Николай Зайцев - Вертикальная радуга (СИ)
Глава 3
Навязчивая мысль о том, что надо купить оружие в ларек, преследовала меня с первых дней работы. За месяц через мои руки прошел такой арсенал, начиная с тупых кухонных ножей и заканчивая беретами, что можно было бы вооружить не одну дивизию морских котиков или свиней (кому, как нравиться). Люди пытались всучить мне всякий хлам и при этом содрать три шкуры, думая, что я сижу на денежном мешке. Руся моего увлечения не понимал. Он даже высказывал страх и был явно напуган, видя во мне тайную угрозу.
Но, как он меня не отговаривал, что только я не услышал из его лживых уст, оружие, после долгого отбора, наконец-то приятной тяжестью легло на дно пакета. Я несколько раз заглядывал в него, любуясь дивными линиями, и, не веря долгожданному чуду. Признаться, о таком я и не мечтал.
Руся приехал не один. Я видел, как вслед за ними прикатила ржавая «тройка», заботливо перебинтованная в нескольких местах пеньковой веревкой. Я поспешил открыть дверь, догадываясь, что прибыл товар. Под чутким руководством Руси, парни, выпрыгнувшие из мертвой «коросты», стали носить ящики с водкой. Тот, что был старшим, хитро успел мне подмигнуть и сообщил следующее:
— Отличный товар! У нас самые низкие цены в городе. Меня зовут Дима. Но все зовут меня «прапор». Морская авиация, сынок!
«Папаша» мне не понравился. Ловеласы и пустомели всегда меня настораживали — такие на заводе мало работали, но всегда много говорили. Часто и ни о чем. Оплетая словами с нулевым значением. Тем более папа всегда говорил, что в армии хуже ефрейтора, может быть только прапорщик. А папе я верил.
— Знаешь, что такое морская авиация, сынок?! Это тебе не пехота. Это вертолеты, парень! Масса вертолетов. Массированный удар с воздуха и бац!
Я достал одну из бутылок привезенной водки. На дне плавал мутный осадок и пару тараканов. Достал вторую — тоже. Посмотрел на Русю. «Прапор» перехватил мой взгляд.
— Что надо водка! Супер! Ядреная и убойная! Как морская авиация!
Я протянул ему бутылку с тараканами. Он вытаращил глаза.
— Осечка в барабане! Пустой патрон, рядовой! Такие промашки позорят морскую авиацию! Сразу их в сторону! Меняем с извинениями!
— Как такое продавать? — спросил я у Руси. — Это же смерть. Нас просто взорвут бичи.
— Тогда на помощь прейдет морская авиация… — начал, было «прапор» Дима.
— У бичей гранат нет, — важно сказал Руся, — принимай товар.
— Хватай снаряды, сынок! — завопил тут же «прапор», отдавая мне обратно бутылку с тараканами. «Нет гранат,» — вертелось у меня в голове. Как же! Я то знал, что есть.
Руслану нравилось, когда давали товар на реализацию. Мне, признаться, всё меньше и меньше. Возможно оттого, что я проводил дни напролет в ларьке и многих постоянных клиентов знал в лицо. Остальные знали меня. Я, привыкший доверять людям и верить в то, что говорят, потому что сам врал только по необходимости и то, всегда краснея, сейчас имел в ящике у кассы десятка два разных документов в надежде на выкуп. А сколько товара отдано под честное слово за первые недели работы! Сейчас у меня снега зимой не выпросишь. Я стал строже к людям. К себе, кстати, тоже. И водку с тараканами продавать мне претило.
Я смотрел, как Руся разговаривает с директором спиртзавода. «Прапор» извивался, словно его уже жарили черти на сковородке, глупо смеялся и стучал друга по плечу. Где он его нашел? Где он всегда таких славных парней находит? Наконец они расстались. «Тройка» кашляя, как старый дед-инвалид, уползла за пределы видимости окошка. Руся, насвистывая, вошел в ларек и остолбенел.
— Ты продал три ящика водки? — воскликнул он, глядя в заветный угол, где мы обычно хранили «паленку».
Моя злость улетучилась. Я потупился и неопределенно промычал:
— Ну…
— Молодец! С таким оборотом мы завтра откроем вторую точку.
— Я продал её за раз.
— Круто, Вася. Круто! Чувствуется моя школа. Потравим свадьбу? Или кто-то поехал на рыбалку?
Руся сел на драный стул. Машинально взял банку лимонада и, хотя раньше себе такого не позволял, открыл её.
— Да. Что-то типа рыбалки. А ещё у меня есть это, — пробормотал я, перехватывая пакет удобнее и вытаскивая на суд содержимое. Счастье меня переполняло так, что слезились глаза. Руся громко подавился, брызгая лимонадом вокруг.
— Что это?!!
— Немецкий автомат. Шмайсер!
— Купил? Очень похож на настоящий. Очень!
— Он и есть настоящий! — я обиделся. — Сам проверял — стреляли за ларьком.
— Что?!
— Да ты не бойся! Никого не было! Никто ничего не видел.
— Да зачем тебе автомат?!
— Зачем? — Я опешил. — Зачем? Странный вопрос. Затем чтобы был. У всех есть, а у меня нет.
— Надеюсь, ты не взял деньги из кассы? — настороженно спросил Руся, не добро, щуря глаза.
— Нет, конечно. Хватило трех ящиков водки.
— Что?!
— Это дешево! — поспешно заверил я его. — Очень дешево.
— Идиот! Мы же сядем! К нам уже едет милиция! Тебя заложили в первом же отделении.
— Исключено. Парни из черных следопытов на такое не способны: мину в кострище — пожалуйста, а стучать… Никогда. Расслабься, Руся. Мне дали в придачу полведра патронов. Удачная сделка. А водку я выкуплю. С первой зарплаты.
— Я тебя сам сдам, — вдруг сказал Руся, обдавая меня холодом и незнакомыми нотками в голосе.
— Как сдашь? — не поверил я.
— А вот так! Я не хочу из-за тебя сидеть.
— Автомат только мой! Я и стану за него отвечать. Стучи.
— Тогда я не стану носить тебе передачи, — устало сказал Руся. — И никто не станет. И Оля тебя ждать не будет. И выйдешь ты из тюрьмы старым, больным и никому не нужным. А сейчас выбирай или ты пойдешь в милицию и сдашь автомат — скажешь — подкинули или уходи из ларька.
— Как так? Что значит «уходи из ларька»?
— А зачем ты мне нужен? Стопроцентный зек. Ты же меня подведешь! Вот посмотришь!
Я задумался. Короткая жизнь пролетела перед глазами. И в ней ничего не было. Даже длинной куртки из мягкой кожи. Только автомат. И полведра патронов. Я представил недовольное лицо Ольги. Разочарование в её глазах, когда я стану показывать ей автомат, объясняя, почему я ушел от Руслана, из ларька, где всегда было много «сникерсов» и «марсов». Потом я вспомнил завод и старших мастеров и совсем погрустнел. Руся истолковал мою мимику по-своему и решил меня добить:
— Зек.
— Ладно. Сдам. Поедешь со мной?
— С ума сошел?? — ужаснулся друг. Руки его затряслись. — Нет. Иди один. И немедленно.
— Хорошо. — Я поднялся. Тщательно завернул оружие. Придирчиво осмотрел пакет. Ничего не торчало. — Я пошел?
— Иди. Да. И возьми выходной. Побудь один дома. Подумай. Поскучай. Поплачь.
Я промолчал, потом печально вздохнул и вышел на улицу. Постоял возле ларька. Люди точно знали, что у меня в пакете автомат и откровенно глазели. Наверное, я долго простоял, опираясь спиной о раскаленную жесть, пока Руся требовательно не застучал в стекло и замахал на меня рукой. «Пошел вон», — шептали его губы.
Я обиделся и пошел. На светофоре со мной заговорила бабушка. Удивительный народ — эти бабушки.
— Вот купила рыбы. Такая большая! — Она распахнула перед моим носом пакет, показывая мне треску. Я содержимым своего пластика не стал хвастаться. Загорелся зеленый. Мы тронулись. Странно, вокруг столько народу, а она почему-то выбрала именно меня. Мы перешли дорогу. Я по-прежнему на неё не смотрел, а она семенила рядом со мной и рассказывала про церковь и веру. Люди плавно обтекали нас со всех сторон. Я любовался листвой деревьев. Смотрел на пыль на дороге. На грязные машины, проезжающие мимо. На чистое небо. Дивился всему. И тут увидел веревку с красными флажками перед собой. Работники ЖЕУ огородили возможный аварийный участок, и ушли куда-то. Может обедать? Или ждать в теньке и прохладе дальнейших инструкций? Участок перекрывал весь тротуар. Люди просто поднимали веревку над головой и шагали дальше по своим делам. Мы с бабушкой замерли. Обоим не понравился не порядок. Переглянулись. Только сейчас я заметил, что моя собеседница миловидная пожилая женщина с очень интеллигентным лицом и мне стало стыдно.
— Нет слов, — сказала она.
— Бывает хуже. — Я поднял веревку над её головой и галантно склонил голову, пропуская вперед даму. Почему-то я был уверен, что ей шагать прямо, не сворачивая в переулки, до следующего светофора и спутником её буду я. Я усмехнулся и взял из её рук пакет с рыбиной. Она протестовала только для вида.
— После смерти Пети, жизнь стала такой дорогой, — сказала она мне шагов через десять. — Но меня спасает вера в Бога. Бог присматривает за мной. Он добр и щедр. Вот послал мне рыбину и тебя. Думаешь совпадение? Сегодня у меня будет сытный обед. Так давно не ела рыбки. Слишком дорого. Ты, наверное, тоже ничего не ешь? Такой тощий!
Мне хотелось её многое рассказать, но я промолчал, половчее перехватил пакеты в одну руку и достал из кармана шоколадку «фрут энд нат». Мою любимую. Протянул бабушке.
