Януш Вишневский - Бикини
Поэтому в тот же вечер, возвращаясь из «Коттон клаба» домой, Стэнли остановился у ночного магазина «7-Илэвэн» возле вокзала «Пенсильвания стейшн». Он точно знал, что там есть большой отдел с лекарствами. И нашел то, что искал, рядом с коричневыми флаконами витамина С, слабительными, средствами от поноса и разноцветными коробочками с таблетками от головной боли. Героин был представлен в виде микстуры в изящных стеклянных флаконах и таблеток в коробочках. Большие упаковки — с оптовой скидкой, стандартные — по нормальной цене, а также специальные, для детей, ведь как правило они не любят пить микстуру, — с розовой мерной ложечкой, которую держит в руке пластиковый Микки Маус из диснеевских мультиков. Стэнли купил две самые большие бутылки — чтобы хватило.
Мэтью оказался прав. Героин творил чудеса.
Стэнли убедился в этом той же ночью. Он покормил голодного Мефистофеля, сел за кухонный стол, закурил и налил себе полную рюмку густой жидкости. Выпил. Жидкость оказалась сладковатой, почти без запаха. Он вспомнил слова Мэтью: «Я выпил всю бутылку, хотя в инструкции было написано, что максимальная доза — одна рюмка». Стэнли тоже выпил всю бутылку. А потом достал из холодильника виски: ему захотелось чего-то покрепче.
«Улёт», как назвал это Мэтью, начался через пятнадцать минут. Виски после героина или героин до виски? Плюс три полных стакана «Мэдденс № 1», выпитые в «Коттон клабе». Получился даже не «улёт», — Стэнли снесло крышу. С ним происходило что-то необычное. Сначала ему было просто хорошо. Спокойно. Исчезла тоска по Дороти. Потом он перестал стыдиться своей импотенции. Да у него и не было никакой импотенции! Он сбросил брюки. Какая там, к черту, импотенция! Ее нет! Сейчас он мог бы трахать Дороти Паркер во все дырки снова и снова. Он больше ничего не боялся, ни одиночества, ни будущего. Стэнли прошел в спальню и разделся догола. Вытащил фотоаппарат и стал снимать себя. У него была полная эрекция! Такая, как и всегда! Ему хотелось это запечатлеть. Он вернулся во времена до встречи с Дороти Паркер. Он снова стал нормальным Стэнли Бредфордом. Сильным, свободным, непобедимым...
Проснулся он от холода. И обнаружил, что лежит, скорчившись, на полу у кровати. Рядом, на телефонной трубке, лежал Мефистофель и лизал ему руку. Он не помнил, звонил ли той ночью Дороти. Если да, то, видимо, не сообщил ей ничего хорошего, потому что с тех пор она никогда ему не звонила. Он не мог вспомнить, когда дрочил, до телефонного разговора или вместо него. По пути на работу Стэнли остановился у того же магазина у вокзала «Пенсильвания стейшн» и купил восемь бутылок героина «про запас». Первую он осушил уже в машине, когда стоял в пробке недалеко от Таймс-сквер.
Трех «улётных» месяцев ему вполне хватило, чтобы уже совершенно не бояться Дороти Паркер. Зато теперь он боялся продавцов в «7-Илэвэн» у вокзала «Пенсильвания стейшн». Они встречали его как старого знакомого и доставали ему героин, прежде чем он успевал их об этом попросить. Однажды он собрался с духом и рассказал об этом психоаналитику. Выяснилось, что у того среди пациентов немало любителей героина. Он помогал им вернуться к прежней, «догероиновой» жизни. И в больницах уже полно было подобной публики. С тех пор как морфий стал недоступен, большинство морфинистов перешли на героин. Как и те, кто «улетал» от опиума, — в основном эмигранты из Китая, для которых опиум был примерно тем же самым, что облатка для католиков. Зачем же платить бешеные деньги за опиум, если бутылочка героина дешевле бутылки польского самогона из Бруклина? Тот факт, что героин можно купить без рецепта, по мнению психоаналитика, был ничем не оправдан. А то, что он продается в аптеках, являлось преступлением. Немецкая фирма «Байер» ловко надула весь мир, продавая героин как невинное средство от коклюша. И если в Германии, Австрии или Швейцарии люди очень дисциплинированы и мало кто выпьет всю бутылку, если в инструкции написано, что больше рюмки принимать нельзя, то в Америке это не работает. Американцы считают себя свободными — в первую очередь от инструкций. Они их как правило не читают. А когда вместе с кашлем избавляются от страхов и печалей, начинают пить по бутылке регулярно. Или действуют еще хитрее: чтобы добиться мгновенного эффекта, растворяют кристаллы героина в дистилированной воде и вводят себе внутривенно...
Врач был абсолютно прав, и примерно в тридцать четвертом героин из аптек исчез. А несколько месяцев спустя пресса устроила шумиху, и его объявили вне закона. Однако фирма «Байер» так и не признала героин опасным, быстро вызывающим зависимость наркотиком. Как и очарованные героином американские профессора и доктора наук, которые не отреклись от своих похвальных статей о «микстуре от кашля» из Германии. Никто не знает, куда подевались тонны героина после того, как он был запрещен. Но в Нью-Йорке, Сан-Франсиско, Лос-Анджелесе и Бостоне остались места, где еще можно было купить «Геро» (именно так было написано на упаковке). Америка очень медленно освобождалась от героина.
А вот Стэнли освободился от него на удивление быстро — по сравнению с другими пациентами. У него это заняло около девяти месяцев. Он стал немного больше курить, старался объезжать стороной вокзал «Пенсильвания стейшн», сбежал на три недели на Багамы, потом вернулся и долго не мог вновь войти в сумасшедший темп жизни Нью-Йорка. Артур заметил это и отправил его на полгода в «санаторий», как он это назвал. Такой жест трудно было не оценить.
Стэнли взял Мефистофеля и поехал к родителям. Мать не верила своему счастью. Стэнли с котом поселился в бывшей детской комнате. Целых полгода его будил аромат кофе и с детства любимого творога с зеленым луком. Он вставал, натягивал голубой комбинезон и двенадцать часов подряд заливал бензин в баки автомобилей, тормозивших у бензоколонки отца. А по воскресеньям проявлял пленку в темном закутке у туалета. Когда Стэнли впервые вошел туда после стольких лет, всюду висела паутина, а по полу бегала стая мышей. Но зато отец сохранил там все в целости и сохранности, как и стояк во дворе — с деревянным щитом и металлическим кольцом, к которому была привязана сетка. Тот стояк, что помог Эндрю стать мастером баскетбола. Отец любил своих сыновей не меньше, чем мать, а может, даже сильнее. Но по-другому. Он не умел говорить о своей любви. Есть такие люди, которые не говорят о своей любви, и это вовсе не значит, что они не любят. Когда клиентов не было, Стэнли выходил к стояку и пытался попасть мячом в кольцо. Отец тоже приходил, садился на выгоревшую траву, курил сигарету за сигаретой и смотрел на него. Его старший сын просто бросал мяч, в то время как младший, Эндрю, попадал в кольцо. И хотя Стэнли никогда не отличался особенной меткостью, отец видел только удачные броски...
