Иосип Новакович - День дурака
Старший Брат не спеша поднялся и потянулся, приняв соответствующую позу, чтобы надеть пальто, которое Алдо держал двумя пальчиками, словно боялся осквернить его. Благодаря животику, нависающему над ремнем брюк, Старший Брат еще более соответствовал образу белградского политика. Алдо выловил кусок масла из банки с холодной водой, где оно плавало среди виноградных листьев, как гиппопотам-альбинос среди лилий, и начистил Брату ботинки так, что они засияли, как луна, отражающаяся в заледеневшем озере. Алдо тоже просиял от радости, стоя на четвереньках, как верный пес при виде хозяина, собирающегося на охоту. Он вилял бы хвостом, если бы было чем вилять.
Старший Брат шагал по коридору твердой походкой, оглушительно стуча каблуками, а Алдо семенил сзади. Их шаги напоминали мерный бой большого барабана и маленького. Большой барабан придерживался одного ритма, а маленький импровизировал, подойдя к делу творчески, и наполнял пространство разнообразием лихорадочных синкоп и бешеных перестуков. При этом Алдо умудрился пройти расстояние в три раза длиннее, чем Старший Брат. Он сновал вокруг Брата, то огибал его слева, то справа, то тащился позади Него, то скакал впереди, как экскурсовод или телохранитель, хотя был скорее похож на повзрослевшего сына рядом с отцом и слугу, бегающего туда-сюда, чтобы приобрести хозяину вечерние газеты, сигары, спички, зубочистки.
Иван некоторое время завороженно шел за ними, но потом вернулся в общежитие. Они с Йово открыли русские анатомические атласы и взбирались на холмы, бродили по долинам, рекам, лесам, озерам, айсбергам, скалам, утесам и болотам человеческого тела, но не нашли ничего о половом акте. В полночь вернулись Старший Брат и Алдо вместе с какой-то худощавой девицей.
– Товарищи! Это и есть та красотка, которой я пел дифирамбы. Какая удача – я столкнулся с ней, прогуливаясь рядом с «Палас отелем».
Девушка исчезла под простынями вместе со Старшим Братом. Было непонятно, есть ли. вообще на кровати что-то, кроме складок на одеяле. Алдо выключил свет, и Иван прислушался к звукам тайного знания о человеческой анатомии, которого не смог найти в учебниках. Судя по тому, как скрипели кровати, сон не навестил никого из товарищей. В постели политика раздавалось учащенное дыхание, медленные басы и какое-то чириканье. Чуть позже послышались крики птичек побольше.
Утром девушка все еще лежала в кровати политика. Иван задумался, собирается ли тот выполнять свое обещание – или скорее угрозу – поделиться. Алдо ничего не сказал, но на этот раз не стал делать утреннюю гимнастику.
Иван порадовался, что его не познакомили с радостями плотской любви таким грязным способом.
– Твой брат политик? Они все такие?
– Практически, – ответил Алдо. – Чтобы преуспеть в карьере политика, нужно иметь высокий уровень тестостерона. А если у тебя высокий уровень тестостерона, то ты так и поступаешь – спишь со всеми подряд.
– Неудивительно, что у нас в стране такой бардак. Как вообще можно что-то сделать, если у тебя серое вещество состоит из спермы?
– А у кого по-другому?
– У меня. Чтобы стать врачом, мне нужно обладать достаточной самодисциплиной.
Всю следующую неделю Иван не мог сосредоточиться. Его охватывало томление, стоило хорошенькой девушке пройти мимо. Но почему женская красота так отвлекала его? Что хорошего в сексе? У Ивана не было допуска к сексу, тем не менее секс властвовал над ним. Иван решил, что пора взять себя в руки – он должен сконцентрироваться на учебе. Он пошел в парк проветрить мозги и почитать про нервную систему. Особенно его интересовали различные взаимосвязи между нервами, например, между лобком и внутренней частью бедра. Выходило, что между двумя этими областями существует прямая связь, а если так, то можно дотронуться до внутренней части бедра девушки, и ее половые органы могут тут же получить сигнал, импульсу не придется сначала добираться до спинного мозга, а потом снова опускать к лобку. Судя по всему, внутренняя часть бедра, должно быть, сильная эрогенная зона. Ивану ужасно хотелось подтвердить свою теорию на практике, но у него не было подружки, и он не мог просто подойти к первой попавшейся женщине и спросить, не хочет ли она поучаствовать в таком приятном эксперименте. Может, попросить Сельму? В конце концов, в ней есть исследовательская жилка, и она, наверное, согласится испытать удовольствие во благо науки. Но Сельма была леди до мозга костей, так что Иван не мог попросить ее – или все-таки мог?
Иван ходил по парку, пытаясь получить удовольствие от любования огромными дубами. Он обожал природу, но еще больше саму мысль о том, что он наслаждается видами природы, хотя на самом деле смотреть на деревья через некоторое время становилось довольно скучно, хотя сейчас они были очень красивы со своей порыжевшей листвой. Когда Ивану захотелось присесть, он не нашел пустых скамеек, хотя они были довольно длинными, и даже если кто-то и разваливался посередине, то можно было с удобством усесться на другом конце, и между вами и соседом еще оставалось не меньше метра. У Ивана имелся богатый выбор – можно было присесть рядом с храпящим героем войны, чья грудь была увешана медалями и орденами, с длинноносым солдатом, читающим спортивный раздел в газете, с матерью, кормившей голубоватой грудью красного младенца, или молодой женщиной в платье пастельных тонов, принимавшей солнечные ванны. Голова ее была откинута назад, и длинные каштановые волосы свисали за спинку скамейки, женщина прикрыла глаза и подставила лицо солнечным лучам. Ее кожа сияла удивительной чистотой. У незнакомки были красные губы, но Иван не был уверен, естественный ли это цвет, или в этой свежести сыграла роль помада. Иван уселся рядом с ней и стал читать про участки лица, где нервные окончания подходят максимально близко к коже – с обеих сторон подбородка, в подбородочном отверстии: это небольшая дырочка, через которую пучок нервов подходил к поверхности. Если нажать на эти точки, то почувствуешь боль. Такая же точка находится на выступающей части скуловой кости, в области подглазничного отверстия, здесь тоже можно надавить на нервные окончания. И над бровями, в так называемой надглазничной выемке.
Иван посмотрел через плечо на девушку, которая открыла сумочку и начала рыться в ней.
– Тебе доставляет удовольствие подставлять лицо солнцу?
– Ну да, – ответила она. – Почему ты спросил?
– Это не лишено смысла. Лицевые нервы способны передавать болевые ощущения практически лучше всех других нервов в нашем теле. Ты только вспомни о зубах. А значит, они способны передавать и удовольствия, но разве кто-то получал удовольствие от ощущений в своих зубах? Или, если уж на то пошло, в лице?
– Мне кажется, ты забыл о поцелуях. Губы это тоже лицо, и нет ничего более приятного, чем поцелуи.
– Да, я совершенно забыл.
Иван перешел к рассказу о трех болевых точках.
– Можно я взгляну на твои учебники?
Иван протянул ей книги.
– Как ты можешь читать такое и не уснуть после первой же страницы?
– Всегда можно найти что-нибудь интересненькое в примечаниях, например информацию о болевых точках. Хочешь, покажу?
– Давай, а что мне делать?
– Ну, встань ко мне лицом, и я буду аккуратно нажимать на эти точки кончиком мизинца.
– Хорошо.
Они повернулись лицами друг к другу, и девушка доверчиво закрыла глаза, откинула голову, позволив волосам свободно струиться по спине. Ее лицо снова засияло, а губы изогнулись в выжидательной улыбке.
Иван осторожно провел пальцем по ее подбородку и, нащупав небольшую зазубрину, нажал на нее, стараясь не переусердствовать.
– Ой! Больно!
– Разве я не говорил тебе, что будет больно?
– Да, но я тебе не поверила.
– А чего ты ожидала? Что я совру?
– Я думала, ты меня поцелуешь.
Эти слова испугали Ивана. Девушка предлагала ему поцеловаться, он все правильно расслышал? Иван покраснел. Она улыбнулась и дотронулась до его руки.
– Если действительно хочешь показать мне остальные болевые точки, то продолжай, только не нажимай так сильно.
Девушка снова закрыла глаза. Иван взял ее лицо в ладони и приблизил ее губы к своим, а потом они медленно поцеловались. Она открыла глаза. После соприкосновения с ее мягким ртом у Ивана слегка покалывало губы.
Внезапно девушка отпрянула:
– Подожди, я даже не знаю, как тебя зовут.
– А нужно?
– Да, дурачок, если мы собираемся поцеловаться.
– Иван. – Он посмотрел на ее губы. Они стали еще краснее. Значит, яркий цвет обусловлен хорошей циркуляцией крови, а не помадой.
– А меня Сильвия.
Они зашли в закусочную и съели бурек (домашний сыр, завернутый в тонкую слоеную лепешку), а когда стемнело, вернулись в парк:
– Мне нравятся доктора, – сказала Сильвия. – Вчера я была на приеме у своего врача, и он сказал, что у меня красивое тело.
