Игорь Удачин - Ковчег
Обзор книги Игорь Удачин - Ковчег
Игорь Удачин
«Ковчег»
Спасибо, что вы выбрали сайт ThankYou.ru для загрузки лицензионного контента. Спасибо, что вы используете наш способ поддержки людей, которые вас вдохновляют. Не забывайте: чем чаще вы нажимаете кнопку «Спасибо», тем больше прекрасных произведений появляется на свет!
Из Каких Запределов
— 33 —
У мира было много проблем до твоего появления, и он не нуждается еще в одной. Никому нет дела до того, кто ты и о чем думаешь. Любая важная идея уже существовала до тебя, все важные книги уже написаны, все прекрасные картины нарисованы, все открытия сделаны, все песни спеты, все фильмы сняты, разговор окончен. Все важные жизни прожиты. Ты не имеешь и не будешь иметь никакого значения.
Ричард Бах, Бегство от безопасности«Все… все катится к чертям! Вот он… К-О-Н-Е-Ц!.. Это похоже на какой-то ветхий чердак, на котором скопилось столько разного барахла, что одно незапланированное колебание — и оно рухнет нам на головы. Воздух пахнет крушением. Реальность… Иллюзии… Все переплелось, как крысиный король сплетается хвостами и лапами, находя единственный смысл в самоубийственном жирении. Новые формы устарели… Кругом паразиты, сосущие кровь друг друга, потому что она циркулирует теперь только в их жилах и нигде больше — бесполезная перекачка и неизбежное зачахание… Цивилизация выходит на свой последний виток…»
Слова в этот поздний час казались сгустками едкого дыма, мерно возносящегося вверх и заволакивающего потолок полупризрачной пеленой лунного оттенка. Возможно, такое необычное сравнение напрашивалось вследствие мрачности антуража. И все же дым был самым обыкновенным — он истекал из недр борющегося со сном престарелого курильщика. А слова — зыбкие небные звуки, какие обычно предшествуют накапливающемуся зевку, — только заполняли тишину между вдумчивыми затяжками.
Вдохновенный апокалипсический монолог (вовсе не рассчитанный на слушателя) принадлежал дядюшке Ною, хозяину «Ковчега» — гостиницы, все еще жившей на устах ее обитателей как «придорожное заведение», хотя статус этот потерял всякую актуальность со времен исчезновения самой дороги. Дорога к «Ковчегу» забылась, стерлась, сгинула под жухлым быльем, и давно уже извне ни одна живая душа сюда не забредала. Дело на редкость темное, паранормальное, и с кондачка во всем не разобраться. Однако в «Ковчеге» по-прежнему поглядывал за порядком невозмутимый старик Ной и все так же сдавал комнаты нескольким постояльцам, которые, по причинам только им одним известным, никуда не съезжали да, по-видимому, уже и не держали в голове подобного намерения.
Дядюшка Ной, как и всегда перед сном, сидел в холле у камина и любовно потягивал свой добрый вечерний косячок, давая отдых перетрудившейся за день пенковой трубке. В ногах, словно кот, нежился мерзкий карлик, по имени Даун, и сквозь сон что-то тихонечко лепетал. Разговор дядюшки Ноя вслух с самим собой только слаще убаюкивал противного коротышку.
— …цивилизация выходит на свой последний виток… оу-а-а!..
Подкативший к горлу зевок заставил дядюшку Ноя прервать свою прочувствованную речь на самой патетической ноте. В этот момент за его спиной кто-то деликатно откашлялся, пытаясь тем самым привлечь внимание старика. Седовласый Ной должен был по меньшей мере вздрогнуть, насторожиться (ведь подкравшийся с тыла тембр явно не подходил ни одному из обитателей «Ковчега») — но старик сохранял олимпийское спокойствие. Тщательно размяв длинные властные пальцы на протянутых к огню руках, дядюшка Ной медленно обернулся и увидел перед собой молодого человека в утыканных репейником линялых брюках, куцей джинсовой куртке и пестрых стоптанных башмаках. В ногах незнакомца стояли обрамленные металлической оправой чемоданы. Цвета они были грязновато-красного — как и съехавшая на затылок несуразная бейсболка, с отметиной птичьего помета на козырьке. На лице гостя сразу угадывалась, как выражались в прежние времена, печать семи ветров. Бродяга, — но не по нужде, а по идее… Перекати-поле, которое катится туда, куда подул ветер, — но с болезненным чувством собственного достоинства… Любопытный взгляд дядюшки Ноя долго блуждал по новоявленному персонажу, а старческие губы, похожие на разрезанную вдоль морковь, приняли контур почти неуловимой елейно-вычурной улыбки.
— Добрый вечер, — заговорил молодой человек, — я стучался в дверь, но никто не отворял, и я взял на себя смелость войти. Вот… стал невольным вашим слушателем. Сразу сознаюсь, не многое понял из ваших слов — да и привычки нет, знаете, вникать в то, что не предназначено для твоих ушей… Верно ведь?.. Кхм…
Старательно подавляя на лице улыбку, дядюшка Ной продолжал изучать гостя и не спешил вступать в разговор.
— Я, собственно, хотел бы остановиться у вас на день или два, если это возможно. Что скажете?
Старик почмокал губами.
— Так как? — незнакомец начинал теряться.
— И как же вас… называть? — вопросом на вопрос ответил Ной, повернувшись обратно к камину, чтобы, как показалось гостю, скрыть выражение своего лица.
— Занудин, — представился молодой человек.
— Чем по жизни занимаетесь? Семьей, детьми не обременены?
— Мгм… — Занудин вполне оправданно смутился. — Простите, если покажусь неучтивым — но какую это имеет важность? Я всего-навсего хочу снять комнату. Разве это не гостиница?..
— Отчего же. Вы наведались точно по адресу.
Умирающей черепахой проползла томительная минута, которая свела бы с ума кого угодно. Но сложившиеся обстоятельства принуждали гостя держаться непритязательно и терпеливо. Перспектива остаться на улице в такую неприветливую ночь совершенно не вдохновляла.
Дядюшка Ной тяжело поднялся с кресла. Лицо его уже ничего не выражало и казалось почти восковым. Карлик к этому времени успел проснуться и с некоторой опаской глядел на молодого человека в красной бейсболке.
— У меня есть для вас комната, пойдемте! — выпалил старик, хлопнув в ладоши. Взглядом отыскивая карлика под ногами: — Даун, будь добр, помоги нашему гостю.
Выдохнув с явным облегчением, Занудин отступил от чемоданов, и карлик проворно ими овладел. Проследовав через обширный, но плохо освещенный холл, троица не спеша преодолела крутой подъем лестничной спирали. На втором этаже было еще темнее, но глаза постепенно привыкали. Занудин и провожатые молча двинулись по коридору, длинному и мрачному как левиафанова кишка. Сзади семенил, сопя и фыркая, навьюченный вещами карлик. Занудин шагал вслед за стариком и невольно скользил взглядом по эмалированным табличкам, развешанным на дверях немногочисленных комнат:
МУЗЫКАНТ
ЖЕНЩИНА
ПОЭТ
ЖЕРТВА
ПАНКИ
ВИРТУАЛ
Наконец они остановились у единственной двери, не имевшей таблички. Дядюшка Ной отворил ее и передал Занудину ключ.
— Вот ваша комната, Зануда.
— Занудин, — поправил молодой человек.
Старик снова улыбнулся уголками губ, как улыбался при первых минутах их встречи.
— Для ужина уже поздновато, не правда ли? Отдыхайте после дороги. А к завтраку подходите. Внизу, в холле, в девять.
— В девять? — переспросил Занудин, извлекая из кармана брюк большие часы на засаленном кожаном шнурке, заменявшем цепочку. На стекле, закрывавшем циферблат, красовалась зигзагообразная трещина.
— В вашей комнате есть часы. Ориентируйтесь лучше по ним. Спокойной ночи, милостивый государь, — дядюшка Ной широко зевнул, демонстрируя крепкие белые зубы, которыми не грех было похвастаться — и в компании тяжело дышавшего карлика отправился восвояси.
Занудин проводил их взглядом и вошел в комнату.
Включив свет, он болезненно зажмурился на секунду-другую, после чего с замиранием сердца огляделся. Первое, что пришло на ум Занудину: еще ни разу за время кочевой жизни не доводилось ему останавливаться в таких восхитительных условиях. Пестрым безудержным каскадом пронеслись в памяти те маленькие загаженные каморки, десятки, если не сотни которых он сменил в пору долгих скитаний. Занудин чуть не прослезился, подумав о том, что, оказавшись вскоре еще в каком-нибудь захолустье, мысленно он нет-нет да и вернется сюда. Занудин растроганно улыбнулся и, стащив с головы бейсболку, принялся терзать ее своими узловатыми, согнутыми в крючки, пальцами.
В комнате было просторно. Более чем! Светло, ухоженно. При виде всевозможных удобств рука так и тянулась к горлу, чтобы протолкнуть застрявший от удивления комок. Шикарный письменный стол. Ковры. Кресла. Высокая мягкая кровать. Книжный стеллаж. Шкаф-купе. Зеркала. Кружевные занавески на окнах, подобранные фестонами. Ванная с туалетом…
