-то было. Через жующую голову Маргинального Морга пройти не представлялось возможным. Астральное туда-сюда, влево-вправо, нет хода! Плотная завеса и непроходимые брюквенные заросли. «Как в джунглях!» — отчаянно подумало Астральное, и залегло на свое глубокое дно.
А Люси, распираемая любопытством, подошла к холодильнику и распахнула дверцу. В холодильнике было почему-то темно. «Пошарю рукой, может, чего и скоммуниздить удастся!» — заговорщически облизнулась Люси и протянула в темноту руку. Из глубины холодильника что-то зарычало и даже, ей показалось, что завозилось и перевернулось. Люси отдернула руку и быстро хлопнула металлической дверью.
— Реакция есть, дети будут! — побледнев похвалила она себя.
«Ну его к черту, этого Юру, с его бешеной квартирой, додежурить, да и задать драпака! Пусть Влад сам сюда ходит. Черт знает хто в холодильнике сидит!» — дрожала от страха Люси, отступая из кухни.
— Люси! Дверь щелкнула, и на пороге вырос Пафнутий. — Влад! — закричала Люси. — Вот здорово! — Тсс! — приложил Пафнутий палец к губам. — Юру разбудишь! — А он спит уже?! — фыркнула Люси, и погладила мужа пониже пояса. Пафнутий выхватил из кармана руку, полную ассигнаций, и закружился чертом этаким по кухне, чуть ли не с казацким чубом на голове. Он стремительно распахнул холодильник, Люси успела только ахнуть, но там все было в порядке: свет заливал белое металлическое чрево. Пафнутий выхватил бутыль лимонада, открыл и опрокинул ее в свое горящее с похмелюги горло.
— Ф-ф-у-у! — выговорил он и обнял прижавшуюся к его груди счастливую Люси.
В дверь входил Лопоухий. Начиналась его смена.
* * *
Фефела сидел в стеклянной будочке на самой верхотуре и мечтал. Ему казалось, что он, регулируя хлорид в голубой воде вверенного ему на сутки бассейна, перегнул слегка палку. И вместо дозволенных пяти единиц по осциллогграфу поставил пагубных шесть. Тотчас людишки, махавшие там внизу ручками и ножками, всплыли, как рыбы, белыми своими брюхами вверх и мирно, успокоившись, покачиваются на гладкой поверхности смертельно отравленной влаги. Но это была только греза. Хоть и сладкая, но греза… Фефела счастливо вздохнул и, вытащив морской бинокль, принялся разглядывать пловцов.
Зигфрид махал руками и летал, как пирога, от бортика к бортику.
— Здоров, бык! — удовлетворительно проговорил Фефела.
Между тем он перевел бинокль чуть правее и поймал на мушку Люси. То утопая с головой, то снова выныривая, она добралась до мелкого места, дотронулась ножками дна и первым делом поправила свой бюст, мягко погладив огромные, стянутые купальником шары.
— Хороша! — ухал Фефела. Люси помахала кверху рукой. Фефела же, не убирая бинокля, поднял вверх руку и ответным жестом показал ей на десятиметровую вышку. Люси покрутила возле виска пальцем и пошла, крутя формами, в душевую. Зигфрид все резал водные глади отведенной ему на весь вечер дрожки. Больше внизу на сегодня ничего интересного не было, и Фефела перевел бинокль вверх. Там, за стеклянной крышей лежала вот-вот народившаяся луна, острая и прозрачная, как серебряные сброшенные рога. У Ферсита такие висели в спальне. Ферсит шатался по лесу, шатался, да и набрел на рога. Он даже кричал, что теплые еще были, когда он их с земли подобрал и, мол, в крови даже. «Вот-вот, собака, скинул!» — ликовал Ферсит, приколачивая рога над своей кроватью. Но те, Ферситовы рога сорвались как-то ночью и настучали Ферситу по шапке, так что пришлось в реанимации полежать с открытой травмой черепа. А эти висят. Да еще и светятся как алмазные нити, прозрачно и ярко! Фефела сосредоточился, напрягся, почувствовал, что поднимается над полом и, не сдерживая отделяющуюся субстанцию, с животным страхом замер. Перед линзами порхнула тень, и в мгновение ока под серебряною лунною тиарой, улыбаясь и ликуя во весь свой рост, появился Фефелин Астрал.
А сам Фефела, сжимая руками бинокль, жадно пожирал глазами собственное свое коронование. Там ему начали уже отдавать почести. Полярная звезда одела коронованного Вождя в серебристую ткань…
— Ты шо, Славик, спишь? — толкала Фефелу Люси. — Сла-а-вик!
Фефела вздрогнул. Астральное тело кубарем, чуть ли не разнося в пух и прах стеклянную крышу бассейна, скатилось в будку и скрылось от непосвещенных глаз гостьи в бренную оболочку.
— А-а, Люси! — натянул улыбку Фефела. — Ты что? — Да хочу посмотреть, как ты тут! — начала безапелляционно осмотр кабины Люси. — О! И телевизор! Маловат, правда! Бинокль. Хорошо устроился! Хм — и диванчик!
Люси как-то боком посмотрела на Фефелу и плюхнулась на диван. Зазвонил телефон. Фефела поднял трубку.
— А, привет, Владик! Да, здесь! Даю! Люси аж всю передернуло, перевернуло и подкинуло. Но все это она сумела изобразить так, что бросилась к аппарату, где на другом конце провода маячил в телефонном тумане ее муж.
— Вла-ад! — нараспев по-лисьи зашептала Люси. — Конечно, любимый, конечно! Я беху!
Она отдала трубку Фефеле, махнула рукой и полетела, не оглядываясь, вниз, играя на бегу тугими шарами.
— Да Владик, я слушаю! Да, уже ушла! Нет! Ну, пока!
Фефела бросил трубку и посмотрел наверх. Там все было кончено. Облака, облака и облака.
* * *
— Тебя что-то последнее время не поймать было, — раскуривая трубочку, выговаривал, попыхивая, Лопоухий.
— Тетка приезжала, — сосредоточенно глядя перед собой, повествовал Пафнутий. Он задержал на секундочку дыхание, подождал пока вокруг Лопоухого рассеется дым и торжественно выдал:
— Порчу снимать! — Ну и? — отреагировал Лопоухий, пыхтя и снова исчезая в сизой мути табачного дыма. — Будет жить! — уверенно вынес приговор Пафнутий. — Может быть, даже дольше, чем мы с тобой. «Вот люди! — пыхтел трубочкой Лопоухий, — Раз, два и готово! Все делом заняты! А тут не знаешь с чего начать».
