Александра Маринина - Ад
Они ели шашлыки на веранде, за большим круглым столом, за которым когда-то, много-много лет назад сиживали вечерами Евгений Христофорович и Клара Степановна вместе с маленьким Родиславом. Люба обратила внимание, что Лариса держала вилку в правой руке, а к ножу даже не прикоснулась, в то время как Василий, усадив Костика к себе на колени, терпеливо учил малыша правильно управляться с приборами, не одергивая его громогласно, когда не получалось, а что-то нашептывая на ушко. И столько покоя и умиротворения было в этой картине, что Люба подумала: «Пусть он с Ларкой только из-за квартиры, пусть у него корыстные намерения, но хотя бы за несколько месяцев такого счастья можно принести в жертву что угодно, а уж прописку — тем более».
Первую рюмку Василий выпил до дна, вторую до половины, а когда Родислав сделал попытку долить, со смущенной улыбкой сказал:
— Вы мне не наливайте, Родислав Евгеньевич, не переводите продукт, я больше не буду.
— Что так? — поднял брови Родислав. — Ты же не за рулем. И потом, вы ведь все равно ночевать остаетесь.
— Я почти не пью, — пояснил Василий. — Так только, за компанию.
— Это я понял, — кивнул Родислав. — Я спросил: почему? Болеешь? Или боишься, что вразнос пойдешь? Знаешь за собой такой грех, вот и остерегаешься. Нет?
— Мне невкусно, — признался Василий. — И в организме кайфа никакого, только тошнота и голова очень болит. Я и подумал: зачем себя насиловать, если природа ясно мне дает понять, что это не мое.
— Я за это Васеньку и люблю, — вмешалась Лариса. — Мне после папаши каждый непьющий ангелом кажется. Я его за одно это любить готова и все-все-все ему прощать.
После шашлыка наступила очередь пирогов и специально испеченного Любой именинного торта, украшенного шестью розовыми свечками, которые Костик с удовольствием задул. А когда получил подарки, то с серьезным видом заявил:
— Теперь я знаю, что такое настоящий день рождения. Я такое только в кино по телику видел. А теперь и у меня в жизни было.
После обеда пошли в лес, собирались просто погулять, но Василий превратил прогулку в урок природоведения для Костика, а как же тут было обойтись без грибов и ягод, которые в глубине леса росли в изобилии? В ход пошла сперва футболка Василия, потом Родиславу пришлось снять свою майку.
— Вот дожили! — смеялся он. — В майку «Ла Коста» грибы собираю, что твой миллионер. А были времена, когда за такую майку убить готовы были. Помнишь, Любаша?
— Помню, — улыбалась Люба. — Василий, ты так хорошо лес знаешь. Откуда?
— Так у нас за Уралом сплошные леса, грех не знать, — рассмеялся тот. — Но вообще-то я природу люблю, у меня в школе по природоведению, географии и ботанике всегда «пятерки» были, я даже в областной олимпиаде участвовал. Второе место занял.
— Ух ты, здорово! — восхитилась Лариса. — Ты мне не рассказывал.
— А чего хвастаться-то? Вот к слову пришлось — и рассказал.
«Нет, он неплохой парень, — думала Люба, наблюдая за Василием, который поднимал Костика на руки, чтобы тот мог разглядеть какой-то особенный нарост на коре дерева. — Может, зря я про него плохо думаю?»
Вечером чистили грибы и перебирали ягоды, и снова Василий держал мальчика на коленях и учил его хозяйственным премудростям. Наконец все были накормлены, посуда вымыта, постели застелены чистым бельем, красивым, цветным, которое уже не нужно было крахмалить, и Люба вышла перед сном посидеть на крылечке. Она любила эти двадцать-тридцать минут покоя, свободного от бытовых хлопот, когда впереди — сладкий сон рядом с распахнутым настежь окном, а над головой темное глубокое небо, в которое можно пошептать, пожаловаться, поплакать, поделиться радостью и которое все примет в себя и надежно скроет.
Послышались шаги, рядом с ней на ступеньку присел Василий.
— Любовь Николаевна, ничего, если я покурю?
— Конечно. А ты разве куришь? — удивилась она. — Я не заметила.
— Так я весь день терпел, — негромко рассмеялся он. — У меня правило: при ребенке не курить. Незачем пример подавать. Я и Ларку заставляю воздерживаться, чтобы Костик не видел.
— Ах вот в чем дело! А я-то подумала было, что Лариса курить бросила.
— Пока нет, но я над этим работаю, — очень серьезно заявил Василий.
— Но это же лицемерие, — возразила Люба. — Ты куришь, а ей нельзя? Тогда уж оба бросайте.
— Мне можно, потому что я мужчина. А Ларке еще рожать.
— Кого? — испугалась Люба.
— Кого бог пошлет, — безмятежно улыбнулся Василий. — Я, например, хочу девочку, потому что мальчик уже есть. Ларка тоже дочку хочет. Но от нашего хотения мало что зависит. Срок пока еще маленький, УЗИ пол не показывает.
— Погоди, — Люба не на шутку разволновалась, — так Лариса что, беременна?
— А она вам не сказала? Уже четыре недели. Так что у меня теперь две задачи: не дать ей сделать аборт с дурна ума и заставить выйти за меня замуж. Вы мне поможете, Любовь Николаевна? Я на вас очень рассчитываю, я же вижу, как Ларка вас любит и уважает, ваше слово для нее закон.
— Стоп, стоп, — Люба помотала головой, — не все сразу. Почему речь идет об аборте? Ты же сам сказал, что Лариса хочет дочку.
— Сказал, — согласился Василий, закуривая вторую сигарету. — Но у нее в голове сумбур. То она соглашается выйти за меня и родить, то вдруг начинает сомневаться и говорит, что и замуж за меня не пойдет, и рожать не будет, аборт сделает. У нее семь пятниц на неделе, никогда не знаешь, чего она в следующий момент удумает.
«Это верно, — подумала Люба. — Встречалась с одним парнем, потом подвернулся случай — переспала с другим, забеременела, аборт делать не стала, хотя тысячи девушек на ее месте сделали бы, даже не сомневаясь, родила неизвестно от кого, живя с парализованной бабкой и отцом-алкоголиком. В этом вся Лариса».
— Чем смогу — помогу, — пообещала она. — И вообще, Вася, ты имей в виду: Лариса для нас почти как дочь, мы ее с десяти лет опекали, пока ее отец срок отбывал. Так что если тебя пугают какие-то трудности, то знай, что мы с Родиславом Евгеньевичем всегда рядом и всегда поможем. Из любой ситуации можно найти выход, любую проблему можно разрешить, если есть желание и доверие друг к другу, не забывай об этом. Жильем вы обеспечены, а если будет трудно с деньгами — мы поможем. И с Костиком поможем.
— Вот этого не надо, — строго произнес Василий. — С Костиком мы сами. И с деньгами разберемся, я на сервисе неплохо зарабатываю. Вы очень много сделали для Ларки, я знаю, она мне все рассказала. Хватит уже из вас жилы тянуть. Я ей так и сказал: будем твоим соседям по гроб жизни благодарны за всё, но больше никаких просьб с твоей стороны. Дальше мы сами.
