Федор Московцев - Карибский кризис
— Мать Татьяны Давиденко? — переспросила Лена.
— Да, Лен, Арина Кондаурова. Если ты помнишь, её муж, Виктор Кондауров, погиб в 1996 году и я его вскрывал, работая в судмедэкспертизе.
Она сказала, что помнит эту историю, и на некоторое время задумалась. Я ещё раз повторил, что Арина придёт, чтобы переговорить тет-а-тет, и заплатит любые деньги, чтобы решить вопрос. Конфиденциальность гарантируется — само собой, огласка в таком деле никому не нужна.
— Ну а ты здесь с какого боку? — спросила она.
— Понимаешь, Лен…
— Скажи ещё, что ты — биологический отец детей.
— Детей?! — вскричал я. — Что значит «детей»?
— Как? Ты не знаешь? Тоже мне, папочка. У неё двойня.
Я буквально осел:
— Двойня?!
Я спросил:
— А может быть такое, что один ребёнок — от меня, а второй — от него?
— Исключено.
— Ты уверена?
— На 100 %. Отцом обоих детей является один мужчина.
Я попросил объяснений. Она рассказала, что мать и дочь уже что-то мутят со сроками беременности вместе с врачом из женской консультации, которая ведёт роженицу. Которая забеременела в самом начале мая прошлого года, рожает точно в срок, но в истории указано, что срок беременности сейчас семь месяцев и всё будет инсценировано, будто у матери поздний токсикоз и дети родятся недоношенными. Очень кстати двойня — хорошее объяснение, так как многоплодная беременность является одним из факторов, из-за которых женщины рожают раньше срока. После родов мама со здоровыми детьми будет некоторое время находиться в роддоме, где им будут якобы проводить специфические для недоношенных детей процедуры. Эту информацию Лена получила от подруги — врача, которая ведёт Татьяну. Суммируя всё изложенное — Татьяна забеременела двойней от одного мужчины, а приблизительно через два месяца вступила в контакт с другим, за которого она вышла замуж и который является официальным отцом. Она физически не могла сначала забеременеть одним ребёнком, а через два месяца — другим. Да и вообще, такое вряд ли возможно, даже если женщина побывала с двумя мужчинами одновременно — такие случаи встречаются в туго закрученных романах и сериалах, но не в реальной жизни. Известно о пяти таких случаях во всём мире (в литературе и кино — гораздо больше), но там контакты женщины с разными мужчинами происходили либо одновременно, либо через очень небольшой временной промежуток. Но как бы то ни было, тест покажет.
Я вспомнил заверения Арины, что Карман контролирует в Центральном роддоме всех и вся. Оказалось, что не всех. По голосу Лены чувствовалось, что она готова помочь.
— Ну как, ты встретишься с Ариной? — спросил я.
Она ответила утвердительно, попросила состыковать их, но предупредила, что ничего не может обещать заранее, потому что «надо переговорить с людьми».
Перед тем, как попрощаться, она меня пожурила: «Я всё удивляюсь: чего вам, мужикам, не хватает? У тебя ведь красивая жена, чего тебе ещё нужно, куда тебе лишние приключения?»
— Так получилось, Лен… — ответил я виноватым тоном.
Закончив разговор, я перезвонил Арине, продиктовал телефон Елены, объяснил, что это моя однокурсница, которая имеет достаточный вес сама по себе и благодаря своей матери, и что она ждёт звонка.
— Слава богу, — облегченно вздохнула Арина. — Я знаю и её, и её маму, но не знала, что она твоя однокурсница и что ей можно доверять в таком вопросе.
Переговорив с Ариной, я направился в наше бунгало, где меня ждала Мариам, чтобы пойти на пляж. Впервые в жизни у меня появилось ощущение какого-то раздвоения, хотя в последнее время приключений у меня заметно поубавилось. Я вспомнил, как мы с Глебом Гордеевым подбивали одного нашего знакомого попариться в бане с «живым мылом» (то есть вызвать девочек). Тот жевал сопли, долго раскачивался, мол, надо «собраться, подготовиться». Мы с Гордеевым недоумевали: «К чему „готовиться“? Это же минутное дело!» В итоге, наш товарищ так тщательно «собрался и подготовился», что про этот поход в баню, сеанс продолжительностью один час плюс полчаса на дорогу, пронюхала его жена… в общем, всё очень некрасиво получилось — публичный скандал с пощечинами мужу и побиванием шлюх дамской сумочкой.
Почему я вспомнил этот случай, потому что почувствовал, что по расторопности и умению обделывать делишки сам уподобился этому незадачливому увальню, который шагу не мог ступить, чтобы не вляпаться в дерьмовую историю.
Проходя мимо пальм и диковинных растений, цвета которых не смог бы описать самый умный ботаник, я припоминал подробности электронного сообщения от Марины, которое получил в бизнес-центре и в котором она комментировала ситуацию с деньгами горздравотдела. Марина не была бы Мариной, если бы не подала какой-нибудь ядовитый совет. Вот и сейчас она порекомендовала пустить полученные 24 миллиона на покупку коммерческой недвижимости в Казани и поручить это дело компетентной в таких вопросах Мухаметовой. Письмо Марины было исполнено многозначительным пафосом и дышало бесконечным обожанием:
«…но главный признак, и что выше всего в тебе, мой любимый директор, — так это необыкновенная многосторонность и обширность твоего гения. Ты ничем не пренебрегаешь: всё у тебя, начиная от основного бизнеса и побочных бизнес-проектов, до последнего аптечного киоска или какой-нибудь аферы с векселями, живо и свежо. Ты обхватываешь все проекты и на всех разливаешь могучую печать своего таланта. Обыкновенный коммерсант всегда избирает себе какую-нибудь одну тему и в неё погружает весь талант свой, развивавшийся оттого в необыкновенном и каком-то отвлеченном величии. Ли Якокка зациклился на автомобилестроении, Билл Гейтс — на компьютерах… это недалёкие и недальновидные люди, которые небрегли многочисленными возможностями и складывали яйца в одну корзину. У тебя напротив. Все бизнес-проекты от великих до малых для тебя драгоценны. Ты схватываешь пространство коммерции исполинскими объятиями и сжимаешь его со страстью любовника. Оттого велики успехи твои… И несмотря на все эти успехи, ты продолжаешь свои поиски дальше и ставишь перед собой новые и более трудные задачи. В этом ценность и прогрессивность твоих исканий. Ты идёшь от одного совершенства к другому…»
С такими мыслями, вспоминая те или иные моменты, я подошёл к нашему бунгало, находившемуся на первой линии. Проследил взглядом яхту, уверенно приближавшуюся к берегу и резко повернувшую обратно в открытое море. Мои мысли потекли в сторону моих скорбных дел.
Чем изменить ход корабля, несущегося на мель? Решительным поворотом руля. Неизбежно мне воспользоваться деньгами горздравотдела, и черт с ним, с волгоградским бизнесом! Я был уверен, что смогу, по своему обыкновению повернуть события в нужную мне сторону. В это мгновение я точно представлял себе все возможные ходы: в каком виде представлю компаньонам ситуацию на Совинкоме и как буду отбиваться от Кармана и от старого седого осла, рогатого до потолка святого Иосифа.
Но неожиданное известие перевернуло мои планы и разрушило надежды. Только я подумал, что пора бы Урсуле позвонить и обрадовать, что 24 миллиона уже находятся на счету Экссона, как долгожданный звонок раздался и я услышал мрачный голос Рената:
— Андрей… ты только не нервничай и не паникуй…
— Что такое? Урсула не доехала? С ней что-то случилось?
С хладнокровием хирурга, производящего радикальную операцию, он огрел меня по голове известием о том, что расчетный счет Совинкома во Внешторгбанке арестован — так же, как и остальные счета этой фирмы, в Волгопромбанке и Альфа-Банке. Выскочи из-под земли черт, и тогда бы я не так вздрогнул, как от этой вести, страшной по своим возможным последствиям.
— К-как арестован?
— ОБЭП прислал в банк решение о приостановлении операций по расчетному счету.
— На каком основании?
— Я уже разбираюсь в этом. Скоро мне всё будет известно.
Всё сразу ухнуло передо мной, и мне показалось, что я теряю сознание. Но я явственно слышал голос Рената:
— Завтра мне будет всё известно.
— Но деньги на месте? — беспомощно пролепетал я.
— Деньги на месте. Никаких инкассо нет. Просто решение о приостановлении, и больше ничего.
В какой-то момент мне потребовалось буквально заставлять себя дышать. Не в силах что-либо понять, я приписывал случившееся проискам дьявола. Я сказал Ренату, чтобы информировал меня о ходе событий в любое время дня и ночи.
После этого разговора мне нужно было чем-то себя занять, чтобы успокоиться. При этом я никого не мог видеть. А если бы кто увидел меня, то получил бы точное представление о человеке, раздавленного неприятностями. Зайдя в номер, я предложил Мариам съездить со мной на Марино-Кайо-Пьедрас-дель-Норте, но она сказала, что плохо управляется с маской и ластами, поэтому ей неинтересно на рифе, и проворчала, что я эгоист и забочусь только о собственных интересах.
