Иосиф Гольман - Вера, Надежда, Виктория
Он нанял такси и покатил в Лимассол.
Дорога была красивая, по обеим сторонам – зелень трав и яркие, красные и желтые, головки цветов. Еще через пару месяцев солнышко из ласкового станет безжалостным, и остров тотально поменяет цвет – станет в основном желто-коричневым. Но через пару месяцев Синегоров будет уже не здесь, долго задерживаться не собирался – слишком близко от бывших коллег.
А что – с семьей ему не возиться: дети давно самостоятельны и особой родственной связи (ни он к ним, ни они к нему) не чувствуют. С женой подали на развод еще до всех событий. Синегоров довольно щедро ее одарил – он же не знал, что всего через несколько месяцев так обнищает, – поэтому процесс был быстрым и негромким.
Ну да ладно. На половину заначенной суммы можно было прикупить приличный остров в Доминикане – он приглядел эту недвижимость в прошлый отпуск. Там – рай, а не жизнь. А длинноногие красотки вообще ничего не стоят.
Жаль, что Михаил Иванович все реже обращает на них внимание.
Почему-то бывшему губернатору вдруг вспомнилась жена Леона. Не красавица, не молоденькая – а ведь хотелось ее, когда видел! Особенно если ее муж был неподалеку. Возбуждающее чувство опасности, так сказать.
Как в молодости.
Только тогда обнаруживший ветвистые рога муж мог реально накостылять наглому Мишатке Синегорову, а здесь опасность была виртуальной, как в кинозале, когда смотришь триллер. Нервы щекочет, но после сеанса точно вернешься домой целым.
Он заехал в отель, бросил чемодан и сумку.
День-два здесь поживет. Проконтролирует трансакции, после чего – адью! Долгий перелет, скрашенный первым классом, – и здравствуй, Доминикана!
Вдохновленный первыми после долгого плохого периода радостями, даже решил сходить в бассейн – плавки с собой были.
Но раздумал. Сначала – дело.
Банк стоял на том же месте, что и тогда. И с тем же названием.
Уже хорошо. На Западе банки постоянно покупают друг друга, меняя имена и собственников. Вкладчиков это, как правило, не касается. Но все равно приятно, когда хоть что-то незыблемо стабильно. В особенности если это банк с твоими деньгами, отложенными на старость.
Синегоров зашел в зал, хотел позвать менеджера, работающего с ВИП-клиентурой. Но безъязыкость остановила. Обычно его сопровождал переводчик. Точнее, переводчица: отбоя не было от желавших ему помочь. Теперь все приходится самому.
Так что отстоял небольшую очередь.
Когда подошел к линии, нарисованной на полу, – предъявил улыбчивой девушке бумажку с номером своего счета. Она пощелкала клавишами компьютера и все поняла правильно: вышла позвать старшего. Тот явился сразу, долго тряс руку гостю. Хотя по делу ничего сообщить не мог: один не знал русского, другой – никакого, кроме русского.
Минут через сорок нашли и подвезли бывшую соотечественницу, работавшую в другом бранче того же банка.
Синегоров все это время наслаждался кофе и видом Средиземного моря. Он больше никуда не торопился.
Уселись втроем, в кабинете топ-менеджера.
– Чего бы вы хотели, мистер Синегоров? – перевела женщина.
– Я хотел бы перевести средства на счета других фирм, – сказал Михаил Иванович. – А в вашем банке я счет закрываю.
Первая запланированная трансакция обеспечивала сделку, приготовленную опытными юристами, когда он еще мог им достойно платить. Одна подпись в платежке – электронного ключа в старинной кипрской фирме не было, да Синегоров и не стал бы его хранить, – и заветный остров становился его частной собственностью.
Второй трансакцией он хотел перевести остаток средств – примерно половину – на счет этой же фирмы, но не в кипрском банке, а в хитром банчке на маленьком тихоокеанском архипелаге: Кипр потихоньку санировался строгими европейскими инспекторами и становился, на взгляд бывшего губернатора, недостаточно надежной кубышкой.
Топ-менеджер покрутил в руках бумажку с указаниями Синегорова и неодобрительно хмыкнул. Потом заговорил.
Женщина честно перевела:
– Мы очень рады сотрудничеству с вами, мистер Синегоров.
«Еще бы не рады, – подумал Михаил Иванович. – Двенадцать миллионов на пятнадцать лет, под нищенские проценты».
– Но, – продолжил работник банка, – по нынешним правилам мы должны провести некоторые процедуры.
– Какие? – начал раздражаться бывший губернатор. Должна же жадность банкиров иметь пределы!
– Счет не функционировал очень долго и поэтому заблокирован. Теперь мы должны уяснить некоторые моменты. – Менеджер передвинул ближе к гостю длиннющую, на трех листах, анкету. Женщина, подсев ближе, переводила ее пункты.
Даже слушать их было неприятно.
«Где и когда вы заработали ваши денежные средства?»
«Имеете ли документальное подтверждение о том, что у вас нет налоговых задолженностей?»
«Не состоите ли вы под следствием или судом?»
И много других, столь же радостных.
– Кроме того, – продолжил сотрудник банка, – закрыть ваш счет мы можем только с согласия вашей супруги.
– Хорошо, не закроем. Оставим сто долларов. Так можно?
– Так можно, – согласился тот. – Осталось ответить на вопросы анкеты.
– Хорошо, – Михаил Иванович понял, что без адвоката, номинального владельца компании, он все равно с этим быстро не разберется. – Давайте ваши листы, я приду завтра.
– Спасибо за понимание, мистер Синегоров, – менеджер был сама улыбка. – Мы всегда рады работать с вами.
– А как я рад, – буркнул бывший губернатор, вылезая из кресла.
Он, конечно, был разозлен. Но не слишком расстроен.
Ловкий адвокат все уладит. А тысяча долларов или даже десять тысяч – такая малость по сравнению с двенадцатью миллионами. Нервы дороже стоят.
Адвоката, Костаса Попадопулоса, он нашел сразу, в том же офисе, что и в девяносто пятом году. Только теперь Костас вместо одной комнаты снимал четыре.
– Поднялся парень, – тихо усмехнулся Михаил Иванович. – Привет, Костас, – с улыбкой сказал он, протягивая греку ладонь.
– Привет, Мьиша, – ответил адвокат. Он весь поседел, но остался таким же шустрым, с живым блеском в глазах.
– Сразу узнал? – поразился Синегоров.
– Сразу. – Костас неплохо говорил по-русски. Это было одной из причин, по которой Михаил Иванович в свое время остановил на нем свой выбор. – Что тебя привело на Сайпрус?
– Деньги у меня здесь, ты же знаешь.
– Хочешь забрать? – Лицо Костаса поскучнело.
– Да.
– А чего раньше тянул? Я же тебе писал, мейлы слал.
– Не до того было, – отмахнулся Синегоров. Не объяснишь же киприоту, что обычный российский начальник всегда планирует оставаться им вечно. И кипрская заначка отнюдь не была главным приоритетом. Да и разве возможно такое, чтобы в банке потерять деньги?
