Сергей Жадан - Ворошиловград
— Да, — снова заговорил Дима, — ты хоть бы телефон себе завел.
— Зачем? — не понял я.
— Ну, чтобы найти тебя можно было, — пояснил Дима. Владик холодно моргал в мою сторону.
— А чего вам надо?
— У нас к тебе дело, — перебил Диму Владик — Ты Бориса Колесниченко знаешь?
— Болика?
— Бориса, — холодно поправил меня Владик. — Колесниченко.
— Ну, знаю, — так же холодно ответил я.
— У вас там какие-то проблемы были? — весело спросил Дима. — С деньгами?
— С чего ты взял?
— Да они сами нам рассказали, — засмеялся Дима.
— Да? — спросил я. — И что же они вам рассказали?
— Сказали, что кинули тебя на бабки, — снова засмеялся Дима.
— Как лоха, — добавил Владик.
— Что, так и сказали — как лоха? — не поверил я.
— Ну, «как лоха» не говорили, — дал задний ход Дима, — но в принципе что-то такое.
— Ну, ведь «как лоха» не говорили, правильно? — настаивал я.
— Ну, не говорили, — вынужден был признать Дима.
— Вот видите, — сказал я успокоенно.
— Короче, — снова грубо встрял Владик — Какая разница. Наших клиентов они тоже кинули на бабки. Они всех кидают.
— Да, — подхватил Дима, — им уже давно пора рога обломать. Только поймать на горячем не выходит — хитрые, суки.
— Ну, а я при чем? — не понял я.
— Значит, так Герман, — доверительно заговорил Дима, — по ходу, если ты нам поможешь — мы их накроем.
— Ты послушай, — угрожающе добавил Владик.
— По ходу, если ты дашь показания — им пиздец. Они ж тебя кинули, правильно?
— Правильно, — согласился за меня Владик.
— И наших клиентов они тоже кинули! — закричал весело Дима. — Короче, Герман, нам нужно быть заодно. Вместе мы их накроем.
— Ты понял? — строго переспросил меня Владик.
— Да ясно, — ответил за меня Дима. — Ты не переживай, мы всё берем на себя. Просто дашь показания в суде, получишь назад свое бабло, и разбежимся, ясно? Дальше мы уже сами.
Я какую-то секунду помолчал, разглядывая собачек у Владика на тапках.
— Вы что, — решил уточнить, — хотите, чтобы я дал показания против Болика?
— Да, — холодно подтвердил Владик — Против Бориса.
— А с каких хуёв вы решили, что я это сделаю?
— Ну, они ж тебя кинули? — удивился Дима. — На бабки, — добавил он на всякий случай.
— И что, по-твоему, это причина, чтобы сдавать друзей?
— Каких друзей, Герман? — горячо запротестовал Дима. — Они ж тебя кинули.
— Как лоха, — успел добавить Владик.
— Закрой рот, — сказал я Владику. — Ты слышишь? Закрой рот.
Владик как-то замялся.
— Да ладно, — попытался вступиться за него Дима. — Всё нормально.
— Не, — продолжал я внушать Владику, — ты меня понял? Рот закрой.
Владик втянул голову в плечи, отчего его мокрые волосы рассыпались по плечам. Рот он закрыл и вообще замолчал. Но я решил-таки с этим покончить.
— Не, ты меня понял? — допытывался я у Владика. — Ты понял меня?
— Он понял, — несмело ответил Дима. — Герман, он понял.
— Вот и хорошо, — успокоился я. — Значит, так можете переночевать здесь, но завтра чтобы валили отсюда первым автобусом. Увижу вас еще раз — пиздец вам, ребята.
— Герман, — попробовал возразить Дима. — Да ты что? Мы же за тебя. Мы же их наказать хотим. Они же кинули тебя, Герман.
— Тебе сколько лет? — спросил я у него.
— Двадцать четыре, — ответил Дима.
— А мне двадцать три, — зачем-то добавил Владик.
— А ты закрой рот, — перебил я его. — Чувак, тебе всего двадцать четыре, а в тебе уже столько говна. Понимаешь? Ты думаешь, что я из-за бабок начну сливать своих друзей? Ты думаешь, что я сдам их из-за бабла? Где вас только таких берут, ребята? На кого вы учились?
— На юристов, — еле слышно ответил Дима. Выглядел он растерянно. Похоже, нашу встречу они представляли себе несколько иначе.
— Блядь, откуда у нас столько юристов? — удивился я. — Короче, я вам всё сказал — чтоб завтра вас тут не было. А со своими друзьями я как-нибудь сам разберусь, без юристов.
Я встал и направился к двери. Уже когда выходил, Дима вдруг сорвался с кровати.
— Герман, — крикнул он отчаянно. — Но у нас уже есть все документы! Мы уже всё собрали! Ты нам должен помочь, это же в твоих интересах! Ну, как же ты не понимаешь! Вот, посмотри!
Он схватил ноутбук, резко раскрыл и протянул ко мне, пытаясь что-то показать. Компьютер проснулся, глухо заработав, и знакомая мне блондинка, появившись на экране, с новыми силами принялась досасывать недососанное.
— Сам смотри, дрочила, — посоветовал я и закрыл за собой дверь.
И еще я ему сказал вот что:
— Ты всё правильно говоришь. Я почти во всем с тобой согласен. Но вот ты говоришь: слабые и беззащитные. А я думаю — какого хуя, отче? Какого хуя они слабые? И почему ты считаешь их беззащитными? Они все здесь родились и здесь живут. Но ведут себя, как на вокзале, ты понимаешь? Так, будто поезд уже подали, и они здесь со всеми прощаются. И уже никому ничего не должны, и можно всё расхуярить и сжечь, потому что поезд — вот он, стоит, ждет. Вот так они себя ведут. И я не понимаю — почему? Они же, суки, здесь живут. В этих городах. Они здесь росли. Ходили в школу, пропускали уроки, играли в футбол. Они здесь прожили всю жизнь. Так чего ж они всё выжигают за собой? Вся эта пидорня, которая прет отовсюду, которая сейчас по-настоящему встает на ноги. Вся эта банковская сволочь, менты, бизнесмены, молодые адвокаты, перспективные политики, аналитики, собственники, блядь, капиталисты — почему они ведут себя так, будто их сюда прислали на каникулы? Будто завтра им отсюда уезжать? На самом деле они же никуда не уедут. Они останутся здесь, мы с ними ходим за покупками в одни и те же магазины. Какие они беззащитные, отче? Какие слабые? У них стальные челюсти, чувак, они загрызут тебя, когда им это будет нужно. Где же их беззащитность?
— Ты тоже всё правильно говоришь, — ответил он на это, — но забываешь про одну вещь: агрессию порождает именно беззащитность. И слабость.
— По-твоему, они вконец охуевают именно из-за своей слабости?
— Да. И из-за своей беззащитности.
— И что с этим делать?
— Делай, что делал, Гера, — ответил пресвитер. — Делай, что делал. Не игнорируй живых. И не забывай о мертвых.
Вечером того же дня мы с Севой снова приехали в больницу, чтобы забрать Ольгу. Она уже знала про Травмированного, была тихой и заплаканной, позволила отнести себя в машину и положить на заднее сиденье. Жила она рядом с больницей, всего в нескольких кварталах. Сева ехал осторожно, стараясь объезжать ямы. Дома Ольгу ждали две ее тетки. Мы с Севой занесли ее в просторный, сплошь заросший виноградом двор, поднялись на крыльцо небольшого дома, прошли по веранде, зашли в гостиную, осторожно положили на диван. Тетки суетились вокруг нас, приносили то горячий чайник, то маленькие пухлые подушки, то исчезали и возвращались с минеральной водой, то вытаскивали откуда-то черного худющего кота и совали в руки больной. Наконец Ольга не выдержала и попросила всех выйти. А меня попросила остаться.
