Сабир Мартышев - Дурная кровь (редакция 2003 г)
В какой-то момент вдруг появился Косматый, хотя очень может быть, я просто вообразил это. Я, кажется, даже обнял его и пьяно поцеловал в щеку. Он выглядел недовольным. Потом они о чем-то шушукались с Денисом в сторонке от меня, причем Денис явно повысил голос на Сергея, но тот и бровью не повел. Более того он даже вроде как согласился в чем-то с Главным Выкидышем.
Хотя, какой он, к черту, Выкидыш, тем более главный? Нету никаких Выкидышей, иссякли все. И все же Верка-стервка в очередной раз сделала все по-своему. Неужели не могла подождать, пока я вернусь? Объяснить мне все по-человечески, а не так вот подло в спину…
– Да ты совсем скис, Паха.
Меня потрепали по плечу, и я задрал голову. Сверху на меня смотрело небритое лицо Сергея – значит, он мне не померещился. Я вдруг понял, что плачу.
– Я… это, спаси… сибо.
Он неодобрительно покачал головой.
Что, презираешь меня за то, что я плачу? А мне насрать! Уж такой, какой есть. Не нравится? Поступай как все – бросай меня. Вера меня бросила, так почему бы тебе не сделать то же самое?
Забыв о нем, я выпил еще одну рюмку и, кажется, задремал.
– Они там трахаются, суки, и даже не думают о нас!
Я повернул голову на источник звука и обнаружил, что говорит Денис.
– Ты думаешь, тебе одному тяжело? А как я, по-твоему, себя чувствую? Ведь я потерял своего Сашеньку! И кому?! Той же самой Вере. Думаешь…
– Ааамне сёрано, – я мотнул головой в подтверждение своих слов и снова заплакал.
Он обнял меня за плечи.
– Ничего, Паша, ничего. Мы им еще покажем. Они думают, что мы тут будем убиваться, что у нас больше никого не будет, но они ошибаются. Мы им еще покажем.
Я так и не успел спросить, что именно мы им покажем, потому что снова отключился.
Моя рука обнимала чью-то талию. Это было первое, что я почувствовал, когда проснулся утром. Вторым ощущением была жуткая головная боль. Открыв глаза, я увидел знакомые светлые волосы. Рядом со мной лежала спящая Света. Откуда она взялась?
Стараясь не потревожить ее сон, я приподнялся и замер. Напротив кровати, закинув ногу за ногу, на стуле сидела Вера и смотрела на меня. Только вместо привычного уверенного выражения на ее лице, я увидел неприкрытую усталость, и мне показалось, что передо мной впервые настоящий человек, а не маска, которую она носила до этого. Со щемящей тоской я вдруг понял, что Вера по-прежнему владеет моим сердцем, несмотря на ее бесчеловечный поступок.
– Значит, вот чем ты тут занимаешься, – растягивая слова, произнесла она. – Не ожидала, что ты так скоро меня позабудешь.
Пробормотав что-то во сне, Света перевернулась на другой бок.
Несмотря на вспыхнувшие чувства, я готов был задушить Веру за всю несправедливость ее слов и потому даже не попытался выяснить или объяснить присутствие девушки в одной постели со мной.
– Да только мне до тебя далеко! – выкрикнул я и скривился от резкой боли в висках.
Света проснулась и, увидев меня, улыбнулась:
– Доброе утро, Паша. Ты чего это кричишь с утра пораньше?
Она лежала ко мне лицом и потому не видела Веру.
– Я смотрю, ты уже до проституток докатился. Поздравляю!
Света удивленно обернулась на незнакомый голос.
– Не смей называть ее так! Я тебе запрещаю, – ярость во мне так и кипела, но я старался не сорваться на крик, чтобы не тревожить мою больную голову. – Она гораздо лучше, чем ты.
– Так это ты та самая Вера? – на удивление спокойно поинтересовалась Света.
Вера не удостоила ее ответом.
– И чем же, интересно, она лучше меня?
– Да хотя бы тем, что не врет напропалую. И тем, что может быть просто… просто женщиной без всяких твоих заморочек.
– А тебе, значит, время от времени нужна «просто женщина»? Меня уже мало?
Света поднялась, прикрывшись покрывалом:
– Простите, я лучше выйду. Не хочу вам мешать.
Она стояла спиной ко мне, и я увидел, что на этот раз на ней не было даже привычных шортиков.
– Да нет, ты уже нам ничем не помешаешь, – сказала Вера, толкнув Свету в грудь, отчего та приземлилась на постель рядом со мной.
Света упрямо поднялась и, стараясь не глядеть на мою подругу, глухо произнесла:
– И все-таки я выйду. Хотя бы кофе приготовлю.
– Прямо как в том анекдоте про мужа, который вернулся из командировки и застал жену с любовником. Вы тут заканчивайте, а я пойду кофе сварю, – Вера усмехнулась, но я видел, что у нее дрожали губы. Света прошла мимо нее, но она даже не повела бровью, продолжая смотреть на меня в упор.
Оставшись наедине, мы долго не решались заговорить.
– Как ты мог, Паша? – наконец спросила Вера, ее голос был полон укора. – Ведь я так старалась, и готова была на большее. А ты все испортил.
Я не верил собственным ушам.
– И это ты говоришь?! – возмутился я. – После всего, что было с Александром?
Вера тяжело вздохнула, принимая первый удар.
– Все мы ошибаемся. Я тоже ошиблась, меня с ним немного занесло, но…
– Занесло? Это ты называешь «занесло»? Интересно, что тогда в твоем понимании «измена»?
Она посмотрела на меня так, будто я сказал нечто несуразное. Словно актер, забывший свою слова на сцене, но продолжающий что-то говорить, лишь бы не образовалась пауза.
– Какая измена?
– Твоя, Вера, измена. Или ты будешь отрицать и это?
Она поднялась со стула, на котором сидела. Ее глаза сверкали:
– Я тебе не изменяла!
Нет, так просто я не сдамся, хоть сейчас эти слова и были мне необходимы, как воздух.
– Ну да, конечно! Это не ты у него живешь, не ты увезла свои вещи и не ты написала записку.
– Ка… какую записку? Какие вещи? Паша, ты бредишь.
Я вдруг понял, что Вера не играет, и у меня все похолодело внутри. Только сейчас я заметил, что все ее вещи были на месте.
– Стоп, сиди здесь и не двигайся!
Вскочив с кровати, я метнулся на кухню, где за столом сидела Света, обернувшись тонким покрывалом, словно римской тогой. На плите грелся чайник. Она вопросительно посмотрела на меня. Пробежавшись глазами по кухне, я не обнаружил того, что искал.
– Ты не видела записки?
– Какой записки?
– На тетрадном листке, она на столе лежала.
– Нет, не видела.
Я заглянул в мусорное ведро, но там ее тоже не было. Плюхнувшись на табуретку, я попытался понять, что же произошло. Вдруг мне все это померещилось? Да нет же, вот пустые бутылки водки, вот остатки еды, а в ведре лежит использованный презерватив, хотя я не помню, чтобы у меня со Светой что-то было.
Я обернулся к ней:
– Я тебя… то есть, мы с тобой… переспали?
Она не успела ответить, потому что на кухню вошла Вера и спросила:
– Ты объяснишь мне, наконец, в чем дело?
– Я и сам не понимаю, – обхватив ноющую голову руками, произнес я. – Все было: и записка, и твои вещи. Он же мне сам показывал.
– Кто показывал?
Теперь уже не было смысла скрывать что-то от Веры, и потому я ответил.
– Денис.
Вера никак не отреагировала на это заявление.
– Ну, что ты на меня уставилась? – взорвался я, и снова пожалел об этом, голова так и норовила расколоться надвое. – Твой Денис, твой бывший парень.
– Да ты с ума сошел. Не было у меня никакого Дениса…
Она осеклась. На Веру вдруг стало страшно смотреть – ее лицо побледнело, глаза расширились, и она, съезжая по стене, медленно опустилась на корточки, напоминая воздушный шар, из которого выпускают воздух.
– Опиши мне его, – глухо произнесла она.
Я описал ей Дениса, и Вера повесила голову.
– Он нашел меня, все-таки нашел.
– Кто тебя нашел?
– Костик, – выдавила она и расплакалась.
Чуть позже Вера пришла в себя. Мы сидели за кухонным столом втроем – я, она и Света – и пили кофе, закусывая его бутербродами с сыром. Я рассказал Вере обо всем без утайки, она слушала молча, лишь изредка уточняя отдельные моменты в моей истории. Когда я закончил, первой высказалась Света:
– Я, конечно, всякое слышала, но чтобы такое…
Переведя взгляд на Веру, я сказал:
– Теперь твоя очередь.
– А я так надеялась остаться инкогнито, – грустно улыбнулась она.
Вера родилась и прожила большую часть жизни в Санкт-Петербурге. Будучи из обеспеченной семьи, она с детства получила хорошее образование и привычку поступать так, как ей заблагорассудится. Ее отец держал небольшой супермаркет, мать работала районным прокурором, и у них имелось достаточно денег, чтобы не отдавать свою дочь в школу и обеспечить ей частное образование.
– Наверное, таких как я раз-два и обчелся. Все, кого я знала, обучались по классной системе, а со мной работали индивидуально. Несколько репетиторов и даже один психолог, вместе пытавшиеся выстроить мой личный план занятий, который бы соответствовал моему «я». Конечно, это здорово, когда учитываются твои личные особенности, но в этом есть и свои недостатки…
Вера почти не общалась со сверстниками, а если и общалась, то выборочно – с детьми родительских друзей и родственниками-одногодками. Видимо, именно поэтому, немного повзрослев, она стремилась завести как можно больше знакомств с самыми разными людьми. Кроме того, репетиторство отнюдь не способствовало воспитанию усидчивости и трудолюбия.
