Яков Арсенов - Избранные ходы
Когда, вернувшись из поездки, вояжеры вошли в так называемый кабинет директора «Ренталла» в гостинице, Галка вязала карпетку, Нидворай принимал на работу курьера, удивляясь, почему у того нет трудовой книжки, а Варшавский разговаривал с клиентом и не торопился встать навстречу. Он настолько плотно отдавался общему делу, будто клиент собирался заказать целый вагон визиток, бланков и прочей деловой мишуры.
— Да ты не ждешь нас, сам-Артур! — раскинул руки Макарон. — Мы тебе техники пригнали, а ты и усом не ведешь!
— Не видите — с человеком разбираюсь! — отмахнулся Варшавский.
— А что здесь делает наш комплекс? — удивился Артамонов.
— Подождите пять минут! — сказал Варшавский, не поворачивая головы.
— Ты что! Какие пять минут?! Мы месяц без новостей!
— Я же сказал: обслужу заказчика и поговорим, — произнес Варшавский через губу и принялся с нажимом выпроваживать друзей в коридор. — Клиент налом платит. Черным. А вы вваливаетесь без звонка. — По натуре Артур был дипломатом и в большинстве случаев умудрялся упрятывать до лучших времен глубинные бомбы эмоций и истинных намерений, а тут взял, да и показал язык на парламентских слушаниях. Руководитель в нем проклюнулся со спины так откровенно, что поверг всех в угар неловкости.
Так вот — к моменту возвращения Артамонова, Орехова и Макарона со «Сменой» уже сотрудничала другая фирма. Среди полного здоровья газета вошла с ней в сговор, подписала параллельный издательский договор и установила рядом с ренталловским еще один компьютерный комплекс.
В чем нельзя было отказать Фаддею, так это в чутье. Чисто этнически он всегда чуял холода и аккурат за неделю до самых лютых успевал пододеть кальсоны под свои демисезонные брюки.
На каких условиях и зачем конкурент ввязался в распрю, угадать было невозможно. За рекламу? Вряд ли — «Смена» в этом плане интереса не представляла. Для куражу? Это вообще не вписывалось в ситуацию.
Забегая вперед, следует заметить, что фирму-перехватчика некоторое время спустя Фаддей отправил в синхронное с «Ренталлом» плавание, вымогнув рублей и времени. Но все это фразы для другого отчета… А что касается нашего, то в один погожий банковский день Фаддей объявил Варшавскому, что теперь верстать газету редакция будет своими силами и на другом оборудовании. «Ренталлу» указали на порог. Обычай делового оборота был нарушен, права издателя попраны. Деньги и мозги, вложенные в газету, плакали. И еще — было обидно. В голове не укладывалось, что официальная контора может кинуть так же просто, как вокзальные наперсточники.
— Я же говорил, структура мозга у Фаддея — годичными кольцами, оправдывался Варшавский. — С ним сразу было все ясно.
— Так они что, совсем спрыгнули? — никак не мог поверить в случившееся Орехов.
— Похоже.
— Неужели ты не мог тормознуть вандею до нашего приезда? — пытался устроить разбор полетов Артамонов.
— Тормознуть до приезда… — повторил Варшавский участок вопроса. Интересно, каким образом?
— Сделал бы Фаддею предупредительную маркировку на морде.
— Или лучше выключку влево! А потом поставил бы лицом к себе, надломил бы в локте толчковую руку и сказал: «Vidal Sosуn?!» И добавил бы через паузу: «Вошь! And Go отсюда!» А тут, глядишь, и мы подтянулись бы, набросал Артамонов сценарий разборки, от которой увильнул Варшавский в отсутствие друзей.
— Это бы не спасло.
— Ну тогда бы взял Фаддея за декольте! — Две-три верхние пуговки у редактора «Смены» были всегда оторваны, поэтому за грудки его было не взять, получалось — за декольте.
— И это бы не спасло.
— Как сказать. Если бы ты устроил тут хорошую дратву, может быть, и спасло бы. Я одного не пойму — где логика? — продолжил допрос Артамонов. — Сначала ты придумал идею безбумажной технологии, мы, как дураки, согласились, потом велел срочно организовать персональные рабочие места, а сам спустил все за неделю…
— Спустил за неделю… Не за неделю! Свой побег от нас «Смена» задумала гораздо раньше и выжидала момент. Редакция раздобыла партнера, ничего не смыслящего в журналистике. Чтобы не доставал правилами русского языка, — обнародовал свои давнишние мысли Артур. — Вы замотали их ценными указаниями!
— Получается, Артур, ты как бы на их стороне? Это очень поучительно. Значит, удобной для противника является ситуация, когда ты здесь, а мы отсутствуем. Правильно я мыслю?
— Не знаю.
— А ты знай. И ставь перед собою какой-нибудь артикль, желательно определенный… А то тебя фиг поймешь, — сказал Артамонов. — Что касается указаний, то именно ты и советовал Фаддею всякую муру!
— Советовал всякую муру… Ничего я не советовал! Я сокращал невозвратные вложения!
— И досокращался!
— Ничего страшного не произошло. Даже наоборот — меньше расходов! А чтобы не простаивал комплекс, можно заняться выпуском визиток! Очень даже неплохо идут, — попытался свернуть в сторону Артур.
— Визитки пусть шьет швейная фабрика! — перебил его Артамонов.
— Фабрика… А жить на что прикажешь повседневно?
— Мелкобюджетной ерундой мы заниматься не планировали! А «Смена» хоть и глупая была, но все же газета!
— Газета… Не желают они с нами сотрудничать, неужели не ясно? Ненавидят они нас! Терпеть не могут! — убеждал сам себя Артур.
— А за что нас любить? За то, что мы их содержали? За то, что правили за ними тексты?! За то, что заставляли их быть в матерьяле?! — загибал пальцы Артамонов. — За это не любят. Ты не мог этого не знать! За это ненавидят! Причем не только у нас, но и там… — махнул Артамонов в ту степь, из которой только что вернулся, — но и там, где правит чистоган! Все полезное для народа можно ввести только силой. Ты же читал старика Нерона!
— Ну, и скатертью им перо! Пусть катятся! — заходил петухом Варшавский.
— Это мы катимся, они-то остаются, — не мог успокоиться Артамонов и запустил в Варшавского набор слов грубого помола. — Развел тут гондонарий! Курьеров каких-то понабрал!
— А что, мне самому по городу бегать?!
— Ведешь себя, как двухвалютная облигация!
— А ты — как последний бланкист!
— От андердога слышу!
— Не раздражай мою слизистую!
— А ты не делай из меня истероида! — произнес Артамонов на полном взводе. Он заводился редко, зато на полную катушку. Декремент затухания его вспышек был невелик, поэтому выбег из темы в таких случаях мог продолжаться сутками.
Галка выскочила в коридор с мотком пряжи, курьер, боясь попасть под горячую руку, свернулся клубком в кресле, а Нидворай, сказавшись больным, отправился в поликлинику. На шум потянулись гостиничные служащие и ничего лучшего, как поминутно заглядывать в дверь, не придумали. Соседи выключили телевизоры и замерли, вслушиваясь в перепалку.
— Мне, конечно, все по гипофизу, — признался Макарон, — но это юмор низкого разбора, господа. — Он решил взять контроль над зрелищами и протиснулся между Варшавским и Артамоновым. — Предлагаю тормознуть войну Алой и Белой розы. Давайте будем жить дружно и умрем в один день. Иначе на хрена мы сюда съехались?! — И сам себе ответил: — Чтобы помогать, а не вместе печалиться.
— Печалиться… Это ведь твоя мысль — присосаться к «Смене»! обвинил Макарона Варшавский и бросил на него укоризненный взгляд. — Ты придумал весь этот саксаул!
— Все правильно, — согласился Макарон. — Но из «Cмены» можно было бы высечь лишнее.
— Высечь лишнее…
— Или просто высечь! На площади Славы! Связать вместе Фаддея и Кинолога и высечь у Музея Лизы Чайкиной! Разложить на тротуарной плитке и по чреслам, по чреслам! Получилось бы очень даже кинематографично! А город бы подумал, что имажинисты медитируют.
— Хорошо, хоть технику вернули, — сказал Орехов. — И то дело.
— Не всю, — сообщил Варшавский. — Сканер зажали. Обещали отдать через неделю.
— Уроды! Дегенетические сосальщики! — выругал «сменщиков» Макарон. Без нас им действительно будет лучше!
— Ну, и картридж им в руки! — искал, где поставить точку в разговоре Орехов, которому стала надоедать перебранка. По его мнению, уже давно можно было идти в «Старый чикен» и приступать к омовению горя. — Что ни делается — все к лучшему. Откроем свою газету!
— Конечно! Откроем свою газету! — Варшавский почувствовал поддержку Орехова и облегченно вздохнул. — Какие проблемы?!
— Газета газетой, понятно, мы ее откроем. Но мы упустили время! — не унимался Артамонов. Он острее других ощущал четвертое измерение, словно был горловиной колбы, через которую сыпался песок, отпущенный на всю компанию. — Какой дядя вернет нам вложенное?! Ты понимаешь, Артур, что в твоем лице наша фирма имеет брешь?! Через нее можно проникнуть вовнутрь и разрушить!
— Кто поедет за сканером? — спросил Орехов, чтобы сбить темп беседы.
