Марио Пьюзо - Четвертый Кеннеди
Наступила долгая пауза. Кристиан отвернулся и подумал: «Я ни за что не оставлю этого человека в живых».
– Скажите мне, – нарушил молчание Кеннеди, – как вы можете оправдать в ваших собственных глазах все то, что вы совершали, то, как вы предавали людей, которые вам доверяли? Я прочитал ваше досье и мне интересно, как может человек сказать сам себе: я улучшу мир, убивая невинных людей, женщин и детей, я буду утверждать гуманность, порожденную отчаянием, тем, что я предал своего лучшего друга, без благословения на то Бога или ваших соотечественников. Отметая в сторону чувства, как вы отважитесь взять на себя такую ответственность?
Ябрил вежливо молчал, словно ожидая следующего вопроса. Потом ответил:
– Все, что я совершил, не столь уж необычно, как это изображает пресса. Что тогда сказать о ваших летчиках, уничтожающих под собой все, словно люди на земле не более, чем муравьи? Они добродушные ребята, наделенные всеми добродетелями, но их научили выполнять долг. Думаю, я не сильно отличаюсь от них. Однако у меня не было возможности сеять смерть с высоты нескольких тысяч футов или уничтожать людей из орудий боевых кораблей с расстояния в двадцать миль. Я должен пачкать свои руки кровью, а поэтому мне нужно обладать моральной силой и душевной чистотой, чтобы проливать кровь непосредственно за то дело, в которое я верю. Впрочем, все это давний спор и не стоит им заниматься. Но вы спрашиваете меня, откуда у меня смелость брать на себя такую ответственность, не дарованную никакой властью? Это более сложный вопрос. Позвольте мне верить в то, что это право дают мне страдания, которые я видел в мире. Должен сказать вам, что книги, которые я читал, музыка, которую я слушал, пример достойных людей дали мне силу действовать согласно моим собственным принципам. Мне это гораздо труднее, чем вам, имеющему поддержку сотен миллионов, осуществлять ваш террор как долг перед ними.
Ябрил замолчал, чтобы с трудом дотянуться до своей чашки кофе. Затем он спокойно с достоинством продолжал:
– Я посвятил свою жизнь борьбе против установленного порядка, против власти, которую я презираю. Я умру с верой, что поступал правильно. А ведь вам известно, что нет моральных законов, существующих вечно.
Ябрил устал и откинулся на спинку стула, уронив руки. Кеннеди слушал его, никак не выражая своего неодобрения и ни разу не возразив. Наступило долгое молчание, и наконец Кеннеди сказал:
– Я не могу оспаривать вашу мораль, в принципе, я бы сделал то же, что и вы. Как вы отметили, легче поступать непосредственно, не обагряя свои руки кровью. Но опять-таки, как вы сами сказали, я действовал в рамках общественной власти, а не из личной вражды.
– Это не совсем так, – прервал его Ябрил. – Конгресс не одобрил вашего поведения, да и члены правительства тоже. По существу, вы действовали как и я, на свою личную ответственность. Вы – мой коллега по терроризму.
– Но народ моей страны, мои избиратели, – возразил Кеннеди, – одобрили мои действия.
– Толпа, – заметил Ябрил. – Они всегда все одобряют. Они отказываются видеть опасность подобных акций, их незаконность и с политической, и с моральной точек зрения. Вы действовали из чувства личной мести. – Ябрил улыбнулся. – А думал, что вы будете выше этого. Во имя морали.
Кеннеди молчал, словно тщательно взвешивал свой ответ. Потом произнес:
– Надеюсь, что вы не правы. Время подтвердит это. Я хочу поблагодарить вас за то, что вы так откровенно говорили со мной, ведь насколько мне известно, вы отказывались отвечать на предыдущих допросах. Вы, конечно, знаете, что султан Шерабена нанял лучших адвокатов в США защищать вас, и вскоре им будет разрешено приступить к работе.
Кеннеди улыбнулся и поднялся, собираясь уйти. Он был уже у дверей, когда услышал голос Ябрила. Несмотря на свои путы, тот сумел встать и старался теперь сохранить равновесие.
– Господин президент, – Кеннеди повернулся к нему. Ябрил медленно поднял руки, уродливо высовывающиеся из-под корсета из нейлона и проволоки. – Господин президент, – повторил он. – Вам не удастся обмануть меня. Я знаю, что никогда не увижу своих адвокатов и не буду разговаривать с ними.
Кристиан встал между ними, а Джефферсон уже возник рядом с Кеннеди.
Кеннеди холодно улыбнулся Ябрилу.
– Примите мои личные заверения, что увидите, и у вас будет возможность говорить с ними.
С этими словами он вышел из комнаты.
В этот момент Кристиан Кли испытал состояние, близкое к тошноте. Он всегда считал, что знает Фрэнсиса Кеннеди, а сейчас понял, что это не так. На одно мгновение он уловил на лице Кеннеди выражение откровенной ненависти, совершенно несвойственной его характеру.
КНИГА ПЯТАЯ
21
В августе, перед самым съездом демократической партии Сократов клуб и конгресс перешли в широкое наступление на президента.
Первым выстрелом стало разоблачение связи Юджина Дэйзи с молоденькой танцовщицей. Девушку убедили публично выступить и дать эксклюзивное интервью нескольким наиболее уважаемым газетам. Салентайн договорился с издателем полупорнографического журнала, и тот заплатил за право публикации самых откровенных фотографий, демонстрирующих прелести, которыми наслаждался Юджин Дэйзи. Взбодренная деньгами танцовщица без конца выступала по телевизионным каналам Салентайна и в программе Кассандры Чатт «Пятизвездное интервью», рассказывая, как ее соблазнил пожилой наделенный властью мужчина. Салентайн был в восторге, когда Кеннеди отказался уволить Дэйзи.
Затем комитет Джинца и Ламбертино вызвал Питера Клута, и тот подтвердил сведения, которые он сообщил Патси Тройке и Элизабет Стоун в частном разговоре. Из комитета его показания просочились в средства массовой информации, с помощью которых были обнародованы. Кристиан Кли опубликовал опровержение, и Кеннеди еще раз поддержал свой штаб. На основании привилегии исполнительной власти президент приказал, чтобы Кристиан Кли не давал показаний перед каким-либо комитетом конгресса. И вновь Сократов клуб ликовал: Кеннеди сам рыл себе могилу.
Потом комитеты конгресса ухитрились получить информацию о сделке Кли с Кэну насчет секретных фондов, используемых для содержания нескольких тысяч сотрудников Службы безопасности, охраняющих Кеннеди. Эти сведения опубликованы в доказательство того, что администрация Кеннеди обманывает конгресс и американский народ. Тут Кеннеди отступил и лично распорядился урезать использование фондов Отдела военного советника и сократить охрану Службы безопасности. Кэну не стал отвечать на какие-либо вопросы и укрылся за широкой спиной президента. И вновь Кеннеди отказался принимать решительные меры, заявив, что не уступит перед совершенно очевидной местью со стороны средств массовой информации и конгресса. Он сказал, что, возможно, займется этим делом после выборов, если факты подтвердятся.
Потом пустили в ход грандиозный слух, что Кеннеди собирается созвать Конституционную ассамблею и просить снять ограничение избрания президента двумя сроками, что он явно планирует быть переизбранным на третий, четвертый и пятый сроки. Хотя данный слух и не подтвердился, средства массовой информации вовсю порезвились вокруг этой темы. Кеннеди же как будто ничего не замечал, а когда ему задали по этому поводу вопрос, он ответил с обезоруживающей улыбкой: «Пока я обеспокоен тем, чтобы быть переизбранным на второй срок».
Однако больше всего Лоуренс Салентайн гордился статьей, опубликованной в самом популярном в стране журнале, где говорилось о женщине, якобы любовнице Кеннеди, на которой он собирался жениться после выборов. Статья была написана в хвалебных тонах, об этой женщине писали, что она умна не по годам, остроумна, красива, одевается элегантно, хотя и не тратит на себя больше обычной женщины, скромна, застенчива, но при этом прекрасная собеседница и хорошо разбирается в международных делах. Она начитанна, обладает общественным сознанием, у нее нет пристрастия к алкоголю и наркотикам, сексуальная жизнь ее не отличается разнообразием, для женщины в двадцать восемь лет у нее было не так много мужчин, она замужем. И в маленьком абзаце, оброненном где-то в середине статьи, содержалась как бы случайная информация, что она на одну восьмую негритянка.
Лоуренс Салентайн считал, что этот маленький абзац лишит Кеннеди процентов пятнадцати популярности. На самом деле сообщение было ложным – просто один из обычных слушков, распространяемых в маленьких городках Юга. Кли это выяснил, послав в родной город девушки небольшую армию расследователей.
В результате, при последнем опросе общественного мнения накануне съезда демократической партии, популярность Кеннеди среди избирателей упала до шестидесяти процентов – на двадцать пунктов ниже данных предыдущего опроса.
Ведущая телевизионной шоу-программы Кассандра Чатт заполучила интервью самого высокого уровня – с Питером Клутом. Она задала ему прямой вопрос:
