Наталия Вико - Шизофрения
— Саша, пойми, я каждое утро встречала рассвет. Каждое утро, как велел мне голос Учителя, собирала в себе как можно больше солнечной энергии. Я на четыре стороны повторяла пространству дело, ради которого пришла. И — ничего, Саша, ничего! Как же так?! Я изменила свою жизнь, бросила все материальные привязки, посвятила себя только делу, ради которого живу… и — ничего. Она — видит, а я — нет! Почему… она?!
— У нее, Мариночка, — дар, — услышала Александра глуховатый голос Онуфриенко.
— Но она идет только через знания, без веры. А дар без веры — проклятье! Она ведь, посмеиваясь, просто изучает нас как подопытных кроликов и ей наплевать на наше дело!
— Она — избранная, хотя до сих пор не понимает свое истинное предназначение. А ирония ее — просто неосознанная самозащита. Но ты не должна переживать. В нашем деле каждый играет свою роль, и без тебя, без твоей энергии мне будет трудно… Давай, кстати, отойдем подальше от окон… — голоса отдалились и слова стали неразборчивы.
«Ну, что ж, избранная, так избранная», — подумала Александра…
* * *Каирское утро началось с привычных призывов муэдзинов к молитве, которые оказались всего лишь предупредительным сигналом к телефонному звонку, который вскоре зазвучал назойливо и нетерпеливо. Александра вышла из ванной, на ходу вытирая голову полотенцем, подняла телефонную трубку и прижала плечом к уху.
— С приездом! Не разбудил? — впервые тактично поинтересовался Иван Фомич, что сразу насторожило. — Чем занимаешься?
Вопрос был явно задан неспроста.
— Думаю о вас, Иван Фомич. С шести утра, — ответила она, не задумываясь.
— Так рано проснулась? — недоверчиво спросил тот.
— А я заранее проснулась. В предчувствии вашего звонка.
Иван Фомич удовлетворенно засопел, а потом торжественно сообщил:
— Мы решили реанимировать женский клуб!
— Реанимировать? — с трудом скрывая накатившую радость, она бросила полотенце на диван. — Рада за ваш коллектив. А я здесь причем? У меня, сами знаете, другая врачебная специализация.
— Как, то есть, причем? — в голосе Ивана Фомича прозвучало искреннее удивление. — Вы же женщина!
Спорить с этим утверждением было бы глупо, поэтому оставалось только поинтересоваться:
— И что?
— Выступите у нас с лекцией. Про ваши психозы… Занят я, не видите что ли?! — рявкнул он на кого-то.
— Про мои психозы? — переспросила она, еще не зная, как поделикатнее отказаться.
«Не отказывай сразу. Пусть разочарование входит по капле, — вспомнила где-то прочитанную фразу. — А может я ее сама сейчас придумала? Тогда — поздравляю!»
— Ну, не про ваши лично, конечно… — извиняющимся тоном пробормотал Иван Фомич, — а вообще…
«Нет, все-таки лучший способ защиты — нападение», — решила Александра.
— Ну, как я заметила, египтоманов, не говоря уж о египтопатах, среди вашего коллектива нет. Поэтому могу рассказать, — сделала вид, что размышляет, — например, про… алкогольные психозы…
Трубка на другом конце провода замерла.
— Как возникают, как проявляются, какие последствия имеют и как с ними бороться. С примерами из практики. Женщинам полезно узнать будет.
— Это как с мужьями что ли бороться? — выйдя из оцепенения, забеспокоился Иван Фомич, очевидно взвешивая в уме все положительные и отрицательные стороны такой лекции. Здравый смысл возобладал. — Может, все же по своей теме? — на всякий случай, осторожно поинтересовался он.
— Ива-ан Фоми-ич! — укоризненно протянула Александра. — Надо, чтобы людям интересно было! Я не права?
— Значит, категорически?
— Категорически!
— Ну, что с тобой поделаешь, — вздохнул он и положил трубку…
* * *— Да я тебе говорю, она — любовница Фомича! Это все знают. Видно же за километр. Он совсем голову потерял. В лице меняется, когда ее видит. Раньше, он, сама знаешь с кем, с Анфиской шуры-муры крутил, а теперь — с ней… Она и живет здесь бесплатно, и крутит им, как хочет. Они вечерами сидят взаперти и квасят! А потом… сама понимаешь… И уезжала она не просто так. Он в те же дни в Хургаду ездил. Все — один к одному. Да-а, как говорится: «Седина в бороду — бес в ребро…» Но его-то понять можно — райская птичка, а вот она…
«К египтологам что ли переехать, или в гостиницу? — тоскливо подумала Александра и пошла к себе в квартиру…
* * *…Негромкий стук в дверь отвлек ее от записей. Александра подошла к двери и ,едва сдерживая раздражение , спросила:
— Кто там?
— Я, — неуверенно ответил знакомый мужской голос.
Она открыла дверь, спрятав загипсованную руку за спину, чтобы избежать лишних вопросов. На пороге стоял смущенно улыбающийся Иван Фомич, протягивая папайю.
— Спасибо, Иван Фомич, — приняв экзотический фрукт, сказала Александра таким тоном, чтобы стало понятно — она занята.
— Ну, я пойду что ли? — вопросительно посмотрел на нее поздний гость, переминаясь с ноги на ногу.
— Спокойной ночи, Иван Фомич, — поддержала она его намерение и закрыла дверь.
Снова села за стол, но долго работать не смогла — глаза слипались. Поэтому решила лечь пораньше…
…— Сань, открой! — уже засыпая услышала она еще один знакомый голос. — Жизненно важно! — Зам настойчиво и бесцеремонно давил на кнопку звонка.
«Убью!» — подумала Александра, поднимаясь с постели. Надела халат и, взяв в здоровую руку плетёную мухобойку, открыла дверь. — Ну, и что случилось? — поинтересовалась она у позднего визитера.
— А мухобойка тебе зачем? — уклонившись от ответа, осторожно поинтересовался тот, скосив глаза на орудие борьбы с назойливыми насекомыми.
— Для полноты образа, – буркнула она, недовольно разглядывая помятое и скорбное лицо Зама, который стоял, привалившись плечом к дверному косяку. — Что, день, как обычно начался с похмелья, продлившегося до глубокой ночи? — решила она не церемониться. — Плохо выглядишь.
Зам засопел и удрученно опустил глаза.
— Человек выглядит так, как он прожил жизнь, — скорбным голосом изрек он. — Я… я между прочим, только что… убил человека… — добавил трагическим тоном.
Александра нахмурилась. В ее планы на вечер не входило выслушивание чистосердечных признаний явившегося с повинной.
— Выстрелом из старой трехлинейки, — продолжил Зам, криво ухмыльнувшись. — А потом добил ржавым трехгранным штыком… Ткнул два раза. С хрустом. Прямо в сердце… Хотя никто меня об этом не просил…
— Сдурел что ли? — Александра попыталась закрыть дверь.
— Чужой сон, — Зам придержал дверь рукой. — Чужие сны всегда приходят, когда не допьешь. Если вообще уснешь, — грустно посетовал он. — Тяжелое историческое прошлое страны мучает сонную подкорку угрызениями совести. А вообще, — он поднял печальные глаза, — знаешь, отчего умирают люди?
Александра посмотрела на гостя в растерянности. Подумала, что короткий ответ «знаю» его не устроит, а «не знаю» не вполне подходят к ситуации. Но ответ, похоже, ему был не нужен.
— Люди умирают из-за неправильной жизни и… плохого спирта, — изрек Зам, выдержав паузу.
— Ничем помочь не могу, — не оценила Александра глубины высказывания и снова попробовала закрыть дверь, но Зам придержал дверь ногой, намекая, что разговор еще незакончен.
— О-о! — заметил он загипсованную руку. — Где тебя угораздило? Бандитская пуля, или врезала кому?
— Пока еще нет, — честно призналась Александра, похлопывая мухобойкой себя по колену. — Хотя примитивное желание врезать у меня сейчас доминирует над врожденным гостеприимством.
— Не надо, Сань, я безвредный! — просительным тоном проговорил незваный гость, на всякий случай отступая на шаг, и, понизив голос, продолжил торопливо. — Я чего зашел-то. Иван Фомич у тебя, что ли? Его жена ищет. Всех на ноги подняла.
— Ты чего, с ума сошел? — выдохнула она.
— А че? — на лице Зама появилось понимающее выражение. — Дело житейское! Здесь все уже знают, что вы с ним… Че он меня, зря, что ли, от тебя отгонял? Ла-а-дно тебе… Скажи Фомичу, — он приподнялся на цыпочки, пытаясь заглянуть в квартиру через плечо хозяйки, — пусть знает — жена его дошла до точки кипения!
Александра, изобразив раскаянье на лице, повернулась в сторону спальни:
— Иван Фомич, дорогой! Выходи что-ли! Хватит прятаться. Застукали нас. Твой зам… по… сексу.
— Ты че? — ошарашенно воскликнул Зам. — Я чего, тебя впрямь врасплох, что ли, застиг? Он че правда, что ли, у тебя?
— Ну, а где же ему еще ночью быть? — ехидно воскликнула Александра.
— Мужья по ночам дома ночевать должны! — вдруг услышала она срывающийся голос Стеллы Петровны, которая появилась в конце коридора и направлялась прямиком к ее квартире. — И не надо врать! — потрясла она указательным пальцем. — Все тайное всегда становится явным!
— И правильно, Стелла Петровна! — Зам сразу переметнулся на сторону обманутой жены. — Пропавшие вещи надо искать в неожиданных местах, — сказал он голосом кота Матроскина из мультфильма. — Впрочем, ничто иное ничему не противоречит, — выдал глубокомысленную фразу, над смыслом которой сам же и задумался.
