Джоди Пиколт - Девятнадцать минут
Джордан присел напротив нее на край крыши, что заставило Лейси немного нервничать, но опять же она не подала виду, поскольку не хотела, чтобы Джордан решил, что она слишком восприимчива.
— Людям нужен козел отпущения, — сказал он. — Это человеческая природа. Это самое большое препятствие в работе адвоката, потому что несмотря на то, что человек является невиновным, пока не доказана его вина, сам факт ареста кажется людям доказательством вины. Вы знаете, сколько людей полицейские отпускают из-под ареста? Я понимаю, это звучит глупо, но неужели вы думаете, что кто-то из них рассыпается в извинениях и делает все возможное, чтобы семья, друзья, коллеги этого человека знали, что произошла ошибка? Или просто говорят что-то вроде «Примите извинения» и уходят? — Он поймал ее взгляд. — Я знаю, очень тяжело читать газетные статьи, обвиняющие Питера, когда суд еще даже не начался, но…
— Не Питера, — тихо сказала Лейси. — Люди обвиняют меня.
Джордан кивнул, словно ожидал этого.
— Он сделал это не из-за того, что мы его так воспитывали. Он сделал это вопреки нашему воспитанию, — сказала Лейси. — у вас ведь есть маленький ребенок?
— Да. Сэм.
— Что, если он вырастет вовсе не таким, каким вы ожидали?
— Лейси…
— Например, если Сэм скажет вам, что он гей?
Джордан пожал плечами.
— Ну и что?
— А если он решит стать мусульманином?
— Это его выбор.
— А если он станет смертником-террористом?
Джордан замолчал.
— Честно говоря, мне не очень хочется думать о таких вещах, Лейси.
— Увы, — сказала она, поворачиваясь к нему лицом. — Я тоже не хотела.
Филипп О'Ши и Эд МакКейб были вместе почти два года. Патрик рассматривал фотографии на каминной полке — двое обнявшихся мужчин на фоне Канадских гор, Дворца кукурузы, Эйфелевой башни.
— Мы любили путешествовать, — сказал Филипп, входя в комнату со стаканом чая со льдом и передавая его Патрику. — Иногда Эду было легче собраться и уехать куда-нибудь, чем оставаться здесь.
— Почему так?
Филипп пожал плечами. Это был высокий мужчина с веснушками, которые появлялись на его лице, когда его захлестывали эмоции.
— Эд никому не говорил о… своем стиле жизни. А положа руку на сердце, хранить секреты в маленьком городке нелегко.
— Мистер О'Ши…
— Филипп. Пожалуйста.
Патрик кивнул.
— Я хотел узнать, упоминал ли когда-нибудь Эд при вас и Питера Хьютона.
— Вы же знаете, он был его учителем.
— Да. Я именно в виду… кроме этого.
Филипп провел его на застекленную веранду к плетеным стульям. Каждая из увиденных им комнат в доме была похожа на съемочную площадку для журнала: диванные подушки были выставлены под углом сорок пять градусов, вазы со стеклянными бусинами, роскошные зеленые растения. Патрик подумал о собственной гостиной, где сегодня между диванными подушками он обнаружил кусок хлеба, покрытый чем-то, что можно было назвать только пенициллином. Возможно, это были всего лишь глупые стереотипы, но этот дом был похож на мечту дизайнера, а дом Патрика — на наркоманский притон.
— Эд разговаривал с Питером, — сказал Филипп. — По крайней мере, пытался.
— О чем?
— Думаю, о том, что значит быть потерянной душой. Подростки всегда стараются быть такими, как все. Если тебя не принимают популярные ребята, ты стараешься подружиться со спортсменами. Если это не получается, идешь в театральный кружок… или к наркоманам, — сказал он. — Эд думал, что Питер, возможно, попытается подружиться с гомосексуалистами.
— Значит, Питер приходил к Эду поговорить о том, что он гей?
— Нет-нет. Эд сам разыскал его. Мы помним, как нам сложно было понять, чем мы отличаемся от других, когда были в его возрасте. Мы до смерти боялись, что подойдет другой парень-гей и откроет твое истинную сущность.
— Вы думаете, Питер боялся, что Эд откроет его сущность?
— Я искренне сомневаюсь, особенно в случае Питера.
— Почему?
Филипп улыбнулся Патрику:
— Вы слышали о гей-радаре?
Патрик почувствовал, как краска прилила к лицу. Это было все равно что услышать, как афроамериканец рассказывает анекдот о неграх.
— Думаю, да.
— Людей с нетрадиционной ориентацией не так легко узнать, это не другой цвет кожи или увечье. Просто со временем начинаешь улавливать особые манеры, взгляды, и тогда легко понять гей перед тобой или просто любопытный, глазеющий на тебя. Патрик невольно отстранился от Филиппа, который рассмеялся в ответ.
— Расслабьтесь. Вы явно принадлежите к другой команде. — Он посмотрел Патрику в глаза. — Как и Питер Хьютон.
— Я не понял…
— Возможно, Питер еще не разобрался в своей сексуальности, но для Эда все было предельно ясно, — сказал Филипп. — Этот мальчик — натурал.
Питер ворвался в дверь комнаты свиданий и сердито спросил:
— Почему вы не приходили ко мне?
Джордан оторвался от записей в своем блокноте. Он отметил про себя, что Питер поправился, вероятно, за счет увеличившихся мышц.
— Я был занят.
— Я сижу здесь совсем один.
— Ara, a я рву свою задницу, чтобы это не стало местом твоего постоянного пребывания, — ответил Джордан. — Садись.
Питер упал на стул и нахмурился.
— А если сегодня мне не хочется с вами разговаривать? Ведь, очевидно, вам не всегда хочется разговаривать со мной.
— Питер, давай прекратим заниматься ерундой, чтобы я смог заняться своей работой.
— Можно подумать, мне не все равно, занимаетесь ли вы своей работой.
— Должно быть не все равно, — сказал Джордан. — Поскольку это тебя непосредственно касается.
«Когда все это закончится, — подумал Джордан, — меня либо уничтожат, либо канонизируют».
— Я хотел бы поговорить с тобой о взрывчатке, — сказал он. — Где можно все это достать?
— На сайте www.bomb.com, — ответил Питер.
Джордан уставился на него.
— Ну, это почти правда, — сказал Питер. — В Интернете можно найти «Книгу анархиста». Как и десять тысяч рецептов смеси Молотова.
— В школе нашли не смесь Молотова. Там нашли взрывное устройство с детонатором и таймером.
— Понятно, — сказал Питер.
— Скажем, я хотел бы изготовить бомбу из материалов, которые можно найти дома. Что бы я использовал?
Питер пожал плечами.
— Газеты. Удобрения, химические. Вату. И немного дизельного топлива, но за ним скорей всего придется ехать на автозаправку, поэтому технически это не то, что находится у вас дома.
Джордан наблюдал, как он перечисляет составляющие. Голос Питера был пугающе деловитым, но еще больше волновало то, что во всех его словах явно слышалось: это то, чем Питер гордится.
