Пёс Пузик - Моя собачья жизнь
Если бы рядом был кто-то другой, а не Эшли, я бы нашел этот путь. Мне не было дела до того, что на меня смотрит овчарка и инструктор. Я взглянул на них, но они оба уставились в песок, как будто они изо всех сил сдерживались, чтобы не расхохотаться. Я обернулся к Эшли. Она снова что-то сказала, чтобы поддержать меня. Похолодев, я взглянул в ее глаза и понял, что я должен пройти через это.
«Будь сильным, – сказал я сам себе и сосредоточился. – Кто ты есть? Собака или мышь?»
Эшли возлагала на меня надежды, и я не мог сойти с дистанции. Пока я добрался до конца, мне казалось, что я иду не по доске, а по канату. Как только я дошел, Эшли, подзывая меня, подбежала к следующему препятствию.
«Давай, Пузик. Через туннель!»
Мне показалось, что это будет проще. Я изящно спрыгнул с доски и нырнул в туннель.
Но тут я обнаружил, что боюсь не только высоты, но и темноты тоже.
«Эшли! – тихонько позвал я, погруженный в черноту. – Эшли, я ничего не вижу. Я боюсь, Эшли. Тут что-то рядом. Большое и страшное. Нет, подожди… Это мой хвост».
У меня уже начинался приступ паники, но впереди мелькнул свет.
«Сюда, Пузик! – позвала Эшли, поднимая матерчатый клапан, и я увидел, куда мне двигаться. – У тебя отлично получается!»
Поскуливая, я полз к выходу, недоумевая, как же будет выглядеть «отвратительно», если это «отлично»? Я прекрасно понимал, что мое выступление оставляет желать лучшего, но Эшли не переставала подбадривать меня. Честно говоря, это было похоже на церемонию инициации спецназа, повторявшуюся на каждом из препятствий.
Качели вывели меня из равновесия. Выглядело все просто, но, пройдя середину, я почувствовал, что я лечу вниз в состоянии невесомости. К тому моменту, как я опустился на землю, перескочив через последний барьер, я был совершенно без сил. Но я не мог показать этого Эшли.
«Молодец! Я знала, что ты создан для этого», – она обняла и прижала меня к себе. Бабушка аплодировала.
Если бы Эшли заглянула мне тогда в глаза, она бы увидела, что они остекленели, как у того, кто первый – и последний! – раз в жизни прокатился на американских горках. Но я вовремя отвел глаза, сказав себе, что в конце концов все позади.
Эшли получила свой подарок в честь дня рождения и была очень счастлива. Я надеялся, что с аджилити покончено, и мы перейдем к чему-нибудь менее травматичному.
«Вы оба молодцы, – сказала бабушка, когда Эшли со мной на руках подошла к ней. – Но тебе придется потрудиться, если вы хотите, чтобы Пузик участвовал в соревнованиях».
8
Я счастлив сообщить, что на нашем первом выступлении не опозорил Эшли. Мы были почти лучшими.
Значит, у Эшли была мечта. Я разделил с ней эту мечту. Говоря по правде, первое время это было кошмаром для меня. Но я поклялся себе преодолеть страх, зная, как это важно для Эшли. Более того, я решил, что сделаю все, чтобы она гордилась мной на этом поприще.
Я должен быть честен. В начале было очень нелегко. Успех не пришел сразу. Пытаясь преодолеть свои фобии, я последовал совету своих приятелей колли. Инди рассказала мне, как она помогла Оби избавиться от его чрезмерного страха перед водой.
«Как? – подступался я, готовый испробовать все средства. – Если бы я научился нормально чувствовать себя на высоте и в темноте, мне бы стало много проще».
«Секрет в том, чтобы собака постепенно привыкала к тому, чего боится больше всего, – сказала Инди. – Чем лучше собака знакомится с источником своего страха, тем меньше он ее пугает».
Я уселся перед собачьей подушкой и приготовился слушать.
«Ну, и как ты помогла Оби?» – повторил я.
«О, ничего особенного», – ответила она, слегка смутившись.
Оби, видимо, вспомнил и помрачнел.
«Давай я расскажу, – продолжил он за Инди. – Однажды мы гуляли на канале. Пенни спустила нас с поводка, а Инди несла в зубах теннисный мячик».
«Мне нравится носить мячик в зубах, – пояснила Инди. – Это успокаивает».
«Но не в тот день и не меня, – резко отозвался Оби. – Ты знаешь, что она с ним сделала, Пузик? Она знала, как я боюсь воды, но она бросила его в канал».
«И?» – я переводил взгляд с одной собаки на другую.
«Я же пес! – продолжил Оби. – Я не мог спокойно смотреть на уплывающий мяч. В эту минуту он казался мне смыслом моего существования. Нужно было во что бы то ни стало добыть его!»
«Хоть он и плыл по воде, – заметила Инди, – это и был мой способ постепенно приучить Оби к тому, чего он больше всего боялся».
«Может быть, стоит обсудить, что каждый из нас вкладывает в понятие «постепенно». Только что я шел вдоль канала, и в следующий момент я уже плыл по нему рядом со всем этим пластиковым мусором! Страшно подумать, что там было еще. Каждый знает, что в воде находят части трупов!»
«Так это сработало? – поинтересовался я. – Ты поборол фобию?»
«Ну а как же, – ответил Оби. – Дома Пенни трижды поливала меня из шланга, потому что несло от меня отвратительно. К концу дня я уже совершенно привык к воде».
Я задумался.
«И вы думаете, мне этот способ тоже поможет? – спросил я. – Я боюсь темноты и высоты. Мне хочется справиться с этим».
«Возможно, – сказала Инди. – Ты готов бороться?»
«Можешь не сомневаться, – ответил я. – От этого зависит, сбудется ли мечта Эшли».
Я думаю, что колли действительно приняли мою печаль близко к сердцу. Лишь когда они реализовали свой план, я засомневался, могут ли вообще они помочь мне.
Был школьный день. Пенни ушла, оставив нас, собак, дома. Когда мы оказались одни, Инди и Оби приготовили гостиную и задернули шторы. Правда, им не удалось сделать это до конца. Из кухни в гостиную переехал стул, который они подталкивали сзади с самой кухни, как заупрямившуюся овцу. Я стоял на стуле в полумраке комнаты, недоумевая, как долго должно происходить привыкание.
«Ну как, получается?» – спросил Оби из-за двери – дверь они до конца не закрыли, чтобы не вызвать у меня приступ клаустрофобии.
«Я могу еще потерпеть», – ответил я.
«Это хорошо, – отозвалась Инди из прихожей. – Мы должны постепенно преодолевать твои страхи».
«Дело в том…, – я подбирал слова, чтобы не обидеть их, – что мне здесь совсем не страшно».
«Потрясающе! – Инди распахнула дверь. – Ты излечился!»
Прежде чем я успел ответить, что это не так, собаки ворвались в комнату и закружились вокруг стула, на котором я стоял.
«Мы знали, что это сработает, – пролаял Оби. – Теперь ничто не может помешать тебе».
«Будем надеяться, – отозвался я. – Кроме, может быть, темноты. И высоты».
Но ни Оби, ни Инди уже не слушали. Меня радовал их энтузиазм, но, спрыгнув со стула, я уже знал, что со своими страхами мне придется справляться самому.
Привлеченная шумом, в дверях появилась мама. Лишь взглянув на меня, она поняла, что мои страхи по-прежнему со мной.
«Тебе нужно призвать на помощь воображение, – сказала она мне. – Там страх не доберется до тебя».
На следующей тренировке с Эшли я последовал маминому совету. Как только сердце начинало бешено колотиться, сначала на доске, потом в туннеле, я закрывал глаза, стараясь представить себя где-нибудь в другом месте. Но обнаружилась одна проблема. У меня не было этого «другого места». Что бы я ни представлял себе, ничего не помогало. Я вспоминал то свою корзину, то полянку на солнце возле домика морских свинок. Я любил эти места, но на полосе препятствий воспоминания о них мне не помогали. Я лишь скрипел зубами и надеялся, что и в этот раз доберусь до финиша целым и невредимым.
Однако мы ездили на тренировки несколько раз в неделю, и вскоре аджилити, собачье многоборье, стало такой же страстью Эшли, какой были собаки. Мы тренировались часами. И постепенно от безнадежного исполнения я перешел, на свой взгляд, к удовлетворительному и наконец к вполне хорошему. Тренировки сделали свое дело, я все меньше боялся высоты и темных туннелей и привык к ним, хоть шерсть моя во время этих испытаний все еще вставала дыбом. Через несколько месяцев даже мой немецкий друг – белая овчарка – поздравил меня с успехами.
«Молодец, Пузик, – сказал он в конце одной из долгих тренировок. – Отличная скорость и координация».
«Правда? – я остановился, и Эшли, которая вела меня на поводке, споткнулась. – Не думаю, что я прирожденный спортсмен».
«Нет, точно, – подтвердил он. – Я видел здесь немало собак. Ты делаешь успехи».
Я показал на Эшли, которая ждала, пока я закончу обнюхиваться с другой собакой.
«Я делаю это для нее, – сказал я. – Скоро соревнования. Я первый раз буду участвовать».
Пес уважительно кивнул.
«И вряд ли последний – при том уровне, которого ты достиг», – успел он сказать, пока мы не тронулись с места.
