Нэнси-Гэй Ротстейн - Бьющееся стекло
Держась бок о бок, все трое перешли на более быстрый аллюр, и тут Барбара заметила, что когда Дженни натянула поводья, ее гнедой резко мотнул головой. Снежинка никогда так не поступала, и от неожиданности девочка осадила коня и перешла на рысь. Матери показалось, что ее дочка встревожилась. Следуя полученным на занятиях инструкциям, Дженни легонько ударила пятками в конские бока, чтобы пустить гнедого галопом, но результат оказался неожиданным. Жеребец не стал разгоняться, а взял с места в карьер и, вытянув шею, стремительно понесся вперед.
Рывок оказался столь мощным, что девочка выронила поводья, болтавшиеся теперь по обе стороны от конской морды. Пытаясь дотянуться до них, Дженни припала к шее гнедого, но подалась вперед слишком сильно, и Барбара увидела, как ее нога выскользнула из правого стремени. О том, чтобы восстановить контроль над скакуном без узды, опираясь лишь на одно стремя, не приходилось и думать. Конь, словно уловив страх наездницы, помчался дальше с головокружительной скоростью. Дженни только и оставалось, что, припав к потной шее жеребца, вцепиться руками в его гриву.
Стремясь догнать дочь, Барбара вновь и вновь понукала свою кобылу пятками и хлыстом, но она никогда не была искусной наездницей, и все ее усилия пропадали втуне. Разрыв между нею и вырвавшейся вперед дочерью увеличивался, и одновременно усиливался ее страх. Предоставленный самому себе жеребец скорее всего рано или поздно примчался бы в свое стойло, но Дженни могла не удержаться на его спине во время бешеной скачки, а в случае резкой остановки — перелететь через его голову. Опасения, которые Барбара подавляла в себе с того часа, как ее дочь уселась в седло, теперь грозили воплотиться в действительность, и она была бессильна это предотвратить. Ей оставалась роль беспомощной свидетельницы смертельно опасной скачки.
Барбара видела, как Ленни, хлестнув своего мерина, устремился вдогонку за Дженни. Расстояние между ними стало уменьшаться, но конь Дженни, специально выращенный для состязаний, почуял погоню и помчался еще быстрее. Когда он поравнялся со строительной площадкой, девочка, не выдержав бешеной скачки, скатилась с конской спины и упала на землю. Она сумела сгруппироваться, прикрыв руками голову, и, к счастью, не угодила в большущую, футов в пятьдесят длиной, кучу сваленных у края площадки строительных отходов — металлической арматуры, камня и битого стекла. Падение туда повлекло бы за собой если не смерть, то страшные увечья. Конь — тоже к счастью — не вздыбился и не затоптал упавшую. Почувствовав, что лишился наездницы, он тут же успокоился и остановился рядом, совершенно не осознавая своей роли в разыгравшейся драме. Бока скакуна вздымались и опускались, с него ручьями струился пот.
Подоспевший Ленни взял жеребца под узцы, подтянул подпругу и, удостоверившись, что сбруя в порядке, уговорил Дженни снова сесть в седло, объяснив Барбаре, что если девочка не заставит себя сделать это сейчас, то у нее может возникнуть страх перед лошадьми, который останется на всю жизнь. Держа коня, на котором сидела неспособная унять дрожь девочка, в поводу, он направился к конюшне.
Было уже четыре часа дня. Заметно похолодало, поднялся резкий, пронизывающий ветер, который обрушил на твердую, засохшую землю шелестящий дождь сорванной с деревьев листвы и принес со стороны стройплощадки тошнотворный запах горящей резины. Там сжигали мусор.
Когда Барбара привезла Дженни домой, чтобы обработать ссадины и ушибы, Пол, в слаксах и водолазке, работал за обеденным столом, на котором была разложена документация по недвижимости.
— Что случилось? — воскликнул он, увидев, что одежда Дженни порвана и испачкана, а на волосах запеклась кровь.
— Все в порядке, папочка. Ничего страшного, — ответила девочка, но в следующий миг бросилась к отцу, охватила его за талию и разразилась слезами.
— Дженни, расскажи, что случилось, — повторил, мягко высвободившись, Пол. — И начни, пожалуйста, с самого начала.
Девочка всхлипнула и сглотнула слезы.
— Я сегодня ездила на новом коне, — медленно начала она, то и дело сбиваясь на рыдания. — Он раньше был скаковым. Мне захотелось проехать по ровному месту галопом, но конь понес, так что я потеряла поводья и правое стремя. Мне было его не остановить, а Ленни, хоть и хотел помочь, не мог нас догнать.
— Ленни?
Девочка, кажется, не услышала, каким тоном повторил отец это имя. Сейчас она заново переживала страшные мгновения, и ее несло так же, как полчаса назад ее скакуна.
— Ох, папочка, ты бы знал, как я перепугалась. Я пыталась удержаться за шею, цеплялась за гриву, но в конце концов скатилась. А тут как раз и Ленни подоспел, он взял коня под узцы.
От Барбары не укрылось, что при очередном упоминании о Ленин Пол передернулся.
— Да, папочка, страху я натерпелась, — призналась девочка. — Но все обошлось. Представляешь, — тут в ее голосе послышалась гордость, — я даже снова села в седло и доехала до конюшни верхом.
— Как ты могла позволить ей снова сесть на это животное? — холодно спросил Пол, обращаясь к Барбаре.
— Это не мамочка придумала, — воскликнула, заступаясь за мать, Дженни, прежде чем сама Барбара успела вымолвить хоть слово. — Все дело в Ленни: он сказал, что для меня очень важно сесть в седло именно сейчас, иначе я всегда буду бояться ездить верхом.
Пол побагровел.
— Дженни, дорогая, — промолвил он, — пожалуй, тебе лучше подняться наверх. Ты сегодня и так натерпелась. — Голос его звучал напряженно и подчеркнуто холодно. — Вымойся, приведи себя в порядок и отдыхай.
Дженни поступила, как было велено. Тон и выражение лица Пола не позволили Барбаре последовать ее примеру.
— Как ты могла допустить, чтобы такое стряслось с моей дочерью?
Пережившая крайнее напряжение Барбара чувствовала себя совершенно вымотанной и опустошенной. С момента прибытия домой она еще не промолвила ни слова и едва ли была готова оправдываться.
— Ничего я не допускала. Произошел несчастный случай, вот и все.
— А я спрашиваю, почему ты позволила ей сесть на эту лошадь? Ты таскаешься туда каждую неделю, следишь за ней, и уж, конечно, знала, что это не та лошадь, на которой она всегда ездит. А ты разрешила ей залезть на незнакомую лошадь, да еще и пуститься вскачь. Девочка могла погибнуть!
— Пол, прекрати, пожалуйста, — только и смогла сказать Брабара. — Я просто не могу сейчас говорить на эту тему. Честное слово, не могу. — После всего пережитого она и сама была близка к тому, чтобы удариться в слезы. Наверху закрылась дверь, потом послышался плеск пущенной из крана воды. Должно быть, Дженни промывала свои ссадины. Девочка нуждалась в помощи. Барбара чувствовала необходимость подняться к ней.
— Дочка тут поминала какого-то Ленни. Что это за тип? — требовательно спросил Пол. — Тот самый малый с твоего семинара?
— Да.
— Ага, тот, к которому ты таскаешься на Манхэттен, якобы для того, чтобы потолковать о вашей с ним писанине.
— Да.
— А почему ты не сказала мне, что встречаешься с ним еще и в конюшнях? Это он подкинул идею насчет верховой езды? — Он обрушивал на нее вопрос за вопросом, словно вел в суде перекрестный допрос обвиняемого, которого хотел припереть к стенке. — Чем вообще вы там занимались?
— Пол, прошу, оставь, пожалуйста, меня в покое. У меня нет сил, — взмолилась Барбара, чувствуя, что от слабости у нее подгибаются колени.
— Нет, ты скажи, давно вы там с ним встречаетесь?
— Он занимался там верховой ездой еще до нас, — ответила Барбара, стремясь поскорее прекратить этот допрос.
— Тогда понятно, с чего это тебе вдруг приспичило сделать из Дженни наездницу. Да какое у тебя может быть право впутывать мою дочь в ваши отношения? — вскричал Пол, вне себя от гнева.
— Послушай, — попыталась урезонить мужа Барбара, — по субботам Ленни имеет обыкновение кататься верхом. У Дженни в этот день занятия, и бывает, что после тренировки мы проедемся по окрестностям вместе. Вот и все. Ты делаешь из мухи слона.
— Ты использовала мою дочь, чтобы найти предлог для встреч с твоим драгоценным Ленни. Поэтому тебе было наплевать, на каком коне едет Дженни, как она едет, куда… Ты думала только о своем приятеле да о себе.
Барбара молчала. В своем нынешнем состоянии она просто не находила слов, чтобы ответить на эти жестокие и несправедливые обвинения.
— Я купил этот дом, чтобы отвратить тебя от нелепых фантазий и вернуть к нормальной, основательной жизни. Надеялся, что ты вспомнишь о своих обязанностях и постараешься поспособствовать моему продвижению. Но как бы не так: мы живем тут уже больше года, а ты ни разу не заикнулась о том, чтобы пригласить в гости партнеров…
«Так вот почему он так настаивал на переезде сюда», — сообразила Барбара.
![Агата Кристи - Раз, раз - гость сидит у нас [= Раз, два - пряжку застегни]](/uploads/posts/books/148730/148730.jpg)
