Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 8 2011)
И еще думала Ядне: можно ли назвать Мэбэта злым человеком? Нет, нельзя. Он неприветлив с людьми и не слишком ласков с ней — этого не было и в молодости. Но муж ни разу не унизил ее из удовольствия унизить и тем более никогда не бил. А бить жену считается среди мужчин тайги едва ли не самым доступным развлечением.
Иногда он жесток. Но, в конце концов, то, что выглядит жестокостью, приводит к удаче и пользе. Мэбэт убил Одноглазую Ведьму, превратил ее мертвую голову в шутку — но разве это жестоко? За один короткий день он сумел совершить дело, на которое у всех других годами не поднималась рука.
Ядне вспоминала слова еще молодого Мэбэта — слова, которыми он ответил однажды на укоры почтенных людей в том, что не живет по общим законам.
— Я понимаю, чего вы хотите, — сказал им Мэбэт. — Вы хотите, чтобы я умерил свою силу и стал слабым, таким же, как все. Но разве можно силу заставить быть слабостью? Ведь потому она и сила, что ее невозможно заставить…
Жизнь, которую вел Мэбэт до этих слов, и жизнь, прожитая после них, давала понять: в мире много тайн, и божий любимец — не человечьего ума загадка. Почтенные смирились с этим, вслед за ними смирились все.
Олень войны
Ядне была права: за украденную девушку последовала месть. Днем, когда хозяин с сыном занимались вязанием новых нарт, к становищу пришел олень с черной стрелой на белом боку — знак войны людей Вайнота. Рассматривая оленя, любимец божий сказал сыну:
— У них война — что свадьба: все по правилам.
Мэбэт пошел в чум, чтобы переодеться в новую малицу. Он хоть и презирал обычаи, но знал их. Немного погодя после прихода оленя должны прибыть посланцы враждебного рода, чтобы обговорить условия войны и обозначить место будущего сражения. Не принять посланцев — значит признать себя побежденным еще до того, как в небо уйдет первая, сигнальная стрела.
Мэбэт желал встретить будущих врагов достойно, потому и пошел переодеться. Хадко догадался обо всем, но продолжил в одиночку заниматься прерванным делом. Он все еще помнил о том кратком, молчаливом приступе ненависти к отцу.
Загромыхал Войпель, вслед за ним залаяли другие собаки — показались посланники. Пара оленей быстро несла нарты под заледенелым красным флагом. Сидели в них два старика, годных лишь на то, чтобы обговаривать условия войны.
— Приветствую вас, почтенные, — кланяясь, сказал Мэбэт.
Старики приняли приветствие за издевательство (они были правы) и не ответили на него.
— Ты истощил терпение всех, Мэбэт, — начал один из них, сухой, с треугольным от огромных скул лицом, с которого свисали длинные, скрученные как тонкая веревка усы и бородка, заплетенная в косу. — Пусть наш род Вайнота станет первым, кто остановит тебя, а если надо, прекратит твою жизнь.
— Зачем ты похитил девушку? — потрясая кулаками, закричал другой старик. — Или у тебя нет оленей, чтобы заплатить калым?
— Или твои лабазы пусты? — подхватил первый.
Старики кричали попеременно, выбрасывая в Мэбэта свой гнев и давая понять, как оскорблен и зол на него род Вайнота.
— Сколько зверя ты убил в чужих угодьях!
— Сколько девушек ты украл!
— И никогда не приходил с примирением!
— Ты радуешься тем, что унижаешь людей…
— Тебе нравится уязвлять гордость родов…
— Но скоро этому придет конец…
— Скоро, скоро мы остановим тебя…
Так продолжалось долгое время. Наконец Мэбэт ответил старикам почти дружелюбно:
— Я не понимаю вашего гнева, почтенные. Да, я похитил девушку, но ведь я никого не убил при этом?
После сказанного Мэбэтом старики начали перешептываться друг с другом, но так громко, что их разговор слышали все:
— Он издевается…
— Он ищет своей смерти…
— Может быть, он хочет, чтобы мы поблагодарили его за то, что он никого не убил?
— Безумный, безумный…
Мэбэт прервал притворный разговор посланников.
— Что же касается украденных девушек, — сказал любимец божий голосом, который становился все менее приветливым, — то я вполне признаю это. Но вряд ли меня можно считать разбойником, ведь я уводил женщин, помогая другим людям, которые не могли купить себе жену. Для себя же увел только одну — это моя жена Ядне, вот она, перед вами. И вашу девушку я украл не для себя — для своего сына. Он у меня слишком праведен, отчего попал в скверное положение и едва не умер от горя.
Мэбэт уже знал, что старый Пяк, отлежавшись в чуме и оправившись от страха, счел себя победителем и разнес по родам историю позорного сватовства Хадко.
— Напрасно вы корите меня так жестоко. В одном вы не правы, почтенные. Мне не доставляет удовольствия унижать людей и оскорблять гордость родов — хотя бы потому, что ни один из людей не дал мне понять, что он по-настоящему уязвлен и унижен.
Мэбэт говорил так, как привык, — он говорил правду. Обычай допускал красть невест, но тот же обычай, чтобы избежать войны, требовал от мужчины помириться с родителями украденной девушки — прийти в становище с дарами, просить прощения и родительского благословения. Обычно, если между родами или семьями не было давней и жестокой вражды, да и запоздавший калым приходился по вкусу, укравший получал жену. Сбыть повзрослевшую дочь по цене ниже ожидаемой считалось куда меньшей прорухой, чем держать ее при себе, кормить, одевать и в конце концов дождаться, когда она превратится в старую деву и станет никому не нужна.
Но если в течение года похититель не приходил мириться, то семья невесты могла счесть себя окончательно оскорбленной и получала признанное всеми право на законную месть. Случалось, что и мстили, — особенно если девушка была красива, происходила из богатого семейства и ее отец всерьез рассчитывал прирастить свои богатства удачным замужеством дочери. У бедных все было куда проще, но и за ними признавалось право очистить запятнанное достоинство.
Выждать год у Вайнотов не хватило терпения — да и не видели они в том смысла. Легче дождаться оживления мертвеца, чем Мэбэта или его сына с примирительными дарами и просьбами о прощении. Поэтому решили Вайноты раньше положенного срока прислать оленя войны.
Мэбэт, не единожды причастный к краже невест, никогда не подвергался мести. Узнав имя похитителя, оскорбленные слабели гневом и в конце концов забывали обо всем. Никто не хотел испытывать судьбу, связываясь с любимцем божьим. Конечно, стыд не сразу покидал людей, про себя и меж собой они оправдывались тем, что все случилось так, как случилось, и в конце концов это к лучшему — особенно если семья бедна и слаба мужчинами, то будь невеста прекраснее богини, вряд ли можно надеяться на большое богатство, вырученное через ее удачное замужество. Взять жену только из-за ее красоты и тем более по любви могли позволить себе те, кто слишком богат или слишком силен, а таковые в последнее время встречались редко. Одному только Мэбэту Божья любовь заменяла все богатства и давала все права.
Но украденная Женщина Пурги была прекрасна, а род Вайнота — богат и силен мужчинами. Мэбэт знал это и не слишком удивлялся тому, что похищение Хадне не закончилось привычным трусливым миром, как все предыдущие похищения невест.
После некоторого молчания заговорил старик с заплетенной бородой. Он уже не давал волю своему гневу.
— Мы знаем, Мэбэт, что ты все еще ловишь стрелы на лету, хотя и сед. Наверное, ты будешь рад дожить то той поры, когда твоя голова совсем побелеет и станет как наши головы. Но подумай! Ведь и летнее солнце заходит, и зеленый лес становится черным на всю долгую зиму…
Вздрогнула Ядне — старик проговаривал ее вчерашние мысли, будто кто-то из бесплотных принес ему их, не растеряв ни слова.
— Сила не ушла от тебя, Мэбэт, и удача всегда бежала рядом с тобой, как верный пес, не покидая тебя ни во времена блага, ни в пору беды, — продолжал старик. — Ты не знаешь предела своей силе и удаче, однако, согласись со мной, в том не твоя заслуга. Бесплотные не послали тебе такого испытания, которое показало бы тебе самому предел твоей силы. Видимо, на то была их воля, и не нам, людям, спорить с ней. Но я — смертный человек и буду рассуждать как смертный. Ты можешь поймать одну стрелу или две стрелы, даже три. Однако сможешь ли ты отмахнуться от десятка стрел, сможешь ли отогнать от себя сотню стрел? Подумай, Мэбэт…
— Подумай, — подхватил второй старик. — Мы прислали тебе оленя войны, а значит, не собираемся играть с тобой и оставлять дело нерешенным. Вайнотов много, и, если потребуется, мы пойдем на тебя все и не устыдимся. Мы оскорблены, и сейчас не праздник, чтобы тешиться единоборством. У тебя есть семья, жена и сын, еще неопытный в делах. Не подвергай опасности их участь и саму жизнь.
