Сергей Минаев - Р.А.Б.
Еще издали я заметил, что у центрального входа стоят человек десять сотрудников компании. Некоторые тихо переговаривались меж собой, другие просто бесцельно бродили, меряя двор перед подъездом неестественно большими шагами. Вид у всех был очень нервный. Изредка люди замирали, глядя через стекла витрин в вестибюль или обшаривая взглядом парковку. На лицах была тревожная гримаса ожидания.
Я замедлил шаг. Я не мог поверить в то, что это НАЧАЛО… Нет, все эти люди просто вышли покурить, или ожидают курьера, или дышат воздухом. Хотя какой, к черту, «дышат» без десяти девять утра???
Подойдя ближе, я заметил среди них Загорецкого. Он стоял чуть в стороне и говорил по мобильному. Шагнув ему навстречу, я почувствовал легкую дрожь в ногах. Захотелось вытащить сигарету, и я начал отчаянно охлопывать себя по карманам, хотя точно знал, что сигареты лежат там, где им и положено, – в портфеле. Всего одно слово:
– Началось?
– Да, – кивнул он.
– Ты уверен?
Он молча улыбнулся.
– Ну, давай попробуем, – тихо сказал я и встал рядом.
– Считай, уже получилось, – ответил Загорецкий и убрал телефон.
9:40–11:30В течение следующего часа к нам подтянулось изрядное количество народа. Завидев нашу группу, вновь прибывшие замедляли шаг, подходили поближе, минуты две переминались с ноги на ногу, а потом робко заводили разговор. Но большинство, выходя или входя в офис, проходили мимо. Многие с интересом посматривали на нас, интересовались, зачем мы тут толпимся, а получив в ответ короткое: «Забастовка», – опустив глаза, ныряли в подъезд. Тем не менее часам к одиннадцати нас собралось уже человек шестьдесят. Мы отошли от центрального входа и спустились по широкой лестнице вниз, на Новый Арбат, сгрудившись вокруг автобусной остановки. Не получая от лидера четких инструкций по дальнейшему поведению, люди начинали уже тихо роптать.
В половине двенадцатого Загорецкий, все это время непрерывно говоривший по телефону, наконец, откашлявшись, заявил:
– Надеюсь, вы понимаете, зачем мы здесь находимся?
Группа отозвалась утвердительным гулом.
– Каждый из вас посещал страницу «Фронта 2009». Или о ней вам рассказали друзья, или вы пришли за компанию. В любом случае, вы знаете, что день настал. Мы вышли на улицы! Почти в каждом московском, питерском, казанском и екатеринбургском офисе находится местный «фронтмен». По имеющейся у меня информации, только в нашем городе перед зданиями корпораций уже стоят несколько тысяч человек. Акция нарастает в регионах. Ближе к двум часам дня координационный штаб забастовки сообщит данные по стране.
Загорецкий говорил ровным, но немного повышенным тоном, практически не жестикулируя. И это его спокойствие начало передаваться нам. Мы подбадривали друг друга. Мы жадно ловили его слова. Нам хотелось большего.
– В двенадцать мы поднимемся к центральному входу, и я передам руководству компании требования, с которыми выступает объединенный профсоюз. Вы все их знаете: незамедлительные переговоры с нами глав картеля, отмена «февральского пакта» об отраслевом сокращении затрат, увольнениях без компенсаций, увеличении рабочего дня. Мы, менеджеры, единственный платежеспособный и самый многочисленный класс потребителей, больше не будем оплачивать потери корпораций в финансовом кризисе!
Кто-то засвистел, раздались хлопки и одобрительные возгласы. Я слушал его слова и чувствовал, как откуда-то из области солнечного сплетения волнами начало подниматься забытое со времен детства желание коллективной драки. Мы заводили друг друга. От нас пахло адреналином.
– Я прошу каждого подключить к акции друзей, знакомых, коллег. Мы отстаиваем их права! Права, которые они вот-вот потеряют там, – махнул он рукой в сторону офиса, – в пластиковых пеналах, пропахших потом тренинг-залах и переговорных. Донесите это до них сейчас, иначе через пару часов руководители корпораций начнут промывать им мозги придуманной «правдой» о Фронте. Они ничего не знают о нас. Они могут только врать и изворачиваться, защищая себя.
– Чистый Ленин! – пошутил кто-то в дальних рядах, но тут же был «зашикан».
– Еще одно! Не вступайте в словесные перебранки или физический контакт с представителями корпораций. Нас будут провоцировать. Возможно, нас попытаются вернуть на рабочие места силой. Не поддавайтесь, это даст им возможность превратить нашу забастовку в выступление гопников. Они ничего не смогут сделать. Нас гораздо больше. К трем часам дня эти улицы будут наши!
12:00По просьбе Загорецкого я пересчитал собравшихся по головам. Нас было сто двадцать семь человек. По команде мы начали медленно подниматься по лестнице. Загорецкий выдвинулся вперед и пошел ко входу в офис. Навстречу, в сопровождении трех охранников, шла Войлокова, руководитель HR. Не доходя до Загорецкого, она начала верещать, презрительно скривив рот:
– Руководством компании «Крахт Тойз» я уполномочена заявить, – в ответ раздался свист, брань и советы заткнуть рот тем органом, который когда-то дал старт ее карьере. – Я уполномочена… я требую, чтобы вы вернулись в офис! Всем присутствующим будет засчитан прогул, а тем, кто не вернется на рабочие места до семнадцати ноль-ноль, грозит увольнение! – продолжала она визжать. Охранники переминались с ноги на ногу, поигрывая дубинками. – Это требование корпорации!
– А вот наши требования, – спокойно ответил Загорецкий и протянул ей листок с символикой Фронта.
– Что это?! Я не буду это читать!!!
– Вам это читать и не положено! – Толпа за спиной Загорецкого разразилась хохотом. – Передайте требования руководству компании. Мы ждем ответа от картеля до девятнадцати часов сегодняшнего дня.
Войлокова вспыхнула, схватила листок и засеменила обратно, круто виляя необъятными бедрами, что по достоинству было оценено присутствующими (крики, свист, далее нецензурно).
Тем временем из окон офисов выглядывало все больше любопытных. Некоторые пытались фотографировать нас, иные махали руками и одобрительно свистели. На двадцать третьем этаже из двух окон развернули импровизированный плакат, сделанный из склеенных листов бумаги. Красным маркером на нем было выведено – «FUCK КАРТЕЛЬ!», а сбоку значок Фронта. Увидев плакат, мы захлопали и принялись скандировать лозунг. Чувство единения было таким сильным, что я стал подумывать, не закончится ли все это штурмом офиса?
Минут через двадцать плакат исчез. На всех этажах закрыли окна и задернули жалюзи. Многие из нас связались с коллегами и от них узнали, что в здании было объявлено «штормовое предупреждение». После получения такого предупреждения офисные службы обязаны были проследить за тем, чтобы все окна были закрыты, а электроприборы отключены. Что ж, на этот раз они попали в самую точку. Шторм действительно начинался. Охрана взяла под контроль окна, выходившие на площадь перед подъездом. Те, на которые хватало людских ресурсов. По слухам, началось даже запугивание сочувствующих.
