Анатолий Гладилин - Беспокойник
Потом постепенно они стареют, и у них появляются более фундаментальные жизненные цели. Котишки легкомысленны, легко растрачивают все деньги, и с ними весело.
Котофеи, как правило, женаты. Я имела дело с такими котофеями, перед которыми любые котишки поджимают хвост. Простой смертный неделю будет обивать пороги их приемных. А я могу назвать имена очень крупных котофеев, которые целовали мои руки, мечтали об одном поцелуе, становились на колени, плача пьяными слезами и прося меня сделать для всех них одно и то же. Кстати, в том, чего и котишки и котофеи добиваются от нас, они на редкость однообразны.
Так вот, обладая такими возможностями, я прожила удивительно счастливую юность.
Моим правилом было — всегда иметь при себе одного котофея и штук десять котишек. Котофей начинает капризничать — к черту. В нашей пуританской стране всегда найдется сотня котофеев, жаждущих иметь дело со мной. Между прочим, я слыла очень остроумной кошкой. Ведь все коты рассказывали мне самые смешные истории и анекдоты. И наступило время, когда я знала их больше, чем самые утонченные котофеи. Еще бы, они доходили до всего своим умом, а на меня «работали» сотни.
Итак, каждый вечер мне обрывали телефон. Десятки самых заманчивых предложений. За мной всегда заезжали на машине (такси, служебная, личная). Я была на всех модных театральных премьерах, на закрытых просмотрах зарубежных кинофильмов, на концертах иностранных артистов. Люди по полгода стояли в очереди, чтобы достать билеты на Ван Клиберна, а мне принесли билет на первый же концерт — восьмой ряд партера. Я привыкла ужинать или в ресторанах, или на вечеринках. Мне доставали массу заграничных тряпок. На все курорты я приезжала без копейки денег и устраивалась лучше всех.
С однокурсницами у меня установились милые отношения. Правда, студентки поглупее мне откровенно завидовали, а студентки поумнее делали вид, что смотрят на меня свысока, но с моим легким характером я со всеми ладила.
Вообще, о тысячах веселых приключений я буду вспоминать всю жизнь. Да, юность у меня прошла великолепно.
Но вот я кончила юридический институт. Учиться мне было легко. За отметками я не гналась, важен диплом. Конечно, меня оставили в Москве. Это стоило многих интриг, но цель оправдывает средства. Правда, в Москве очень трудно устроиться на работу юристу без практики. Но не это меня волновало. Мне пора было выходить замуж.
Сначала у меня было очень много вариантов. Но это, как правило, оказывались «скучники». Они мечтали о тихом семейном счастье. Положение и средства не позволяли им создать мне роскошную жизнь, которую я веду. А я не могла по-другому. Я предвидела бесконечные семейные сцены и, как кошка благородная, отказывала.
Но время шло, поклонников не убавлялось, но почему-то котов, мечтающих о женитьбе, становилось все меньше.
Я поняла — мой час проходит.
После нескольких неудачных попыток я встретила кота, который мне подходил. Он был с положением и с деньгами. Он разводился с патриархальной женой, и теперь ему нужна была красивая, умная, опытная кошка, прошедшая огонь и воду.
Мы очень быстро поняли друг друга. Я очень быстро его скрутила. Этому помогло еще то, что он видел, как, в отличие от всех своих блестящих знакомых, я к нему одному отношусь серьезно. Он стал почти каждый вечер приходить ко мне домой. Раньше я сама уходила, а теперь постепенно привыкла к дому. Он садился и говорил:
— Киса, я не понимаю, что со мной происходит. Ведь такого никогда не было. Всю жизнь кошки бегали за мной. Стоило мне подкрутить ус и поднять хвост, как кошка начинала заискивающе мурлыкать. Да я не с каждой кошкой шел. Я никогда не гонялся за кошками, не дежурил у водосточных труб, не лазил по крышам, не ждал в темных коридорах. Всегда кошки сами открывали мне дверь и вели как почетного гостя в кухню, где жарилась курица, и мама и папа кошки, надев по случаю моего прихода новые синие ленты, были со мной любезны, беседовали о войне в Индокитае и демонстрировали кулинарные способности дочери. Папаша, расчесывая усы, доставал бутылку «столичной». Мамаша говорила о последних театральных премьерах. Да и вообще, при чем тут родители? Я шел за кошкой только в том случае, когда чувствовал, что очень ей нравлюсь. Чтоб я за кем-то бегал? Жмешься? Играешь? Привет, кошка! Я пошел.
А теперь? Ты пойми, что происходит. Ну, извини, что я говорю только о себе. Но о чем же могут разговаривать настоящие любовники, как только не о себе? Так вот, пойми. Я все забыл. Вчера у кинотеатра «Центральный» одна кошка (приличная, миловидная, из хорошей семьи) так задрала ногу, так со мной кокетничала, что даже старые дежурные кошки и то возмутились: «Ну и нравы у современной молодежи!» А мне ничего. Я шел и думал только о тебе. Я живу только мыслью увидеть тебя. Ведь я же никогда и никого так не любил.
Мне, конечно, были приятны эти речи. Но, шалишь, кот, меня не проведешь. Или ты просто стареешь и тебе надоело по чужим подворотням бегать и захотелось семьи и уюта, или ты просто еще глуп. Милый кот, ты не первый и не ты последний рассказываешь о своих похождениях и победах. Старый прием. А за мной ты бегаешь, может, потому, что, действительно, любишь, и, может, потому, что я тебе первая не звоню, что тебе всегда приходится меня ждать, что в каждом переулке я встречаю знакомых котов и на многих из них отличные шубы, а твоя, того, потрепана. При тебе мне звонят другие коты, я им отказываю в свидании, но ты каждый раз слышишь мой разговор. Тебя, мой милый, элементарно закрутили. И метод простой: пусть несколько раз он подождет меня. Пусть посомневается, пусть перестанет верить, что я приду, пусть в своем воображении нарисует мрачные картины, как я веселюсь с другими. И когда, казалось, нет надежды — тут-то я и появляюсь. И опять же, я красивая кошка. Тебе такие не попадались.
Вот что я думала, когда он сидел передо мной и мурлыкал о своих нежных чувствах. Но он мне нравился. Я чувствовала, что мы не будем мешать друг другу. И у него, и у меня останется прежний круг знакомых. Что ж, брак в современном смысле этого слова нас устраивал.
Он знал, что, появившись в любом обществе со мной, он будет в центре внимания.
Мы ждали, когда он получит официальный развод и разменяет квартиру. У меня хватило ума вести себя очень лояльно и тактично по отношению к его жене. И на этом я выиграла...
Меня погубил мой нрав. Я уже привыкла всех дразнить и флиртовать сразу на несколько фронтов.
Однажды мы поехали с моим котофеем и его другом в ресторан. На этот раз был даже какой-то повод — не то день рождения друга, не то его сестры.
Я захватила с собой котишку, который давно за мной бегал. Это было первой моей ошибкой, потому что котишка вел себя так, как и в любой привычной для нас компании. Он целовал меня, обнимал, тем более что скоро напился. Моему котофею это не нравилось, но он не показывал виду. Это меня разозлило, и я стала еще больше кокетничать с котишкой. Мне очень хотелось, чтобы котофей проявил свою ревность. Но котофей молчал.
Потом я сообразила, что, пожалуй, переиграла. И я попросила котишку унести из ресторана, чисто для хохмы, пару вилок и рюмку. Подвыпивший котишка мог унести для меня вообще весь ресторан.
Гардеробщики заметили торчащие из кармана вилки. Поднялся скандал. Котишка попал в очень глупое и смешное положение. Я искренне хохотала. Так и надо котишке за глупость, и мой котофей должен был понять, что мне наплевать на котишку.
Но котофей вдруг озверел и лапой подрал мне лицо.
Вестибюль был полон народу. Были и мои знакомые. Все с любопытством наблюдали эту сцену.
Маленькая подробность. Эта ночь должна была стать нашей первой брачной ночью.
Я завопила, чтобы он немедленно извинился, иначе ничего не будет. Он повернулся и пошел к машине.
Его товарищ был в курсе дела. Он посадил меня в машину, повез и его и меня к себе. Он пытался нас примирить.
Я требовала, чтобы котофей встал передо мной на колени. И не такие вставали. Но он перестал со мной разговаривать.
Его, очевидно, заело. Меня тоже.
Надо сказать, что с котами я спала очень мало. Я так научилась закручивать мозги и избегать самых решительных сцен, что казалась сама себе чуть ли не девственницей.
Но когда это происходило, кот чувствовал себя наверху блаженства.
А тут вдруг мной так пренебрегали.
Он так и не извинился и уехал домой.
Два дня я ждала его звонка. Потом решила кончить ребячество и позвонила сама. Не застала. Я стала звонить каждый день. Он не подходил к телефону, а если, случалось, я на него нарывалась, бросал трубку. Я ничего не могла понять.
Я стала искать с ним встречи. Это была моя третья, решающая, ошибка.
Много прошло времени, пока я поняла, что все провалилось окончательно.
Тут я убедилась, что меня знает вся Москва. Все мои похождения всплыли. Кто-то назвал меня прямо в глаза «драной кошкой».
