Анна Матвеева - Есть!
Ека замечательно помнила, как П.Н. впервые пришел к ней «с серьезным разговором» – этот необычнейший из всех директоров никогда не требовал от подчиненных явиться на ковер, но сам всегда врывался в кабинеты и орал с такой силой и душой, что собаки на улицах поджимали хвосты.
За обедом в тот день во весь голос звучала греческая тема. Славочка – малахольный оператор Гималаевой, которого Ека при первой же возможности вышвырнет с канала, после каждого нового блюда утомительно говорил: «Эвхаристо». Подавали: холодный душистый дзадзыки, фаршированные помидоры с особенной приправой, купить которую можно только на Крите, еще были осьминоги гриль.
Доду Колымажскому (второй малахольный) не повезло: ему достался осьминог с глазами, и глаза эти выпали прямо в тарелку. Дежурному повару тоже не повезло – от стыда он чуть не съел свой колпак. В мусаке, на тонкий Екин вкус, было слишком много корицы, зато десерты оказались безупречны – домашнее мороженое с медом и крохотные пирожные «кадаифи» из тестяных ниточек.
П.Н. к обеду опоздал, вырос над сотрудниками как живой укор и защелкал пальцами, вспоминая потерянную мысль. В поисках утраченных мыслей… К счастью, очередное удобство жизни большого начальника состоит в том, что ему нет нужды тратить силы для выражения всем понятных, еще в полете изловленных слов.
– Вы чем-то недовольны, Павел Николаевич? – спросила Ека. Смотрела она при этом в пустую тарелку шефа, поверх которой лежала десертная ложечка. Словно точки над буквой Ё. – Салфет вашей милости, – поклонилась вдруг Ека и протянула директору бело-синюю салфеточку.
– Красота вашей чести! – просиял П.Н. и неожиданно для трудового коллектива принял салфеточку, уселся рядом с Екой и кивком попросил трясущегося от страха дежурного принести ему порцию мусаки.
– Как было во Франции? – продолжала Ека.
– Ах да! – сказал П.Н. – Во Франции все было прекрасно, пока меня не убедили прервать отпуск. Оказывается, у нас тут происходят странные вещи и необъяснимые совпадения. Воровство рецептов, одинаковые меню, заваленные программы…
– Минуточку, Павел Николаевич, – вмешалась Аллочка. – Мне кажется, кое-кто решил сделать из кое-кого козла отпущения.
– Точнее, козу, – уточнил Дод Колымажский.
– Кое-кто, кое-кого, – поморщился П.Н. – Так хочется, дорогие мои, пройтись по вашей речи редакторским карандашиком. Например, считали ли вы, сколько у вас слов-паразитов?
– У меня слово-паразит – «зарплата», – натужно пошутил Колымажский, но никто даже из вежливости не улыбнулся. Запасы вежливости у всех были на исходе. Если не на нуле.
– Насчет козла отпущения могу сообщить следующее. – П.Н. с аппетитом ел мусаку. – Я в свое время приятно удивился, когда узнал, что с этим козлом все обстояло непросто. В иудаизме козлом отпущения называли особое животное, которое по случаю праздника Йом Киппур отпускали в пустыню после символического возложения на него грехов всего народа. Отпускали! А не сжигали, как другого, несчастного козла, на которого пал жребий. Впрочем, козлу отпущения повезло немногим больше: в пустыне его приводили к скале Азазель и все-таки сбрасывали оттуда в пропасть.
– Ну вот видите! – засмеялась Ека.
Аллочка, глаза которой леденели на глазах, как формочки с водой в морозилке, сказала:
– Павел Николаевич, если вас не устраивают эвфемизмы и местоимения, давайте говорить открыто. Я считаю, что на канале сознательно разжигается вражда, мешающая нашему общему успеху. Здесь нет Евгении, я не буду говорить об отсутствующих, но Екатерина могла бы…
– Я уже говорила об этом вчера, Павел Николаевич, – задрожала Ека, – и повторю еще раз, если вам требуется, Алла! Я не воровала рецептов у Гималаевой, мне это без надобности! Я могу придумывать рецепты каждый день, хоть по сто штук. Вот, кстати, приглашаю всех сегодня на презентацию моего нового меню. Придумала в свободную минутку!
– Что за меню? – П.Н. так резко развернулся к Еке, что локон страсти поднялся с его макушки и секунду дрожал на ветру.
– Все очень просто. Карри с курицей, перцем и шампиньонами. Салат с маковым соусом. Пирог с томатами. Новый чаудер с раковыми шейками, крабами и форелью. Польпетте. Кофейные кексы и физалис с жидким зефиром. А насчет того, кто у кого ворует, то… Иран, будет лучше, если ты сама расскажешь…
Прозелитка Иран взмахнула широкими ладонями. Руки этой девушке достались из другого комплекта (небесная шутка): узенькие запястья, крупные кисти и толстые мощные пальцы. Иран долго страдала из-за этих рук, втайне мысленно примеряла чужие, изящные, с тоненькими пальчиками, пока Ека не объяснила: изящных рук в мире пруд пруди, а у Иран ласты изготовлены по специальному проекту. Так и носи их с удовольствием! Ека даже подарила Иран стопку звонких браслетов, чтобы подчеркнуть необычие рук, но Иран носить браслеты пока стеснялась. Может, однажды, она все же осмелится и наденет их – от запястья до локтя будут сиять тоненькие блестящие наручники!
Итак, все смотрели на Иран, пока она, размахивая руками, рассказывала.
За день до первого эфира Еки Геня проникла к Парусинской в кабинет и подошла к ее компьютеру.
– На цыпочках подошла? – спросил Дод Колымажский. – Воровато озираясь? А ты где в это время сидела, Иран? В шкафу?
Аллочка преглупо хихикнула. Иран же, с достоинством обмахиваясь невероятными руками, словно пальмовыми ветвями, продолжала рассказывать, не глядя, впрочем, никому в глаза.
Шкафа в кабинете Парусинской нет, и это обстоятельство отлично известно как Доду, так и всем присутствующим. Шкафа нет, но есть большая тумба с телевизором, и так получилось, что Иран необходимо было поменять в телевизоре кое-какие настройки, и она сидела перед ним на корточках, а сзади кто-то очень промыслительно оставил большое вертящееся кресло. Так что Иран видно не было, а телевизор орал во весь голос, заглушая скрипы и шаги. Геню Иран заметила сразу: вначале она хотела встать и поздороваться, но Геня вела себя очень странно…
– …и ты решила понаблюдать за ней?! – возмутилась Ирак.
– Ну, в общем, это получилось само собой, – сказала Иран. – А ты бы, конечно, закричала во весь голос: «Привет, дорогая, зачем лезешь в чужой компьютер?»
– Кроме того, – деликатно заметила Ека, – она не просто залезла в мой компьютер. Она украла новые рецепты!
– И ушла, воровато озираясь! – Иран победно смотрела на Дода Колымажского.
– Так. – П.Н. отодвинул тарелку с недоеденной мусакой. – Лично мне все ясно. Я сам поговорю с Геней… или нет, Аллочка, ты поговоришь. Скажешь, что ей нужен отпуск. Всем остальным – не лезть сюда, ясно? Ирак, тебя особенно прошу – без мелодрам и откровений!
