Кен Кизи - Пролетая над гнездом кукушки
— Ах, М-м-м-ак, давай, — сказал Билли.
Мистер Теркл все продолжал кивать и трясти головой, похоже было, что он наполовину спит. Но когда Макмерфи сказал: «Полагаю, что дело чудненько улажено», мистер Теркл ответил: «Нет, не ф-фполне» — и продолжал стоять, ухмыляясь, в белой куртке, с лысой желтой головой, качающейся на конце шеи, словно шарик на палочке.
— Ну, давай, Теркл. Тебе тоже кое-что перепадет. Она должна принести с собой пару бутылок, — настаивал Макмерфи.
— Следует прибавить, — сказал мистер Теркл.
Его голова покачивалась и тряслась. Он действовал так, словно был вполне способен бодрствовать. Я слышал, что днем он работает в другом месте, где-то на ипподроме.
Макмерфи повернулся к Билли:
— Теркл требует более выгодного контракта, Билли-Бой. Насколько дорога тебе потеря застарелой девственности?
Но прежде чем Билли сумел справиться с заиканием и ответить, мистер Теркл покачал головой:
— Не в этом дело. Не в деньгах. Она ведь принесет с собой побольше, чем бутылку, не так ли, эта сладкая штучка? Вы, ребята, могли бы поделиться со мной кое-чем большим, нежели просто бутылка, разве не так? — И он ухмыльнулся во все лицо.
Билли чуть не взорвался, пытаясь, преодолев заикание, выговорить что-то насчет того, что только не Кэнди, только не его девушка! Макмерфи отвел его в сторону и сказал, чтобы на этот счет он не волновался, — к тому времени, когда Билли закончит со своим делом, Теркл будет уже таким сонным и таким пьяным, что не сумеет засунуть свою морковку даже в лохань для стирки.
Девушка снова опаздывала. Мы сидели в дневной комнате в пижамах и слушали, как Макмерфи и мистер Теркл травят армейские байки, передавая один другому сигарету мистера Теркла. Они очень смешно ее курили: затягивались и держали дым в легких, пока у них глаза не лезли на лоб. Хардинг спросил, что за сигарету они курят и отчего у нее такой подозрительный запах, и мистер Теркл ответил высоким, задыхающимся голосом:
— Это обыкновенная старая сигарета. Хи-хи, да-да. Хочешь затяжку?
Билли нервничал все больше и больше, он боялся, что девушка не придет, очень боялся. Он то и дело спрашивал, почему все мы не идем спать, а сидим здесь в холоде и темноте, словно собаки, которые на кухне ждут объедков, но мы только ухмылялись ему в ответ. Никто из нас не хотел спать; было так приятно расслабиться в полутьме и слушать, как Макмерфи и мистер Теркл рассказывают байки. Никого не клонило в сон, более того, никто не тревожился о том, что уже пробило два часа ночи, а девушка все еще не появилась. Теркл предположил, что она, может быть, опаздывает потому, что в отделении темно и она не может понять, в какое окно ей влезать. Макмерфи сказал, что это — несомненная правда, и оба они принялись бегать туда-сюда по коридорам, поворачивая все выключатели, они даже готовы были включить большие лампы в спальне, которые зажигались при подъеме, когда Хардинг остановил их, сказав, что тогда и все остальные мужчины повыскакивают из кроватей, чтобы получить свою долю удовольствия. Они с ним согласились и вместо этого включили все лампы в кабинете доктора.
Едва они осветили отделение так, что в нем наступил ясный день, раздался стук в стекло. Макмерфи подбежал к окну и прислонил к стеклу лицо, прикрыв его обеими руками от света, чтобы что-нибудь разглядеть. А потом повернулся и улыбнулся нам.
— Она явилась из тьмы, словно сама красота, — произнес он, ухватил Билли за запястье и подтащил к окну. — Впусти девушку, Теркл. Позволь этому психу оседлать ее.
— Стой, Макм-м-мерфи, подожди. — Билли мигал, словно мул.
— Я тебе не м-м-мамочка, Билли-Бой. Теперь уже слишком поздно отступать. Тебе придется пройти через это. Вот что я тебе скажу: я поставил пять долларов на то, что ты утрахаешь эту малышку до смерти, понял? Открывай окно, Теркл.
В темноте показались две девушки. Кэнди и та, другая, которая не явилась на рыбалку.
— Вот свезло, — пробормотал Теркл, помогая им влезть в окно. — Тут на всех хватит.
Все мы бросились ему помогать; девушкам пришлось задрать узкие юбки до самых трусиков, чтобы пролезь в окно.
— Ты, чертов Макмерфи! — воскликнула Кэнди и с такой яростью бросилась его обнимать, что едва не разбила бутылки, которые держала за спиной в каждой руке. Она немножко покачивалась, а ее волосы выбились из пучка, который она соорудила на макушке. Я подумал, что она лучше выглядит с распущенными волосами, с такой прической, какая была у нее во время рыбалки. Она жестом указала на другую девушку с бутылкой, которая как раз влезала в окно:
— Сэнди пришла. Она взяла и бросила того маньяка из Бивертона, за которого вышла замуж, разве это не дикость?
Девушка спрыгнула на пол, поцеловала Макмерфи и сказала:
— Привет, Мак. Мне очень жаль, что я долго не показывалась. Но с этим кончено. Просто не могла вынести столько развлечений: белые мыши в наволочке, червяки в кольдкреме и лягушки в бюстгальтере. — Она пожала плечами и махнула перед собой рукой, словно хлыстом, точно стирая всякую память о муже, который слишком любил животных. — Господи Иисусе, что за маньяк.
Обе девушки были одеты в юбки и свитера, на ногах — нейлоновые чулки, без туфель, обе раскраснелись и хихикали.
— Нам пришлось спрашивать дорогу, — объясняла Кэнди, — в каждом баре, куда мы по пути заходили.
Сэнди обвела комнату широко раскрытыми глазами:
— У-у-у, Кэнди, детка, где это мы очутились? Неужели это правда? Мы что, в сумасшедшем доме? Ребята!
Она была крупнее Кэнди, может быть, лет на пять старше и попыталась собрать свои гнедые волосы в элегантный узел на затылке, но они выбивались и прядями падали на пухлые, молочно-белые щеки. Она выглядела словно деревенская телка, которая пытается выдать себя за леди из общества. Ее плечи, грудь и бедра были чересчур широки, а ухмылка — слишком большой и открытой, чтобы ее можно было назвать прекрасной, но она была хороша собой и полна здоровья, — одним пальцем держала за колечко галлон красного вина, и он болтался у нее в руке, словно сумочка.
— Скажи мне, Кэнди, как, как, как такая дикая вещь могла случиться с нами? — Она крутанулась вокруг себя и застыла, расставив ноги и хихикая.
— Такие вещи не случаются, — торжественно сообщил девушке Хардинг. — Такие вещи бывают только в фантазиях, когда лежишь ночью без сна, мечтаешь и боишься рассказать об этих мечтах своему психоаналитику. В действительности вы — не здесь. Это вино — не реально; ничто из того, что вы видите, не существует. А теперь — пошли отсюда.
— Привет, Билли, — сказала Кэнди.
