Игорь Удачин - Встретимся в Эмпиреях
— Мутная какая-то история, — подумав, подал голос Демон.
— Ага, — согласился с ним Слива.
Виктория промолчала.
— По сей день так и не пойму: что это была за старушка и что означали ее странные слова. Как это, в самом деле: не думать ни о чем?.. Я все время о чем-нибудь думаю и всегда думал!.. Не знаю.
Мне казалось, я рассказал самое сокровенное, что имел за душой. По крайней мере — одно из такого. Но на ребят история впечатления не произвела, и меня это ощутимо задело. Я же не виноват, что не ломал никому ключиц, я лишь кинул персиковой косточкой в старушку… и то было моим большим детским злом.
Следующим рассказывал Слива. Он в отличие от меня, представьте, имел успех. Вкратце… Сосед, который давно уже съехал, озлобленный на весь мир холерик-пьяница, как-то раз за глаза обозвал Сливину мать «подстилкой» и «слабой на передок». Слива слышал. Слива не знал точного значения слова «подстилка» и что у человека считается «передком», но догадывался: все это обидно и нехорошо. Он поджег соседу дверь и был потом очень строго наказан. Мать так и звука из него не смогла вытянуть: зачем он нахулиганил. Ему было стыдно, но вкупе с испытанным стыдом он ни капли не сожалел о содеянном. Сосед Сливе не нравился никогда.
Я смутно помню, какие вопросы прозвучали от Сливы и Демона и как мы дальше на них отвечали. Вероятно, они не блистали вдохновением. Зато я помню свой, последний, возникший спонтанно:
— А у вас есть мечта, ребята?
И никто! — поверите ли — никто на него не ответил, несмотря на уговор.
Но это было три года назад…
Думали мы тогда о войне? Конечно, думали. Но в силу возраста — отвлеченно, без рефлексии. Мы не желали прощаться с детством, не желали рушить свои детские счастливые Вселенные. Но прощались и рушили. И не могли не замечать перемен, происходящих внутри нас. Это были первые шаги, когда мы — я, Слива, Виктория и Демон, знакомые вроде бы не один день — стали узнавать друг друга точно с чистого листа. Или нет — с черного хода. Откуда достучаться и войти люди кому попало не позволяют.
Так все и начиналось.
За дальним лесом встанет солнце,
Оставь на завтра свой вопрос…
Но получить ответы на многие вопросы ― уже хотелось. Без отговорок! Дерзко! Наотмашь! На обманчивое завтра не откладывая…
Глава 2. Путешествие По Грани Нормальности
Нет. Принять решение — далеко еще не полдела. Я знаю многих людей, для которых принять решение — это, извиняюсь, как воздух под одеялом испортить. А потом с такой же гнусной легкостью они делают все, чтобы откреститься от слова, оправдать свою непоследовательность и боязнь перемен. И все в их жизни остается по-старому.
Труднее людям принципиальным и самолюбивым, хотя и здесь история схожая. Они по сути своей — мазохисты. Их жизненное кредо — все усложнять. Такие люди принимают решения куда более изощренные, но и отказываться от них приходится куда изощреннее. Важно обставить все так, чтобы не ударить в грязь лицом в собственных глазах и глазах окружающих. А приложив усилия, можно и вовсе убедить себя и других, что твое отсутствие воли — совсем не оно самое, а напротив — признак ума, трезвости и приобретенного путем громадных моральных затрат опыта.
Чтобы защититься от подобного положения вещей, я решил руководствоваться иным убеждением: затраты сил на выполнение принятых решений и на отказ от них с условием остаться в ладу с самим собой, как личностью самоуважающей, одни и те же. А поскольку разницы нет, правильнее от поставленных целей не уклоняться, какими бы трудноосуществимыми они ни казались.
Но к такому пониманию я и все мы пришли не сразу. Это был путь полный препятствий. Путь достойный воинов. Мы ведь теперь были Воинами! Гм… даже и не знаю… слово «воины» я произношу и с иронией и с гордостью, не в состоянии выбрать что-то одно. И этот вопрос выбора, уверен как ни в чем, будет стоять передо мной до последнего вздоха.
После описанных выше событий мы еще долгое время находились словно в подвешенном состоянии. Лучше сказать ― нас не на шутку лихорадило. Что дальше? Как перейти от слов к делу?
Да уж! Четверо юнцов не от мира сего собрались вместе и оказались на грани ссоры с рассудком, а может, первого в своей жизни и выразительного к нему обращения. Земля из-под ног уходила!
Говорят, те, кого принято считать сумасшедшими, думают то же самое про окружающее их большинство людей, держащих себя за эталон нормальности. Но кто точно скажет, что значит: быть «нормальным»? Где та зыбкая грань? Все мы разные, у всех у нас свое, индивидуальное восприятие мира. Ни у кого оно не лучше, не хуже. Оно — другое. И выражаем мы себя, свою индивидуальность в этом мире по-разному. Но что самое главное — никогда не сможем друг друга понять. Не дано.
Вот еще: добро и зло. Я также понимаю эти два полюса, это извечное противопоставление, как один из способов классифицировать проявления нашей индивидуальности. Только сейчас пришла в голову ситуация: на панели сидит нищий, жалкий и неумытый. Проходя мимо, можно пнуть его ногой, а можно кинуть ему монету. По большому счету — все одинаково. Монетой его не спасешь, а пинком не покалечишь. Мир не перевернется. Однако каждый из нас что-то выберет. Я, например, пройду мимо. Пинать его не стану просто потому, что не получу от этого никакого удовлетворения, но и денег не дам — на новую жизнь все равно не хватит, чего я ему от чистого сердца пожелал бы; а скорее всего, он купит на них пойла, надерется до чертиков и так же пойдет пинать доходяг слабее себя.
Представляется хорошая аналогия иного характера: я не хочу никаких подачек от «империи зла» и не желаю пинка, который она мне готовит. Проходи мимо! Предоставь меня самому себе! Это моя жизнь! Моя молодость! Молодость, черт побери… та пора, когда просто необходимо вдыхать надежду всеми семьюстами миллионами альвеол, приближать воображаемое будущее, и млея пред ним, и понукая. Если же будущее упразднено — что с такой «молодостью» остается делать? Как подступиться к этому забитому «чуду-юду», чтобы не истлеть дотла от его порывистого дыхания?..
Но хватит, пожалуй, разглагольствований, напичканных доморощенной философией, мало кому интересной — тем более что это явно не мой конек, мысль привычно и неизменно от меня ускользает. Настолько же непросто мне выразить и то состояние, в котором все мы пребывали: полное непонимание окружающей действительности и робкие попытки ее постижения посредством постижения самих себя. А вот внутри-то нас и обнаружились главные потемки.
Отступать было уже нельзя — гордость не позволила бы. Да бог с ней, с гордостью! И не хотелось, поверьте, отступать. Наши взоры устремлялись вперед. Но что ждет нас там, впереди? Не сумасшествие ли все это? Если да, то почему мы, четыре такие непохожие друг на друга и не самые последние, хочется думать, личности, доверились его (сумасшествия) власти? Нет ответа.
Впрочем, это сейчас я ломаю голову над сотнями всевозможных ребусов и тестирую себя и своих друзей на вопрос здравости нашего рассудка. Тогда же мы вот так просто взяли и пустились в свое немыслимое путешествие. Путешествие по грани нормальности.
23 апреля
Демон привлекает наше внимание и тянется за рюкзаком. Мы наблюдаем. Расстегивает молнию; запустив руку внутрь, вытаскивает что-то черное — похоже на плотный чулок или ткань — и моментально натягивает себе на голову до самых плеч. На черном фоне вырисовываются розовый излом носа и фрагмент пунцовой щеки. Демон совершает поправляющее движение, и прорези попадают на глаза, светящиеся игривыми огоньками.
— Ну и что же это? — спрашивает Виктория.
— Как! Маска. Моя маска для налета.
— Впечатляюще, — отзывается Слива с нескрываемой ноткой сарказма в голосе.
— Это еще не все, — новоиспеченный гангстер вынимает из рюкзака не что иное, как боевой пистолет, и берет сначала меня, а затем Сливу на прицел. Все ошеломлены. У Сливы отвисает челюсть.
— Откуда? — спрашиваю я.
— Не важно.
— Заряжен?
— Расслабься.
Предупреждая возможные вопросы, хочу сразу оговориться. Хоть мы и живем в воюющем государстве, оружие в руках гражданского — криминал. Черный рынок, конечно, существовал, но клиентура там вертелась избранная ― в основном, имевшая какие-то свои завязки с «мундирами». Для нас же, молодых курсантов, играться с боевым пистолетом вне территории училища было, прямо скажу, дико. Возникало нелепое ощущение, будто мы вообще увидели оружие впервые и даже не представляем, для чего оно и как с ним обращаться. Но то, что это легкий источник больших неприятностей, объяснять нам было вовсе не обязательно.
