Ирина Дедюхова - Время гарпий
Он лишь понимающе усмехнулся, узнав, что новый директор и министр культуры, после череды скандалов с постановками спектаклей, где в качестве «героев нашего времени» были выведены бомжи и проститутки, — закрыли театр на реконструкцию в связи с тем, что «более 70 % здания пришло в негодность». Понимая, что к этим финансовым потокам его не подпустят, он понял, что сможет выстроить небольшой ручеек денежной речушки рядышком, чтобы помочь зятю и дочери. Он почувствовал и в себе тот необходимый в каждом новом деле подъем, когда все обстоятельства складываются необходимыми пазлами в основе нового предприятия.
Свою роль сыграл и его тайный интерес к балерине Владимирской, становившейся на глазах «публичной фигурой» со знакомыми ему признаками «публичности» по истории с Генеральным прокурором. Он сразу выявил для себя закулисного режиссера всей ее скандальной популярности, все дальше отталкивавшей ее от балетных кругов, понимая, что в свои схемы он должен включить и его «интересы». Однако откровенность Владимирской сразу позволила Антону Борисовичу выделить для себя трех новых сотрудников театра, которых она ругала больше всего, уверяя всех, что в Санкт-Петербурге именно они входили в «ближний круг» художественного руководителя балета тамошнего театра, занимавшегося распилом средств на новых постановках и на всех гастролях труппы за рубежом.
Больше всего Антона Борисовича интересовал один из новых сотрудников по фамилии Мазепов. Вначале 90-х он в 30 лет стал самым молодым руководителем филармонии Санкт-Петербурга после внезапной смерти ее директора, бессменно руководившего филармонией в течение сорока последних лет и создавшего славу этого учреждения. Антон Борисович выяснил, что перед приездом в столицу Мазепова со скандалом изгнал с поста директора филармонии очень известный дирижер, — за растрату средств, вырученных на гастролях возглавляемого им оркестра. А как уверяла «пустившаяся во все тяжкие» Владимирская, Мазепов всегда выезжал за рубеж за неделю до начала гастролей театра. Там он не только заранее получал наличными все гонорары театра за предстоящие спектакли и концерты, но и договаривался с «нужными людьми» о приемах, которые устраивались в самых престижных «точках». Излюбленным местом для устройства таких приемов стал Версальский дворец, который он снимал, не считаясь с расходами. Поскольку представители прессы, политической и финансовой элиты общества приглашались на приемы заранее и, как правило, без жен, — в ходе спектаклей они могли облюбовать себе достойный предмет «театрального романа», а затем позвонить любезному распорядителю и сообщить имя избранницы. Наиболее красивые балерины должны были являться на эти приемы, потрясавшие своей роскошью, со строгим указанием Мазепова — ни в коем случае не отказываться от самых настойчивых «ухаживаний» под угрозой изгнания из театра и из профессии. Дашу не всегда брали на заграничные гастроли, а уж на приемы приглашали и того реже, по поводу чего Антон Борисович не знал — радоваться ему или огорчаться. Начертив на бумажке парочку схем, отражавших новые тенденции в развитии классического искусства, он твердо решил действовать именно через этого молодого, но опытного и предприимчивого человека. Он понимал, что при всех своих амбициях его зять так и не поднимется с роли пусть и талантливого, но малоинициативного исполнителя.
Не поставив своего зятя в известность, Антон Борисович сделал две вещи, где помощь балетного премьера ему не требовалась. Он открыл в налоговой инспекции новое предприятие «Классические традиции», указав себя его единственным учредителем, и, призвав на помощь все свои связи в МВД, записался на прием к руководителю Федерального агентства по культуре и кинематографии, недавно перешедшему на эту должность с поста министра культуры.
В соответствии с кодами ОКВЭД при регистрации Антон Борисович указал в видах деятельности организацию отдыха и развлечений, намереваясь принять деятельное участие в гастролях театра и продаже билетов на спектакли. Но основной его целью было и распределение ролей, чтобы упрочить положение дочери. Он видел, что этим мало интересуется не только директор театра, но и художественный руководитель балета, на должность которого был приглашен не слишком выдающийся танцор Батманский, не только не имевший такого послужного списка, какой имел зять Антона Борисовича, но и не являвшийся даже гражданином России. Антон Борисович вспомнил свои давние страдания по столичной прописке и вновь удивился наступившим временам, когда в людях на ключевых постах стали ценить не профессионализм, не потенциал и перспективы развития, а как раз наоборот. И человек вообще без корней в области — мог сделать быструю яркую карьеру, когда на него работали опытные подчиненные и сами советские бренды, созданные годами подвижнического и плохо оплачивающегося труда предшественников.
К моменту своего назначения Батманский не имел и малейшего веса или авторитета в балетных кругах, но место художественного руководителя балета театра мгновенно вытянуло его из тени, хотя зять каждый вечер плевался дома от «творческих потуг» нового руководителя. Антон Борисович с горечью видел, как новому руководителю зятя, являвшемуся вообще гражданином Украины, — тут же сделали российское гражданство и на каких-то невероятно льготных условиях предоставили квартиру, а вся труппа, где служили люди с мировыми именами, работала на его репутацию, создавая ему сложно оцениваемый задел на будущее. От его внимания не ускользнуло, что сразу после назначения нового худрука — директор театра получил звание заслуженного артиста Украины.
Для похода в Федеральное агентство по культуре и кинематографии Антон Борисович «забил» в основную деятельность предприятия производство и прокат фильмов, намереваясь сделать из Дашеньки звезду хотя бы средствами монтажа. С этой же целью он указал в целях издательскую и полиграфическую деятельность, а так же тиражирование записанных носителей информации.
Встречу с новым главой Федерального агентства по культуре и кинематографии и недавним министром культуры Антону Борисовичу помог организовать его родной брат, музыкант оркестра театра, с которым тихонько поговорила Дашенька. Разговор с бывшим министром культуры обнадежил, окрылил и разочаровал его одновременно. Приняли Антона Борисовича в агентстве хорошо, но лишь потому, что, как он понял, руководителю агентства было абсолютно все равно, перед кем расстилаться в любезности.
Они отлично поняли друг друга с полуслова. Однако бывший министр честно сказал, что к реконструкции театра его предприятие ни под каким видом не подпустят, а его зятю пока следует довольствоваться скромной фигурой художественного руководителя в другом известном столичном театре, чтобы в нужный момент вернуться в главный театр страны «на белом коне». И это, кстати, будет полезно и для расширения гастрольной деятельности нового предприятия «Классические традиции».
На том и порешили, хотя именно на этом достигнутом решении Антон Борисович в первый раз ощутил неприятное чувство тревоги. Он понимал, что зять стремительно теряет форму, а административный опыт работы ему будет очень полезным. Но он знал, что у названного его собеседником театра уже пропадал со всеми деньгами худрук балета, причем, прямо на зарубежных гастролях. И он тут же начал судорожно прикидывать всю шахматную партию, где условием отнюдь не победы, а хотя бы ничьей — было жесткое требование, чтобы деньги от гастрольных поездок собирались лишь в руках таких опытных людей, как Мазепов.
В качестве небольшой ответной услуги бывшему министру понадобились связи с таможней и экспедиторские услуги. От этого предложения Антон Борисович несколько напрягся, он рассчитывал лишь подробно оговорить процент своего участия в гастролях и совершенно не рассчитывал на интерес собеседника к таможне.
Антон Борисович был в курсе, что с поста министра тот ушел после официального предостережения Генеральной прокуратуры и официального предупреждения об ответственности за невыполнение требований закона в связи с попыткой безвозмездной передачи Германии собраний ценных рисунков и картин из музеев, якобы незаконно вывезенных с территории Германии в годы войны. Сам факт передачи означал бы передел и разрушение музеев всего мира, к тому же накануне этого грандиозного скандала, стоившего министру его поста, было подписано международное соглашение о незыблемости музейных собраний. Но сразу после подписания Австрия, Германия, Греция, Венгрия и другие страны вдруг начали предъявлять к России требования о возврате экспонатов тех музеев, где накануне побывал с визитом министр культуры. Причем, ни одна из стран не могла представить каких-либо правоустаналивающих документов на требуемые культурные ценности.
