Эльчин Гасанов - Черная черта
– Мдя…Блондинка может комплексовать из-за своего интеллекта, если у нее маленькая грудь…
Феликс съежился, сделал шаг к Роте.
– Ну, что еще? – она подняла глаза на Феликса.
– Рота, дорогая, она мне уже не верит, считая меня импотентом.
Неизлечимым импотентом. Она знает про мою болезнь, и я уже избегаю с ней постельной близости. Поговорите с ней пожалуйста, Рота, – он скрестил руки перед собой как в мольбе.
– А что я ей скажу? Что мне сказать? – глаза ее стучали.
– Похвалите меня, скажите, что я здоровый человек, – он ужасно покраснел.
– А она ведь спросит, откуда я это знаю? А, я поняла. Мне надо сказать, что ты сейчас меня трахнул, да? Я правильно поняла тебя, мой милый? – она улыбалась, стреляла глазами окончательно смутившегося Феликса. Рота с минуту подумала, поглядела в большое окно.
– Феликс, скажи честно, ты ее бил когда нибудь? – пристально посмотрела на него.
– …Н-да…Это было пол года назад. Я ее ударил в лицо, по ее щеке пошла кровь. Но вообще – то кровь ей идет.
Рота достала мобильный телефон.
– Говори номер. Феликс продиктовал ей номер своей невесты.
Рота набрала номер, и заговорила:
– Если б люди летали как птицы
Если б крылья за спинами бились
То какие просторы позиций
Перед нами для секса открылись!
Мы б летали надменно и гордо
Отрицая земную опору
Соответственно больше комфорта
Доставляя себе и партнеру
И порою я громко рыдаю,
Мне обидно что люди не птицы
И что крылья у нас не мелькают
А мелькают одни ягодицы.
В большом светлом зале собралось много людей. Тут были и студенты, и врачи, и военные, и инженеры, короче говоря, люди всякие.
Теодора тут знали как Чарли. Он собрал всех людей сюда для проповеди, и они пришли сюда поговорить о наболевшем. Раскрыться, открыть сердце свое.
В углу у большого окна с желтыми занавесками стояла белая рояль.
За ней сидела Рота, и очень тихо играла 'Лунную сонату' Бетховена.
Люди под музыку слушали Чарли, он как император поднял правую руку вверх, и тихо сказал:
– Знайте сначала одну истину: в жизни есть Бог, но есть и дьявол.
Поверьте люди. Я видел и того, и другого. Больше я ничего добавить не смогу.
После этих слов некоторые лица в зале порозовели, зрачки расширились. Толпа численностью 9-10 человек расступилась перед ним, а он прошел на середину комнаты, стал за телевизором. Он окинул всех острым взглядом, затем изрек:
– Я вас научу быть магами, мистиками, вы будете сверх людьми, но если вас интересует рецепт, для этого вы не должны врать. Вы должны рассказать всю правду о себе, о своей жизни.
Зала была большая, холодная. Люди расселись по краям на стульях, все смотрели друг на друга.
Чарли сидел на середине, люди образовали полукруг. Он взглянул на всех, окатил взглядом, потом выговорил:
– Что – ж, начнем по часовой стрелке. Тебя как звать то? – обратился он к молодому мужчине в серой куртке.
– Омри.
– Омри? Прекрасно. Теперь расскажи нам Омри о своей жизни. Но чтоб не было безмыслия и бессмысленности.
– Хорошо, – согласился тот.
– Начинай. Так, все слушаем очень внимательно!
Омри задумался малость, посмотрел вверх, потом под ноги и начал свой пересказ.
'Я помню свое детство, оно было ярким, солнечным, сочным, красочным. Это было при дошкольном возрасте, где – то 5 – 6 лет мне было. Отдыхал в Нальчике, Кисловодске, Минводах, мне было так хорошо, так прекрасно, что я даже сегодня вспоминая те дни, хочу закричать от избытка счастья и отсутствия проблем.
Но я знал, я был уверен, что это еще не счастье, счастье меня ждет впереди. Это просто отрезок жизни, как бы определенный период, предварительный этап перед большими делами, которые меня ждали впереди.
Потом я пошел в школу, учился нормально, даже хорошо. Не то чтобы отлично, отличником я не был.
Школа есть школа. Там было все: драки, враки, дружба, ссоры, первая любовь, первый поцелуй, короче говоря, все первое.
Да, были дни, когда мне было очень хорошо, даже отлично, классно, я сам себе говорил: вот это жизнь, вот это дни! А что могло быть лучше для 15- 16 летнего пацана? И притом пацана времен СССР, начала
80 годов.
Кино, театры, мороженное, футбол, первая любовь, дискотека, ну и так далее. Каникулы в Москве, Ленинграде, Тбилиси, море, маевки, уикэнды, и проч. Все это было в избытке, сполна.
Но все же я был уверен, что это все не то, это цветочки, журнал так сказать, основное кино меня еще ждет впереди.
''Какой толк радоваться в детстве, в школьном возрасте, надо беречь свою радость для более достойных дней и достижений''.
Потом наступила более взрослая, или вернее сказать, самостоятельная пора в моей жизни. Я поступил в Бакинский университет, стал студентом исторического факультета.
Безусловно, я стал взрослее, собраннее – как мне казалось тогда – любознательнее, четче мыслил, действовал, и тому подобное.
Пошли солидные дискотеки, вечера, посиделки. Первая водка, сигарета, первый секс, первые поездки в молодежные туристические лагеря, походы, и так далее и так далее.
Было здорово, впечатления хоть отбавляй. Не скрою, было шикарно!
Я повидал все, все абсолютно.
Представьте себе лагерь в Латвии в лесу, на берегу красивого озера, типа наш Гей Гель.
И вот там молодежная компания, туристов примерно 300 человек, из них 270 (!) девушки – причем неплохие девушки: грудастые, жопастые – остальные парни. А из парней где-то половина – алкоголики, не бабники. Они только пили водку, играли на гитаре, опять пили водку, засыпали, чтоб проснуться и заново пить и играть на гитаре.
Ну и судите сами: на одного молодого парня приходилось около 8-9 девушек. Никакой конкуренции.
Мы там пробыли около месяца, я думал, что нахожусь в раю. Все было рядом, все совершенно.
Девушки, шашлыки, бадминтон, ночные танцы, костры, в общем, все!
Это кайф! – кричал я.
И все же опять я мыслил: нет, мол, все еще впереди, натуральное счастье меня ждет через несколько лет, когда я, скажем, окончу
Университет, буду работать, женюсь, защищусь, и прочее и прочее.
В принципе, по большому счету все так и получилось. Прошли года, я окончил Университет, тут же устроился на работу в Проектный
Институт 'Азибурнефтегаз', получил первую зарплату, купил себе часы
''Ракета'' – помню до сих пор – устроили пьянку с друзьями в честь этого, а спустя несколько месяцев поступил в аспирантуру в
Политехнический Институт.
Аспирантура – это вообще отдельный разговор.
Именно аспирантом я впервые столкнулся со многими вещами, с которыми я был не знаком до сих пор.
Мои научные статьи стали печататься в журнале 'Нефть и Газ', я вращался в солидных научных кругах, лично сам самостоятельно научился заваривать чай, меня этому научили именно в аспирантуре.
К тому же должен сказать, аспирантура – это единственное время, когда ты сам действительно принадлежишь себе самому и никому другому. Студент зависит от педагога, педагог от своего начальника, от графика занятий, а аспирант зависим только от себя, он практически никому неподотчетен.
Аспирантское время было объективно яркое, красивое, свободное, мы все делали просто так, как бы невзначай, и все сходило с рук.
Но я продолжал думать, что мой счастливый час еще не наступил, он еще впереди. ''Еще будет праздник в моей деревне!'' – кричал я в своем сердце.
Потом я женился, защитился, уже жил отдельно от родителей, в центре Баку, статьи мои публиковались в научных журналах, сборниках, все шло хорошо.
Ну что может быть лучше?
Молодая семья, живет отдельно, имеет финансовую поддержку, постоянную работу и так далее. Да все нормально! Нееет, это еще цветочки, все лучшее впереди, за горизонтом, куда я стремлюсь.
Я искренне верил, что мои лучшие дни, мой звездный час еще не настал.
Был даже период, когда я работал в двух местах: в коммерческом банке и институте. На то время это было более чем престижно. 27 летний парень совмещал работу в двух солидных ведомствах, успевал преподавать и заниматься банковской деятельностью.
Но прошли дни, месяцы, у меня родился первенец.
Кстати, когда он родился, мой внутренний голос шептал мне: кричи, ори, радуйся, вот оно, счастье! А я продолжал спокойно смотреть вперед, за моря, за леса, и ждать своего истинного счастья.
И вроде бы дождался! Я поступил работать в органы КГБ республики, стал чекистом.
Ну все, это финиш! Ну что могло быть выше этой должности для парня, которому было 29 лет и который ждет не дождется своего счастья.
Я стал работать в органах, стал военным, стал тем, о чем в принципе мечтал с детства.
Какой пацан не хотел стать чекистом? И опять двадцать пять! И вновь я стал думать, что это еще не само счастье, это всего лишь прелюдия, дифирамб, вступление, но не оно, не счастье, будь оно не ладным это счастье.
